— Так ты по-прежнему не собираешься уйти? — Продолжала давить Юкиносита.

— Хм? Не-а. — Беззаботно заявила Кавасаки, протирая полотенцем бутылку саке. И добавила после паузы. — Ну, даже если я решу уйти отсюда, я всегда могу устроиться где-то ещё.

Юкиносита нервно поболтала свой Перри (…или это Харрис?), словно немного обижаясь на позицию Кавасаки.

В этой беспокойной атмосфере враждебности робко подала голос Юигахама.

— Ум-м, понимаешь… Кавасаки, почему ты должна работать именно здесь? Ну, я имею в виду, что я тоже подрабатываю, когда у меня нет денег, но я не вру о своём возрасте и не работаю по ночам…

— Неважно… Мне просто нужны деньги. — Поставленная на полку бутылка саке негромко скрипнула по поверхности.

Ну, так я и думал. Деньги обычно и есть главная причина работать. Есть, конечно, и те, кто работает, потому что все остальные работают, и те, кто жить без этого не может, но таких я никогда не понимал.

— О да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — начал я небрежно.

Лицо Кавасаки мгновенно застыло.

— Нет, не понимаешь… Что может понимать тот, кто пишет о таком дебильном выборе будущей карьеры.

Да, мы с Кавасаки однажды встретились на крыше. И она прочитала, что я написал в анкете о предполагаемом месте работы. Припомнила, да?

— Он не дебильный…

— Ха, если это не дебильный выбор, то я не знаю даже, какой дебильнее. Ты сильно недооцениваешь человеческую расу. — Кавасаки так хлопнула полотенцем по стойке, что потолок вздрогнул. — Ты… нет, не только ты. Юкиносита и Юигахама тоже не понимают. Я работаю не ради денег на развлечения. Не считайте, что я такая же, как этот идиот.

Она посмотрела на меня стальным взглядом. Не вставай мне поперёк дороги, грозно рычали её глаза. Но в этом рыке таился плач.

И всё же, всё сказанное и сделанное ей было признаком силы. Я далёк от мысли, что эти пылкие слова были признанием поражения, сигналом о том, что её не понимают и что втайне она хочет, чтобы её любили.

Возьмём, к примеру, Юкиноситу. Её никто не понимает, а она не сдаётся и не плачет. Но лишь потому, что уверена в своей силе воли.

Или Юигахаму. Когда она пытается кого-то понять, она не сдаётся и не отступает. Неважно, как на первый взгляд всё поворачивается, она старается навести мосты, надеясь, что что-то изменится.

— Да, но если ты не поговоришь с нами, ничего не изменится. Может, это даже сделает тебя сильнее… простой разговор может поднять настроение, так что… — Юигахама замолкла на середине фразы. Ледяной взгляд Кавасаки заставил её проглотить язык.

— Вы, ребята, действительно ничего не понимаете. Сделать сильнее? Поднять настроение? Ладно. Можете обеспечить меня деньгами? Сумеете подставить плечо под ту ношу, под которой надрываются мои родители?

Господи! Кавасаки пугает меня до дрожи в коленях. Её слова заставили Юигахаму пристыженно опустить голову. — Э-это… — с трудом пробормотала та.

— Достаточно. — Холодно заявила Юкиносита. — Если и дальше будешь огрызаться… — Её слова ещё более впечатляюще оборвали Юигахаму. У меня мороз пробежал по коже.

Кавасаки вздрогнула, как и я, но тут же повернулась к Юкиносите, слегка цокнув языком. — Кажется, твой папаша из префектурного собрания, да? Такой богатенькой выскочке никогда не понять меня… — Сказала она тихо, почти шёпотом. С ноткой безнадёжности в голосе.

Послышался звон стекла.

Я повернулся на звук и увидел опрокинутый бокал и лужицу воды рядом. Юкиносита прикусила губу, упёршись взглядом в стойку. Я и не представлял, что она может вот так вот выглядеть. И ошарашенно смотрел на неё, не в силах собраться с мыслями.

— …Юкиносита?

Она начала приходить в себя. — А? О-о, прошу прощения. — Сказала она своим обычным… нет, даже более бесстрастным тоном и спокойно вытерла лужу полотенцем.

Догадываюсь, что для Юкиноситы такая необычная реакция была под прямым запретом. Кстати, кажется, я как-то уже видел у неё такое выражение лица. И пока я вспоминал, когда именно я его видел, кто-то хлопнул по стойке.

