Кудзе стерла историю вызовов и положила мобильный. Затем открыла ящик письменного стола, приподняла его фальшивое дно и достала из потайного отсека две выцветших фотографии. На первой она, тогда еще маленькая девочка, задувала свечи на именинном торте. Рядом стояли ее улыбающиеся родители. Это была последняя фотография, где они были вместе всей семьей.

В ее голове возник жуткий образ: она беспомощно стоит и плачет перед пылающим зданием.

— Мама, папа, это займет еще немножко времени, но мы почти у цели… — лицо Кудзё словно светилось изнутри, когда она протягивала руку в прошлое к самым дорогим людям в ее жизни. Она взглянула на человека с другой фотографии. Того, кто был ей необходим, поддерживал и верил в нее, когда она потеряла желание жить после смерти родителей. Она вспомнила те слова, которые он сказал ей на прощание: «Следуй своему пути».

В какие бы самые дальние уголки своей памяти она их не прятала, как бы ни пыталась забыть, с каждым прожитым годом, эти слова звучали в ее голове все громче и громче. Произнесенные этим удивительным человеком, они говорили о возможности изменить мир, а так же о вере в то, что она использует эту возможность.

— Прошу, пойми меня, Ватари. Я верю, что я нашла единственный способ… Я смогу изменить мир, — казалось, она пыталась убедить в этом себя.

Сработала сигнализация, установленная на входе в ее дом. Кудзё поспешно убрала фотографии и осмотрелась, проверяя, не оставила ли она что-нибудь подозрительное на самом видном месте. Успокоившись, она стала дожидаться звонка в дверь.

— Кониши? Что ты делаешь здесь так поздно?

Поняв по его беспомощному виду, как он напуган прошедшей чисткой рядов «Синего корабля», она позволила ему зайти. Усадив нежданного визитера на стул, Кудзё успокаивающе улыбнулась ему — она не могла сейчас позволить себе потерять такую полезную пешку.

— Я действительно буду… в безопасности? — молодой человек низко опустил голову и нервничал больше обычного. Потянувшись через стол, ученая взяла его за руку.

— Кониши, неужели ты думаешь, что будешь иметь будущее, прислуживая Матобе и Йошизаве? Ведь никто из них не ценит тебя как человека. Все что им нужно — это твои навыки программиста и хакера. Они просто используют тебя, и ты это знаешь. Мне не хотелось этого говорить, но я уверена — как только план по распространению вируса сработает, Матоба тут же выкинет тебя на улицу.

— Я знаю. Я очень боюсь закончить, как профессор Кагами.

Кониши был напуган больше, чем она представляла. Кудзё встала и подошла к нему. Террорист неловко прижался к ней, как объятый страхом ребенок.

— Все будет хорошо. Оставь все заботы мне. Тебе не о чем волноваться, — она обняла его и погладила по волосам. На лице Кудзё не было даже тени улыбки.

L 07-1. Побег

Фургончик со сладким картофелем медленно полз вверх по дороге, которая, откровенно говоря, больше походила на горную тропу. Время от времени Суруге даже приходилось выпрыгивать из грузовика, чтобы сдвинуть с места камень или поваленное дерево, которые загораживали путь.

— Ты уверен, что это единственный путь, по которому мы сможем проехать?

На синем знаке, робко выглядывавшем из зарослей плюща, отображалось трехзначное число, указывавшее на то, что эта грунтовая дорога была национальным шоссе.

— Это не национальное шоссе, это шоссе в ад, — пробормотал Суруга.

Не обращая на агента никакого внимания, женщина на пассажирском сидении достала ноутбук и зашла в информационную базу полицейского департамента области. GPS-навигатор показывал карту дорог, а так же мигающие красным значки контрольно-пропускных пунктов.

— Маршруты 19, 21, 65, 402 — все имеют пропускные пункты. Эта дорога закончится через 7 километров. Продолжай ехать, дорогой.

— Ты не мог бы прекратить называть меня «дорогой»? У меня от тебя мурашки по коже, — огрызнулся Суруга и передернул плечами. L улыбнулся и пригладил женский парик на своей голове, его губы блестели от ярко-красной помады. Маки была замаскирована под мальчика, благодаря кепке с символикой Тигров. Троица решила проскочить пропускной пункт, изображая любящую семью.

