— Арлетта со своим парнем сидели в «пятерке», так?

— В «шестерке». Направо — четные номера, слева — нечетные.

— А за боковым столиком?

— В «восьмерке?» Где-то в четыре ночи там сидели две пары. Вроде парижане, которые у нас никогда не были и зашли из любопытства, но быстро сообразили, что это не для них. Выпили бутылку шампанского и сразу ушли. А я закрыл кабаре.

— И вы не видели ни за одним из столиков двух мужчин? Один средних лет, чем-то похож на вас?

Фред Альфонси знал, с кем имеет дело, и, улыбаясь, ответил:

— Если вы будете со мной откровенны, мсье, то, может быть, я попробую вам помочь. Вам не кажется, что хватит играть в кошки-мышки?

— Арлетта мертва.

— Что?

Он подскочил от неожиданности и закричал в сторону кухни:

— Роза!.. Роза!..

— Да слышу я, иду.

— Арлетта умерла!

— Что ты болтаешь!

Она прибежала с удивительной для женщины ее комплекции быстротой.

— Арлетта?

— Ее задушили сегодня утром в спальне, — добавил Мегрэ, внимательно глядя на нее.

— Какой кошмар!.. А кто этот мерзавец?

— Вот это я и хотел бы узнать.

Роза громко высморкалась. Казалось, вот-вот расплачется. Она, не отрываясь, смотрела на стену — там висела фотография девушки.

— Как же так? — спросил Фред, направляясь к бару.

Он выбрал бутылку выдержанного коньяка, наполнил три рюмки, первую подал жене, вторую молча поставил перед Мегрэ, который только смочил в ней губы.

— Она подслушала здесь этой ночью разговор двух мужчин о какой-то графине?

— О какой графине.

— Не знаю. Одного из них звали Оскар.

Альфонси не дрогнул.

— Выйдя отсюда, она пошла в окружной комиссариат, чтобы сообщить об услышанном. Оттуда ее привезли к нам, на набережную Орфевр.

— Поэтому ее и убили?

— Скорее всего.

— Ты видела этих двоих, Роза?

Она покачала головой. Оба были взволнованы.

— Клянусь, господин комиссар, если бы эти двое были здесь, я бы запомнил это и не скрыл бы от вас. Мне незачем хитрить. Вы хорошо знаете, как это бывает в подобных нашему увеселительных заведениях. Люди приходят сюда не смотреть какую-то программу экстра-люкс и не танцевать под хороший джаз. Это не кабаре высшего разряда. Вы читали наши рекламные листки. Если у людей есть деньги, к нам они не придут. Но если все же не находят, на чем остановиться, тогда уже причаливают к нам, крепко поддатые. Большинство ночных таксистов имеют с нами договор, конечно, не задаром. И когда посетители выходят из дорогих кабаков, портье им также рассказывают о «Пикрате». Обычно это иностранцы, которые надеются увидеть что-то экзотическое. А экзотической была только Арлетта, когда раздевалась. На секунду, после того, как снимала платье, оставалась совсем нагой. Я велел ей побрить лобок. Так, по-моему, приличней. А после выступления ее обычно приглашали за один из столиков.

— Она спала с посетителями? — прямо спросил Мегрэ

— По крайней мере, не здесь. И не во время работы. Пока кабаре открыто, я не разрешаю девочкам выходить. Они должны задерживать посетителей как можно дольше, чтобы те побольше выпили и, уж наверное, обещают им встретиться после работы.

— И встречаются?

— А как вам кажется?

— Арлетта тоже?

— Наверное, и она тоже.

— А вчера с этим молодым человеком?

— Думаю, нет. Он имел, как бы это сказать, серьезные намерения. Однажды зашел сюда с товарищем случайно и сразу влюбился в Арлетту. Был еще пару раз, но никогда не оставался до закрытия. Наверное, рано встает по утрам.

— У нее были другие постоянные клиенты?

— Вы, наверное, не поняли. У нас нет завсегдатаев. Это люди с улицы. Хотя, естественно, они все похожи.

— А дружки у нее были?

— Не знаю, — ответил холодно хозяин.

Мегрэ невольно посмотрел на жену Фреда.

А вам не случалось…

— Прошу не смущаться. Роза не ревнива. Это уже давно ее не волнует. А если вы хотите знать, то да, случалось.