— Перестань! Не примешивай к разговору семью Юкинон! — Юигахама говорила необычно грубо, зло уставившись на Кавасаки. И это не было шуткой или попыткой уладить дело — Юигахама была в бешенстве. Выходит, у неё может быть и такое страшное лицо, когда она злится.

То ли из-за такого контраста с обычной беззаботностью Юигахамы, то ли и сама поняв, что переборщила, но Кавасаки немного сбавила тон.

— …Тогда и вы мою семью не примешивайте.

И это был конец.

Ни я, ни Юигахама — ни, конечно, Юкиносита — ничего не могли поделать. Если Кавасаки как-то нарушала закон, то этим должны были озаботиться её родители и учителя, и она в конце концов понесла бы за то ответственность. Но мы, даже не её друзья, не могли поделать абсолютно ничего.

— Может, в твоих словах есть резон, но речь не об этом! Юкинон…

— Юигахама, успокойся, пожалуйста. Я всего лишь уронила бокал. Это всё тебя совершенно не касается, так что не беспокойся. — Юкиносита мягко придержала Юигахаму, которая уже навалилась на стойку. Голос её был холоднее обычного и каким-то безжизненным.

Несмотря на начало лета, атмосфера стала совсем уж холодной и удушающей. Вот как сегодня всё повернулось. И к этому привёл спокойный разговор Юкиноситы, Юигахамы и Кавасаки.

Пожалуй, я кое-что понял. Оставалось лишь сделать что-нибудь, чтобы исправить ситуацию.

— Давайте расходиться. Честно говоря, у меня глаза уже слипаются. Сейчас допью и пойду домой.

— Ты… — Юкиносита раздражённо вздохнула, явно готовясь что-то мне сказать, но Юигахама остановила её.

— Ладно, ладно. Юкинон, идём домой?

Мы с Юигахамой обменялись взглядами, и она слегка кивнула. Кажется, она поняла, что Юкиносита сейчас определённо не в себе.

— …Хорошо. Тогда позвольте откланяться.

Юкиносита каким-то чудом подчинилась мне, словно и сама сообразила, что ведёт себя странно. Спокойно положила несколько банкнот на стойку, даже не проверяя счёт, и поднялась. Юигахама тоже встала со стула.

— Юигахама, я тебе потом напишу, — сказал я ей в спину.

— …А? О, угу. Да, ум-м, хорошо. — В свете свечей я видел её совершенно покрасневшее лицо и суетящиеся перед грудью руки. Не вписывается это в атмосферу этого стильного заведения, так что лучше бы ей успокоиться. — Я подожду.

Убедившись, что Юкиносита с Юигахамой ушли, я покачал свой бокал и повернулся к Кавасаки. Немного утолил жажду и заговорил.

— Кавасаки. Удели мне немного времени завтра утром. Я буду ждать в Макдональдсе в полшестого. Договорились?

— А? Зачем? — Её голос был даже холоднее, чем до того.

Уверен, следующие мои слова изменят её отношение.

— Хочу немного потолковать с тобой о Тайши.

— …Что?

Кавасаки подозрительно посмотрела на меня — нет, скорее даже враждебно. Уходя от этого взгляда, я допил бокал одним глотком и поднялся.

— Поговорим об этом завтра. Пока.

— Постой! — Крикнула она мне.

Я проигнорировал её и с важным видом двинулся к выходу, вполне соответствуя атмосфере этого стильного заведения.

— Постой! Здесь недостаточно!

…Чёрт бы тебя побрал, Юкиносита. Не удосужилась за меня заплатить. Я молча полез в тощий бумажник и извлёк тысячеиеновую купюру. И получил шестьдесят иен сдачи. Чувствуя, что не должен спрашивать, почему.

Почти тысяча иен за бокал имбирного эля. Грабёж средь бела дня…

Быстрая перемотка на следующее утро. Это, если не учитывать, что вместо спокойного сна я в пять утра сидел в Макдональдсе, клевал носом и допивал вторую порцию кофе. Небо уже посветлело, за окном бодро чирикали воробьи, клюя землю и снова взмывая в небо.

Покинув вчера отель, мы разошлись. Придя домой, я попросил Комачи сделать кое-что для меня и снова отправился на улицу убивать время. Может, лучше было поспать, но у меня не было никакой уверенности, что я смогу подняться в пять утра.