И все же он не хотел, чтобы страх или волнения отразились у него на лице, он был суеверным, пока сидел за столом, как будто проявление эмоции может спугнуть удачу.

Взглянув на Лиззи, он увидел, что она, не отрывая глаз смотрела на него, а не на карты… как будто ждала, что он посмотрит в ее сторону. И она произнесла одними губами «Я люблю тебя», единственное, что он смог сделать улыбнуться ей и удивиться про себя. Человек, выросший в огромном богатстве… женщина, которую он выбрал, была именно той, кто напоминала ему снова и снова, что деньги не столько важны в жизни. Богатство — это не вещи. Не машина, на которой ездишь, не дом, где живешь, не одежда, которую носишь... это совсем другое, не набор слов. В этих словах не было истинной связи, которая имела значение, не было отношений, которые были самым главным.

Он вспомнил, когда упал с моста. Иронично, он был готов к жесткому падению в воду, подготавливая себя выдержать, выжить, всплыть, хотя думал, что вода его убьет.

В реальности, настоящим падением было то, что было действительно опасным для самой личности. И это никак не относилось к реке.

Река его спасла.

«Я тоже люблю тебя», — произнес он одними губами.

И тогда он услышал свои собственные слова:

— Следующая.

Бог зерна отложил «сожженую» карту...

А потом все ахнули.

Туз червей.

— Мать... — Ленге не закончил проклятие.

А Лейн? Он посмотрел на мисс Аврору, которая совершенно не следила за игрой. Ее глаза были закрыты, а голова запрокинута назад, только губы шевелились.

И позже, гораздо позднее... эта картинка часто всплывала у него в памяти, мисс Аврора обеими руками сжимала Лиззи, все ее тело было напряжено, как бы тянулось в молитве, к ее вере в своего Бога и Спасителя и она настолько была сильной, Лейн мог поклясться, что она была в состоянии вызвать чудо прямо с небес.

Он взглянул на Рембрандта. И тот факт, что Иисус Христос, смотрел на его маму, ему показался таким правильным.

— Думаю, ты останешься в семье, — пробормотал он, обращаясь к картине.

Разразилось всеобщее ликование, и Ленге был джентльменом во всем, он подошел к Лейну, который протянул ему руку для рукопожатия, но парень сгреб его в свои сильные объятия. Лейн смутно осознавал, как Мак и Джефф бросились к нему и стали трясти его, пока у Лейна не стали стучать зубы, Лиззи от радости прыгала вверх-вниз, и даже Джин и Амелия поймали общий кайф и тоже радовались.

Ленге явно был немного шокирован. Но если учесть, что вы вдруг должны кому-то пятьдесят миллионов долларов? Мир, действительно, может немного пошатнутся.

Лейн это точно знал, можно сказать испытал на собственной шкуре.

— Знаешь, — сказал Ленге Лейну, — если бы я не видел это собственными...

— Я тоже.

— И ты должен знать, ты хороший парень. Ты боец и у тебя все получится. У тебя все будет очень хорошо, сынок.

Ленге улыбнулся ему такой честной и открытой улыбкой, что Лейн не знал, что ему делать.

— Шампанское, — объявил Бог зерна толпе. — Вам Брэдфордам есть что отпраздновать!

Раздался еще один раунд аплодисментов, мужчина покачал головой.

— Мне же предстоит очень жесткий телефонный разговор. Парень, я похоже буду спать на диване... месяцы после этого.

Лейн засмеялся, а Лиззи обняла его, и они поцеловались.

— Я позвоню Монтеверди прямо сейчас, — сказал Лейн. — А потом мы выпьем шампанское.

Она нагнулась поближе к нему.

— А затем...?

— Я почувствую себя таким уставшим, что мне необходимо будет пойти спать, — сказал он и поцеловал ее. — С любовью всей моей жизни.

— Я не могу дождаться, — прошептала она ему в губы.

52.

На следующее утро до завтрака Лейн повез Джона Ленге обратно в аэропорт на своем Porsche. Он сбавил скорость при въезде через контрольный пункт и помахал охраннику, Ленге глянул на него.

— Знаешь, это была адская игра.

Лейн снова нажал на газ и повез их мимо здания консьерж.

— Да, именно так. Действительно адски трудная игра.

— Я до сих пор не могу поверить в это. Ну, удача отвернулась, и никто с этим не поспорит.

