Он отвел глаза.

— Я… не хочу об этом, — проговорил он, — Просто имей в виду, что я потерял того, кого действительно мог назвать другом, несмотря на все наши различия. В сериале он гонялся за мной больше из спортивного интереса, а наши взаимные подковырки и розыгрыши были, наверное, признаком настоящей дружбы. Том никогда не съел бы меня, я уверен. Хотя грозился неоднократно. Но тот мальчик… он перечеркнул все.

Лира, которая сейчас вспоминала вежливого и доброго ребенка из парка, слегка стукнула копытцем по столу:

— Нет! Это невозможно! Только не дети…

Мыш с горечью поднял на единорожку взгляд.

— Лира, дети тоже разные бывают, — заметил он.

— Дети не могут быть плохими!

— Верно. Есть плохие взрослые, которые позволяют детям творить ужасные вещи, не объясняя, что это плохо.

— Но как ребенку вообще может что-то подобное прийти в голову?! — в голосе Лиры послышались слезы. Последняя ниточка веры в то, что мир людей прогнил не насквозь, натянулась и затрещала, — Ты видел еще когда-нибудь таких же как ты?

— Мало, — отозвался он неохотно, — Знаешь, у нас с Томом есть одна проблема… выживаемость. В нашем стапятидесятилетнем оригинале, — в его голосе послышалась горькая ирония, — любой из нас не раз получал и наковальней по голове, и топором по хвосту, и пулю… А уж сколько раз мы там друг другу подкладываем взрывчатку, не перечесть. Сама понимаешь, в жизни все это не работает. Но многие дети пробуют. Ведь если в мультике с нами после этого все в порядке, почему и в жизни не должно?

По щекам Лиры потекли слезы. Какую жестокость в людях воспитывают с самого детства… И зачем такое вообще показывать детям? Неужели ради денег? А как потом жить с осознанием того, кого ты воспитал своим творением?

В памяти исподволь всплыл эпизод со страшным шоу про карманных монстров, жестоко бьющихся друг с другом ради дурацких нашивок для хозяев.

Лира сказала:

— Теперь я поняла, откуда в некоторых людях столько злобы, почему их любовь выглядит уродливой пародией!.. Вот же корень этого зла! Недостаток любви и дружбы в детстве, отождествление развлечения и жестокости!

— Любовь выглядит пародией? — спросил мыш, — А, кажется, понял. Познала на себе «любовь» хозяина?

Лира, которая задумалась было о чем-то, встрепенулась:

— На себе?.. Что? Нет! Вик — настоящий друг, он никогда ко мне не приставал! Даже когда я… провоцировала его. Чтобы проверить…

Единорожка вдруг зарделась, не умея подобрать нужных слов. Судя по саркастическому выражению мордочки, Джерри понял неправильно.

— То есть ты не из «Пони-Плея»? — уточнил он.

— Нет… я туда сходила, но без спросу. Чтобы посмотреть…

— И как, посмотрела? — в голосе мыша вновь проскользнули ироничные нотки.

— Я видела пони… Знаешь, у них такой взгляд…

— Или затравленный, или безразличный. Так?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Во-первых, я бывал в «Пони-Плее», а во-вторых, большинство синтетов делятся на тех, которых ломают, и тех, которых сломали.

Лира не сдавалась:

— Но ведь ты и Скут под это не попадаете?

— Не попадаем.

— Тогда как?

— Мы есть друг у друга и это позволяет не сломаться… обоим. Поодиночке мы бы давно сдались, а так у нее есть я, а у меня — она. Я меньше ростом, но я взрослый и теперь должен о ней заботиться. А она ребенок, которому надо хоть кому-то довериться. И я рад, что она не замкнулась в своем горе, а нашла в себе силы открыть сердечко еще раз.

— Но в «Пони-Плее» таких нет…

— Конечно. Откуда взяться привязаности, если пони там постоянно насилуют и избивают? Заставляют драться друг с дружкой, нередко — насмерть?

— Я там видела человека, который целовался с Эпплджек. В губы, вполне недвусмысленно. И непохоже, чтобы она возражала, даже наоборот.

— А это третий тип… Те, которые приняли навязанные правила и мораль. Те, кто получают удовольствие. И та психованная Рейнбоу Дэш, что дерется на арене, такая же, хоть никогда и не признается даже себе.

