Пулей вылетев на улицу и на бегу поправляя микронаушник, судья рванул на себя дверь флаера и вскочил за руль.

Неожиданно вслед раздался какой-то легкомысленный мотивчик, и писклявый голос, принадлежащий Пинки Пай, пропел:

Детектив, усмехаясь, протянул Стивену ладонь:

— Простите за беспокойство, мистер Агилар. Мой напарник близко к сердцу воспринимает неудачи и слишком много о себе думает.

Стив, пожимая руку, спросил:

— Могу я считать, что Вы не дадите ход делу Пинки?

— Не волнуйтесь, — заверил детектив, — от меня никто ничего не узнает. Стив, у каждого из Ваших пони подобная история?

— Бог миловал. Не у всех. Только у некоторых. Знаете, ни один синтет никогда не сбегал от хозяев от хорошей жизни. Чтобы сбить поведенческую программу, нужно очень постараться, но люди, как ни прискорбно, справляются. Помните об этом, детектив, когда будете брать на прицел очередного беглеца. И еще одно.

— Да?

— Надеюсь, вы их никогда не найдете.

Дик улыбнулся и выпустил руку.

— Я тоже, — сказал он тихо и направился к выходу.

— Трейси, дьявол тебя раздери, где ты там ковыряешься?.. Центральная, прием. Диски найдены. Ожидаемое место прибытия — третьи гермоворота Зеленого сектора «Дзета», дальнейший маршрут неизвестен… Что? Да, это Руинберг.

Немного поколебавшись, Рок добавил:

— Черный код.

— Где ковыряюсь, говоришь? — саркастически спросил подошедший детектив, садясь на пассажирское место, — Копирую съемку в архив. Записываю позывные маяка на флаере. Вот они, кстати. Прощаюсь с хозяевами. Предупреждаю об ответственности за соучастие в случае попытки предостеречь беглецов.

— Когда разберемся с теми, я лично прослежу, чтобы это место сравняли с землей, — злобно процедил Рок, вводя команду на взлет.

Серый флаер плавно поднялся над землей и, набирая скорость, полетел прочь от усадьбы, вскоре скрывшейся в пелене дождя.

— Тебе не нравится, что синтеты могут жить в безопасности и не вздрагивать от одного вида своего хозяина? — спросил Дик, — Нехорошо завидовать, Рок.

— Мне не нравится, что все синтеты, что здесь живут — беглецы.

Дик улыбнулся.

— Ты это тоже понял? — спросил он, — Только боюсь, ты никогда не достанешь доказательств. А без них по ту сторону закона останешься ты, а не они.

Судья издал еще один рык, а Трейси зажег сигарету и сказал:

— Да, какая ирония, правда?

— Я найду способ, — вдруг скзаал Рок, — Всегда находил.

Трейси посетила догадка, сколько же невинных существ могло пасть от руки судьи. Ведь тот летающий шар на свалке не был случайностью. Рок готов был убить любого синтета просто потому, что у цепного пса корпорации сегодня было особо паршивое настроение. А паршивое настроение у него было все время. И если он захочет прийти на ферму того парня и убить всех пони, а так же их хозяина, то он это сделает. Запросто.

Детектив сделал себе пометку по возвращению с задания дать рекомендацию отправить судью на психоанализ. От его подхода могли пострадать невиновные. Не говоря уже о людях.

На пульте флаера замигал сигнал сообщения.

Трейси тронул сенсор, и в кабине засветился голографический экран, увенчанный гербом БРТО.

— Проклятье, — вырвалось у детектива.

Рок скосил красные глаза и пробежался по тексту. После первых же строк его усмешка стала еще кривее и отвратительнее.

— С отставкой тебя, Трейси, — язвительно проговорил синтет, — Теперь можешь остаться жить в этой конюшне. Я уверен, маленькие синтеты построят тебе очень милый сарай.

— А ты дальше почитай, — парировал Дик.

Рок последовал совету, и через короткое время с ругательством ударил по пульту управления. Экран с сообщением, где сыскной группе предписывалось прервать задание и возвращаться, погас.

— Рок? — подал голос Трейси.

— Ну что еще?