Опять снизив скорость, Лейн въехал через открытые ворота в ограждении, остановившись на взлетной полосе у самолета Ленге, поджидающего его.

— Честно говоря, я до сих пор не могу прийти в себя. Я вообще не спал этой ночью.

— Я тоже, только по другой причине, — рассмеялся Ленге. — Но, по крайней мере, жена до сих пор со мной разговаривает. Она расстроена, но любит меня больше, чем все эти игры.

Лейн остановил свой спортивный автомобиль за пару ярдов от трапа, который как блестящий металлический язык спускался вниз.

— Она, на самом деле, отправит вас спать на диван?

— Неее. — Ленге выбрался из машины и потянулся к своему маленькому чемодану, лежащем на мизерном заднем сиденье. — У нее мерзнут ноги, и ей необходимо, чтобы я согревал ее по ночам.

Лейн поставил машину на ручной тормоз и вылез наружу. Ленге направился к лестнице, но потом остановился, Лейн сказал:

— Я никогда не забуду это.

Ленге опустил свою тяжелую огромную руку на плечо Лейна.

— То, что я сказал прошлой ночью, сынок, правда. У тебя все получится. Я не говорю, что будет легко и тебе не придется бороться, но ты правильным курсом ведешь свой корабль. Я горжусь тобой.

Лейн на мгновение прикрыл глаза.

— Вы даже не представляете себе..., — он откашлялся и смущенно усмехнулась. — Вы знаете, я хотел бы хоть один раз услышать эти слова от своего отца.

Ленге естественно и непринужденно рассмеялся.

— Почему ты думаешь, что я удосужился сказать тебе это? Из-за того, что он никогда не говорил тебе такого, не значит, что это не правда.

Хлопнув Лейна по плечу, Бог зерна отвернулся.

— Увидимся вскоре, сынок. Ты всегда можешь мне позвонить…

— Постойте, — окрикнул его Лейн. — У меня тут кое-что для вас есть. Ну, эта вещь будет напоминать вам об игре.

Ленге смеясь повернулся назад.

— Если это те четыре туза в рамке? Ты можешь сохранить их себе.

Лейн улыбнулся и нырнул под приборную панель со стороны водителя.

— Нет, эта вещь моя собственная.

Как только капот на Porsche открылся, Лейн подошел к нему и снял с панели, прикрепленный квадрат, завернутый в коричневую бумагу, около трех футов в длину и двух с половиной в ширину. Он едва поместился там.

С ворчанием, он вытащил предмет.

— Вот.

Джон поставил свой чемодан на лестницу.

— Что это…

Но он не договорил, он понял, что это такое, как только взял в руки картину.

Ленге ошарашенно молчал, Лейн положил ладонь ему на плечо.

— Отвезите ее домой к своей жене. Пусть она повесит, где захочет, и каждый раз, когда вы будите смотреть на нее, помните... вы картину человек, которого я воспринимаю для себя, как отца, которого хотел бы иметь всю свою жизнь, ладно? И прежде чем вы напомните мне сколько проиграли, давайте просто посмотрим на это с другой стороны, как будто вы купили своей жене отличный подарок за очень разумную цену… пока мы вдвоем играли в дурацкие игры в карты.

Ленге молчал, долго. Затем откашлялся.

— Хорошо. Да.

— Документация там же, прикреплена к задней стенке картины. Не спереди.

Ленге снова откашлялся и посмотрел куда-то вдаль. Через мгновение, он сказал:

— Твой отец говорил тебе?

— О чем? Если честно, мы не так много разговаривали.

— Обо мне, ах... мы с женой так и не смогли завести детей. — Он опять откашлялся. — Итак. Ты будешь мне как сын.

«Думаю, это своего рода идеально», — подумал Лейн. У мужчины не было сыновей, а у него фактически не было родителей.

Не задумываясь, Лейн крепко обнял Бога зерна за сильные плечи.

Когда он отстранился, лицо Джона Ленге было красным от эмоций, словно он сильно обгорел, скашивая сено на своих акрах.

— Вы должны приехать на Запад и остановиться у нас в Канзасе, — объявил Джон. — С твоей милой девушкой. Думаю, моя жена лично захочет поблагодарить вас, и она обязательно приготовит потрясающую еду. Так что приходите голодными.