Итак, я сам, лично, имел возможность убедиться в том, что браконьеры бесчинствуют в полях вполне безнаказанно, но я и представить себе не мог, какая мощная организация стоит за единичным, как мне тогда показалось, фактом наглого разбоя. Нет, мне тогда и в голову не могло прийти, сколь тщательно была разработана и подготовлена вся операция…

И только примерно через год, в силу необычайно счастливого стечения обстоятельств, я нашел разгадку этой тайны.

Как говаривали древние, «ab uno disce omnes», то есть «одним учи всех». Вот что мне поведал некий весьма почтенный господин, коего я никогда бы в жизни не заподозрил в том, что он является сообщником злоумышленников, но каковой оказался на деле одним из организаторов всей аферы; имени его я по вполне понятным причинам здесь не называю.

Так вот, он сказал мне, что по всей стране действуют, и притом очень слаженно, многочисленные группы преступников. В больших городах, в особенности в Париже, существуют настоящие агентства, координирующие деятельность браконьеров. Эти агентства раскинули паутину своих представительств во всех местах, славящихся изобилием дичи. Нет такого города и такой деревушки, где бы у преступников не было одного или нескольких сообщников из числа местных жителей. Сия «ассоциация» имеет свой верховный орган, так называемый «административный совет», а также черную кассу, из коей черпаются средства на выплату штрафов, на закупку орудий подлого убийства дичи, на оплату лечения бандитов в случае ранения или болезни, на подкуп должностных лиц и на вербовку новых членов преступного «братства».

Активные члены сообщества, разделенные на небольшие группы, беспрекословно подчиняются своим «командирам». Получив подробнейшие сведения от информаторов из числа местных жителей того или иного региона, представители нескольких групп, предварительно договорившись о пароле (чтобы в случае надобности опознать своих), выезжают, так сказать, на «поле будущей битвы».

В назначенный день и час браконьеры собираются человек по 5–6 в лежащих неподалеку друг от друга деревнях и городках, чтобы не вызвать особых подозрений. С наступлением ночи они выбираются с постоялых дворов, встречаются в поле в заранее условленном месте и под предводительством местных жителей (тех самых, что снабжали их сведениями о наличии дичи в данной местности) приступают к осуществлению своего коварного замысла.

Итак, браконьеров в поле собралось около тридцати человек, все парни крепкие и смелые; некоторые восседают на лошадях. Верховые нужны для того, чтобы быстрее загонять куропаток в сети. Далее они вытаскивают из больших сумок огромные, очень прочные шелковые сети, тонкие, словно сплетенные из человеческих волос, и устанавливают их отдельными секциями протяженностью в 60–80 метров на небольшом расстоянии друг от друга. Причем очень часто покрывают сетями площадь чуть ли не в квадратный километр.

У каждой сети остается стоять один браконьер с ружьем, а чаще всего — с револьвером в руке и с огромными мешками, предназначенными для дичи. Остальные участники ночной охоты гонят насмерть перепуганных птиц прямо в ловушки. Обычно сведения, коими располагают эти мерзавцы, настолько точны, а сети расставлены с такой воистину математической точностью, что практически ни одной куропатке не удается избежать печальной участи.

Когда несчастных птиц, находившихся на одной стороне поля, загнали в ловушки, браконьеры, не тратя времени даром на перестановку сетей, просто переходят на другой участок и уже оттуда гонят дичь. Сей «маневр» повторяется три, а то и четыре раза за ночь, а за один заход разбойникам порой удается поймать 1200–1500 куропаток. Судите сами, каков же бывает общий «улов».

Добычу складывают (я бы даже сказал, утрамбовывают) в огромные мешки или корзины, которые на лошадях доставляют в повозки мнимых бродячих торговцев, медников и лудильщиков, тех самых, что слонялись по окрестностям днем, выведывая и вынюхивая, где находятся самые «урожайные» на дичь участки. Теперь эти повозки стоят на краю поля, где произошла кровавая бойня.