— У нее?

— Никогда не переступал ее порога. Здесь. В кухне.

— Он уж такой! Исчезнет на минуту, не успеешь оглянуться, а уже вернулся. А потом возвращается и девчонка. А ощипывается, как курица!

Это ее забавляло.

— Вы что-нибудь знаете о графине?

— О какой графине?

— Все равно. И еще я хотел бы получить адрес Кузнечика. Как этого парня зовут по-настоящему?

— Тома. Мы ничего о нем не знаем. Вырос сиротой. Не имеем понятия, где он ночует. Но после обеда вы найдете его на скачках. Это его единственная страсть. Еще по одной?

— Спасибо.

— Как вам кажется, репортеры сюда сегодня сбегутся?

— Может быть, когда узнают…

Комиссар не мог понять, доволен ли Фред перспективой такой рекламы, или наоборот, это его пугает.

— В любом случае, я к вашим услугам. Думаю, что сегодня лучше открыть кабаре, как обычно. Если вы придете, то сможете допросить всех по очереди.

Когда Мегрэ возвратился на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт, машины прокурора уже не было. Карета скорой помощи с телом девушки как раз отъезжала. У парадного стояла группка прохожих. Правда, их было меньше, чем он ожидал.

Комиссар застал Жанвье в привратницкой, около телефона. Повесив трубку, инспектор сообщил:

— Уже есть новости из Мулена. Семью Лёлё нашли: отец, мать и сын, банковский клерк. Их дочь, Жанна Лёлё, брюнетка небольшого роста с приплюснутым носом, оставила родной дом три года назад и не подает признаков жизни. Родители о ней даже слышать не хотят.

— Значит, портретного сходства нет?

— Нет. Она на пять сантиметров ниже Арлетты и вроде бы не собиралась делать пластическую операцию.

— О графине никаких новостей?

— По-прежнему ничего. Я допросил жильцов подъезда «Б». Толстая блондинка, что подглядывала на лестнице, — гардеробщица в театре. Заявила, что ее не касается, что делается в доме, но, тем не менее, она слышала, как кто-то поднимался вверх минуты за две до прихода девушки.

— Значит, она слышала и шаги Арлетты? А откуда такая уверенность?

— Утверждает, что узнает ее по походке. А по-моему, она постоянно торчит под дверью и подсматривает.

— Она видела этого мужчину?

— Говорит, что нет, но он шел медленно, как ходят пожилые, тучные, или люди с больным сердцем.

— Она не обратила внимания, когда он вернулся?

— Нет.

— А может быть, это кто-то из живущих наверху?

— Она утверждает, что знает походку всех соседей. Я спрашивал также девушку из квартиры рядом, она работает в пивной. Зря только разбудил. Она ничего не слышала.

— Это все?

— Звонил Люка. Он вернулся в контору и ждет указаний.

— Оттиски пальцев?

— Только наши и Арлетты. Рапорт мсье получит вечером.

Мегрэ обратился к консьержке:

— Здесь нет жильца по имени Оскар?

— Нет, мсье комиссар. Но как-то раз был телефонный звонок. Какой-то мужчина с непарижским выговором сказал: «Прошу передать Арлетте, что ее ждет Оскар в обычном месте».

— Когда примерно это было?

— После ее переезда, через месяц или два. Я потому и запомнила, что ей был только один звонок.

— Она получала письма?

— Иногда, из Брюсселя.

— Мужской почерк?

— Нет, какой-то малограмотной женщины.

Через полчаса Мегрэ и Жанвье, выпив наскоро по кружке в пивной «Дофин», приехали на набережную Орфевр.

Едва Мегрэ открыл дверь своего кабинета, как вбежал молодой Лапуэнт. У него были покрасневшие веки и воспаленные глаза.

— Патрон, я должен с вами срочно поговорить.

Когда комиссар, повесив шляпу и плащ, повернулся, то инспектор кусал губы и изо всех сил стискивал пальцы, чтобы не расплакаться.

Глава III

Лапуэнт начал говорить, повернувшись спиной к Мегрэ, а лицо прижав к оконному стеклу.

— Когда я увидел ее утром здесь, то не мог понять, за что ее забрали. По дороге на Жавель бригадир Люка рассказал мне, в чем дело. А сейчас, когда мы вернулись, я узнал, что она мертва.