— Ты не задумывался о задании?

Тот, кто был судьей и палачом в одном лице для беглых синтетов на протяжении многих лет, вновь стукнул руками по штурвалу флаера и резко повернулся к собеседнику:

— О чем ты, черт возьми, говоришь?!

— Я на этой работе уже сорок лет и давно заметил, что синтеты в большинстве своем бегут не от хорошей жизни. Люди вынуждают их это сделать. Одно дело ловить сбежавших гладиаторов или сторожевых псов, но эти? Тебе не кажется странным, что нас двоих послали с чрезвычайными полномочиями вместо того, чтобы просто сообщить в полицию? И сейчас просто отзывают, не назвав ни одной причины?

Судья не ответил. Трэйси уже подумал, что не дождется ответа от своего напарника, но тот все же подал голос, очевидно, совладав с эмоциями:

— У каждого синтета есть программа, которой он должен следовать. Если происходит осечка и программа дает сбой, то синтет становится опасен для себя и людей. Таких синтетов корпорация фильтрует и ликвидирует. В том числе и посредством нас. Обстоятельства и детали не имеют значения. О чем тут можно еще говорить?

— А ты подумай головой, отчего программа может дать сбой. Сильнейшие эмоциональные потрясения. Они происходят по вине людей, а не синтетов.

Судья презрительно фыркнул:

— Решил на старости лет заняться самокопанием? Избавь меня от своих нравственных атавизмов. Ты сам за свою карьеру убил столько синтетов, что наверняка сбился со счета. И знаешь, это лучшее, что ты делал в жизни.

Человек покачал головой и откинулся в кресле.

— Это не то, чем я мог бы гордиться. Признаться, мне иногда кажется, что мы охотимся не за теми. Хозяева — вот истинные виновники.

Судья как будто не слушал. Красные глаза зловеще переливались в полумраке салона, а руки с тонкими пальцами подрагивали.

— Я судья Рок, — тихо сказал синтет, — и никогда… слышишь, старик, никогда не упускал беглецов.

— Подумать только, — усмехнулся детектив, — Убивать чудовищ и профессиональных бойцов-гладиаторов, всяких домашних зверьков — вообще не перечесть сколько. И облажаться на пони. На малолетней пони.

Ироничное настроение рассеялось как дым, когда Дик почувствовал холодный клинок, упирающийся в шею.

— Какое же ты ничтожество, Трейси, — процедил Рок, — Да только жаль салон пачкать. Выметайся.

— Не будь идиотом, Рок, — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, ответил детектив, — Это же неподчинение приказу.

— Я не ты. Меня нельзя отправить в отставку. Будешь спорить?

Лезвие сильнее впилось в шею, и Трейси счел за благо сказать:

— Нет.

— Молодец. А теперь проваливай и не мешай работать профессионалам.

Дверь распахнулась, и судья выпихнул Дика из кабины прямо под промозглый дождь. Благо, падать оказалось невысоко — сложнее было погасить скорость. В конце концов, перекувырнувшись несколько раз, он растянулся на траве.

«Расслабился, — мысленно сказал себе детектив, кряхтя поднимаясь на ноги, отряхиваясь от грязи и провожая взглядом улетающий флаер, — Забыл, с кем имеешь дело. Стареешь…»

Детектив вздохнул. Только сейчас, казалось, годы нагнали его. Или это просто ушибы? Счастье уже то, что хоть не сломал себе ничего… Он медленно похромал обратно к особняку. Этот парень, Стивен Агилар, несмотря на свою странную любовь к разноцветным лошадкам, выглядел счастливым. И отнюдь не потому, что мог позволить себе дом в Зеленом секторе. Не раз и не два видел Дик в Белом городе полные тоски глаза людей, одиноких в толпе или под сводами дворцов.

Он увидел, как открылась дверь дома.

К стоящему на второй площадке ярко-красному спортивному флаеру подошел одетый в плащ Стивен Агилар в сопровождении двух пони. Первой была фиолетовая секретарша, над которой парил в силовом поле большой зонтик. Второй — одетая в джинсы и куртку с капюшоном белая единорожка, глаза которой даже в дождь закрывали огромные очки.