Как вы уже поняли, дорогие читатели, браконьеры птиц не бьют, а берут живьем, но многие бедняжки погибают, когда бьются о сети или когда оказываются в самом низу корзины или мешка, где и задыхаются под тяжестью своих собратьев по несчастью; этих куропаток с нетерпением ждут рестораторы и торговцы дичью. Но большинству пленниц и пленников все же удается выжить, и вот их-то браконьеры за огромную цену, чуть ли не на вес серебра… продают богатым землевладельцам, которые желают сделать свои охотничьи угодья более богатыми дичью… Нет, вы только подумайте! Землевладельцы пользуются плодами разбоев, чинимых на землях других землевладельцев! Мне бы очень хотелось верить, что, приобретая живой товар, богатый фанатик охоты ведать не ведает, откуда взялись все эти милые куропаточки. Однако от этого не легче, ибо приобретенная нечестным путем дичь, вероятно, опять попадет в сети браконьеров, но уже на землях щедрого скупщика краденого.

К счастью, не на всяком поле можно устанавливать сети, а только там, где местность совершенно ровная, без единой складочки, без подъемов и уклонов. Но горе тем землевладельцам, на чьих полях можно возвести эти дьявольские сооружения, именуемые «простынями смерти», ибо на них после подобного набега не останется ни единой птички.

Очень часто бывает и так, что в полях браконьерствуют и местные жители. И если заезжие разбойники просто физически не могут поспеть повсюду, а потому наносят ущерб довольно беспорядочно (то там, то сям), подобно смерчу или граду, то есть иной тип злоумышленников, которые, хотя и используют менее страшные средства, не предназначенные для массового отлова дичи, в конце концов наносят огромный, иногда невосполнимый ущерб. Вред, причиняемый ими, тем более ужасен, что наглый грабеж происходит ежедневно (вернее — еженощно) и ежечасно.

В некоторых местах доморощенные преступники действуют в относительной безопасности благодаря излишней снисходительности префектов полиции, которые становятся невольными пособниками злоумышленников (увы, вынужден признать, что кое-где все безобразия творятся при прямом попустительстве местных властей).

Прежде чем углубиться в дальнейшее изучение нашей темы, я хотел бы привести здесь несколько выдержек из охотничьего законодательства.

Раздел II — наказания

Статья 11. — Штраф в размере от 16 до 100 франков будет наложен на каждого, кто:

— охотился, не имея на то официального разрешения;

— охотился во владениях другого лица без согласия оного.

Статья 12. — Штраф в размере от 50 до 200 франков будет наложен на всякого, кто:

— охотился в неположенное время года;

— охотился ночью или использовал запрещенные средства охоты;

— будет хранить или носить с собой вне дома сети, силки и прочие запрещенные средства охоты.

Кроме штрафа все виновные в вышеперечисленных преступлениях могут быть осуждены на тюремное заключение сроком от недели до двух месяцев.

Что ж, закон есть закон, и он не допускает никакой двусмысленности в толковании, ибо все прописано точно и четко.

Но ведь если так обстоят дела в большинстве департаментов Франции, есть и другие, где закон толкуется весьма странным образом. Приведу в качестве примера хотя бы департамент Луаре. Ведь там с 15 октября по 15 марта тысячи и тысячи охотятся без разрешения, на чужих землях (без согласия землевладельцев, разумеется), по ночам, да еще и с помощью сетей и силков!

А что в итоге? Ежедневно, а вернее еженощно, совершается 5–6 правонарушений, и, смею вас уверить, весьма серьезных.

Если кто-либо из нас, честных охотников, отправится поутру, по первому морозцу, когда землю и деревья слегка припорошило инеем, в поля департамента Луаре, чтобы поохотиться на жаворонков с зеркальцем, его тотчас же «загребут» представители властей в том случае, если бедняга заранее не выхлопотал себе разрешения на охоту. Ну что же, это будет вполне справедливо. Но почему же префект полиции департамента Луаре терпит, что невесть откуда появившиеся чужаки ловят жаворонков сетями вопреки официальному запрету, причем творят они свое черное дело практически никого не опасаясь и совершенно безнаказанно?! Почему никто даже не попытается пресечь эти бесчинства? Почему они отправляются в поля целыми отрядами, куда им заблагорассудится, в любое время суток (разумеется, чаще всего ночью), не имея разрешения на ведение охоты и согласия землевладельца?