Глядя на Лиру, которую пробрала нервная дрожь, Джерри задумался, что иногда, возможно, следует сбивать градус цинизма. Подобное отношение помогает принимать мир таким, какой он есть, но только когда ты сам одинок. А другим так можно запросто причинить боль.

Лира вдруг сверкнула глазами и сказала резким голосом:

— Но так не должно быть! Надо все исправить! Попытаться хоть что-то изменить, в конце концов. Почему никто ничего не делает?

Джерри пожал плечами.

— Потому что людям так удобно. И чем быстрей ты это поймешь, тем легче тебе будет жить в этом мире.

— А ты?

— А что я? Меня слишком часто били по голове, так что я не смог уразуметь простую истину, что заботиться и беспокоиться надо только о себе. Видать, так и помру дураком, — мыш посмотрел на единорожку, — И вообще, нам давно пора последовать примеру Скут и лечь спать. А то завтра нас тот еще денек ожидает.

Лира легла рядом со Скуталу, накрывшись вторым одеялом, и практически мгновенно уснула. Очевидно, сегодняшние впечатления вымотали единорожку донельзя. Джерри же улегся на столе, в раздвижной коробочке из-под канцелярских скрепок, где устроил себе кровать, подобную той, что видел в мультиках со своим участием.

Скуталу, словно почувствовав рядом другую пони, пододвинулась так, чтобы прижаться, а единорожка ее обняла, тоже не просыпаясь.

Джерри лежал и смотрел в окно с уцелевшим стеклом, где ночную тьму немного разгоняли звезды и далекие огни Гигаполиса. На мгновение скосил глаза на двух пони, что переплелись в трогательный рыже-зеленый комок, и улыбнулся в темноте.

— Дети… — хмыкнул он и закрыл глаза, — Мои маленькие пони…

— Есть еще идеи, где могла оказаться Лира? — спросил Виктор, когда они вернулись в машину.

— Надо будет навестить пару заведений и поспрашивать. Сам понимаешь, обычно я не этим занимаюсь. Но знаю, где и у кого спросить. И что за это потребуют.

Серафима завела мотор.

— Кстати, — добавила она, — Раз уж мы об этом заговорили, ты не мог бы оплатить счетчик? Я понимаю, что Серафима просила, и готова помочь, но ты же понимаешь, я на работе…

— О, без проблем, — улыбнулся Вик и полез в карман, — я специально взял с собой наличные.

На свет появилась пачка купюр. Серафима посмотрела на них, потом снова на Виктора.

— Тут гораздо больше, чем счетчик, — сказала она.

— Скажи своему начальству, что тебя наняли на весь день, — ответил парень, — в качестве водителя и гида. В принципе, это даже недалеко от истины.

Серафима усмехнулась:

— Знаешь, за такие деньги ты мог бы купить себе новую пони.

— Мне не нужна новая! — резко отрезал Виктор, вкладывая деньги в руку девушки, — Мне нужна Лира! Она мой друг, и другой мне не надо.

Он отвернулся и откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Серафима будто чувствовала, насколько парня довели постоянные (наверняка же постоянные!) подковырки и дурацкие советы насчет его пони…

…Транспортный контур «тау» стоял. Оказавшись в потоке, колесные машины не могли никуда деться, и затор растянулся на многие километры. Как передали по Сети, на дороге столкнулись два грузовика, и целых шесть полос движения из двенадцати оказались перекрыты.

Вика раздражало это стояние. Серафима объяснила, что такие вот «пробки» — явление древнее и почти традиционное для городов прошлого. Да, дороги Гигаполиса — это сотни километров отличного полотна, удобных перекрестков и развязок. Дорожные службы работают как часы благодаря автоматизации, а информационная сеть позволяет организовывать движение так, чтобы доставлять грузы и пассажиров с минимальными затратами. Простой транспорта — это всегда убытки, а такое плохо сказывается на бизнесе. А бизнес правит современной цивилизацией.

— …но иногда что-нибудь вносит погрешность, — завершила речь Серафима, — Так что единственное, что мы можем сделать — набраться терпения и ждать, пока сможем доехать во-он до той развязки.