— Ты не должен стесняться, — L изобразил на лице предельную серьезность и подмигнул Суруге. Тот снова передернулся. Маки рассмеялась.

— Мы как настоящая семья. Когда моя мама была еще жива, мы тоже выбирались в горы на такой же маленькой раздолбанной машинке, как эта.

— Этот фургончик может и маленький, но совсем не раздолбанный, — заметил L раздраженно.

Маки опустила голову и неожиданно из ее глаз закапали слезы. Она прижалась к плечу L и тут же разревелась по-настоящему. Смущенный детектив резко выпрямился на сиденье.

— Хоть меня и называют лучшим детективом в мире, но учти, я не имею ни малейшего понятия, что делать в такой ситуации.

Он вытянул руку и немного грубовато похлопал Маки по голове. Маки вытерпела этот знак внимания несмотря на то, что из-за этого своеобразного поглаживания ее голова качалась из стороны в сторону.

— Рюзаки, такими темпами мы никогда не достигнем пункта назначения.

— Я знаю. Потерпи еще два часа.

— Два часа?

— Да, у меня есть план. А пока продолжай ехать, дорогой, — L достал из бардачка губную помаду и снова подмигнул Суруге.

Стрекотание сверчков эхом разносилось в воздухе. L и Маки лежали на спине, устремив свои взгляды вверх. Над ними мерцало усеянное звездами небо.

— Они такие красивые. Я никогда раньше не задумывалась об этом, но теперь, когда я знаю, что скоро умру, то жалею, что не любовалась ими раньше, — вытирая слезы, Маки протянула обе руки к звездам, которые, казалось, были так близко, что к ним можно было прикоснуться.

— Я не думал, что могу чувствовать эмоции, столь несовершенные и пассивные, но сейчас я тронут при виде этих звезд.

— Скажи, Рюзаки, у тебя была возможность поймать Киру?

— Нет. Моей первостепенной целью было прекращение убийств. У меня не хватило времени на то, чтобы поймать его.

— Почему?

— Кира умер.

— Значит, ты проиграл?

— Почему ты так говоришь? — L резко выпрямился. Но когда Маки взглянула на него, детектив принялся в задумчивости чесать затылок.

— Он умер плохим человеком, так? Твоя задача была поймать его, чтобы заставить увидеть: то, что он делал, было плохо. Если ты не смог этого сделать, значит, ты проиграл.

— Ты права, — сказал L после минутного молчания, — я проиграл.

— Даже не приблизился к победе.

— Да, даже не приблизился, — L, пожалуй, впервые в жизни признавал свое поражение. Он снова улегся, продолжая глядеть на звезды. Его рука непроизвольно потянулась к сломанным наручным часам и накрыла их, будто защищая от чего-то.

— О чем ты думаешь, Рюзаки?

— О своем единственном друге.

— Эти часы принадлежали ему?

— Да.

Маки протянула руку и положила ее сверху на длинные пальцы L. Несколько секунд L молчал, прокручивая в голове возможные варианты поведения. Наконец он осторожно уточнил:

— Маки… я должен взять тебя за руку в этой ситуации?

— Рюзаки, в этой ситуации ты должен прекратить задавать глупые вопросы и держать мою руку крепко-крепко.

— Понял.

Маки затряслась от смеха.

— Ты действительно ничего не знаешь о жизни, не так ли?

— Ты первая, кто сказал мне об этом.

Они валялись на траве и хихикали, словно брат и сестра.

— Как насчет того, чтобы перестать валять дурака и, ради разнообразия, помочь мне? Неизвестно, когда они снова собираются за нами увязаться. — Суруга вылез из-под фургончика, размахивая гаечным ключом. Его лицо было черным от мазута. — Возможно, я смогу выжать из этой развалины еще несколько миль, но я в этом сильно сомневаюсь.

— Время пришло, — L сел и достал из кармана мобильный телефон — единственный, который он взял с собой из штаб-квартиры Центра. Сзади почерком L были нацарапаны слова «президент Соединенных Штатов».