— Вот и считай, что все нормально, и занимайся своим делом, — кинул напоследок один из охранников.

Какое-то время Виталик сидел с закрытыми глазами. Во-первых, боялся, что опять увидит Бориса. Во-вторых, не мог понять, что с ним происходит. Предположить, что это галлюцинации, значило признать, что у него не все в порядке с головой. А признать, что с ним заигрывает некая неизвестная сила, было страшно. Но факт оставался фактом. И то, что он убил троих мужчин, никак не походило на страшный сон. Какие бы оправдания он себе ни придумывал.

— Двоих, родной, не троих, а двоих, — Борис сидел напротив и ковырял ногтем в кривых желтых зубах.

Виталик открыл глаза и уставился на гостя. Снова вызывать охрану он не рискнул. Хотя первой мыслью была именно эта.

— Ну и чего ты этим добьешься? — ехидно усмехнулся Борис.

— Что тебе от меня нужно? — сипло спросил Виталик.

— Он еще и спрашивает! Неужели непонятно?

— Нет.

— Довести до конца сделку, умник мой кровожадный.

В кабинет заглянула Валентина. Виталик посмотрел вначале на нее. Словно не видит. Затем на Бориса. Вот он сидит как ни в чем не бывало. Еле шевельнул побелевшими губами:

— Что?

— Там ваш отец звонит. Соединить?

— Конечно! — сорвал зло на девушке. — Дура! Еще и спрашивает.

Валя отпрянула и быстро скрылась за дверью.

— Скажи, что занят, — хрустя непонятно откуда взявшимся соленым огурцом, деловито заметил Борис.

— Отцу?

— Да хоть Господу Богу, — сплюнув на пол, ответил Борис. Потом поднял трубку и голосом Валентины сказал:

— Папаша, вы не могли бы перезвонить через час? У вашего сына похмельный синдром, и он не готов выслушивать ваши байки.

Виталик в панике схватился за голову.

— Что ты хочешь? — после минутной паузы спросил он.

— Увидеть, как забивают гвозди в гроб.

— В мой?

— Нужен ты мне триста лет! — презрительно фыркнул. — В гроб слепого. Забыл?

— Значит, он еще жив? — в глазах засветилась радость.

— Значит!!! Значит, Анна тебе больше не нужна?

Виталик хотел ответить: «Нет». Но кого он обманывает?

— Нужна. Но не такой ценой.

— И ребенок чужой нужен?

— Я ее люблю, значит, и ее ребенка тоже, — устало ответил Виталик. — Ясно? Я больше не подхожу тебе?

— Какие мы благородные и отважные! — Борис поднялся. — Это твой окончательный ответ?

— Да!

— Ну что ж, рыцарь без страха и упрека, ты свой выбор сделал. Прощай.

При последнем слове аквариум неожиданно разлетелся на мелкие кусочки, на паркет хлынула вода, посыпались осколки стекла вперемешку с водорослями и судорожно трепещущимися рыбками.

Виталик отвлекся ровно на одну секунду, а повернув голову, увидел, что опять в кабинете один.

На этот раз охранники ворвались без вызова. Виталик сидел на прежнем месте и отрешенно смотрел на растекающуюся лужу и умирающих рыбок.

— Что случилось? — выкрикнул начальник охраны.

— Это не я. Оно само, — только и вымолвил Виталий Вадимович.

Проснувшись, Анна почувствовала себя значительно лучше. Вспомнив, что она делала в последние часы, ужаснулась. Как она могла устроить истерику! При чем тут ее ненаписанная статья? Боже мой, а как она напугала отца! Вспомнив об отце, она решила все же попытаться ему объяснить свое поведение. Или не стоит? Но, если не объяснить это, тогда все остальное не складывается в мозаику. А что, разве она уже ее сложила, эту мозаику? Нет. Но, кажется, какие-то фрагменты уже вырисовывались.

Анна тяжело вздохнула, поднялась и сразу резко согнулась. Внизу живота что-то потянуло. Медленно разогнувшись, она с замиранием сердца дотронулась до места, где возникла боль.

— Ой, маленький, прости.

Что-то действительно она забыла о самом важном.

— Кроха ты моя, что же я делаю?

Сразу все лишнее вылетело из головы.

“У меня будет ребенок. И он должен быть самым счастливым. Отец прав: что скажет Андрей, если что-то будет не так с малышом? Надо взять себя в руки. Все, больше никаких истерик и никакой самодеятельности. Пусть отец всем занимается. Вот как раз сейчас я ему и расскажу про Машу. Он сам решит, как поступить. А я буду следить за своим здоровьем. Да. Теперь только здоровье и Андрей. А как же чудо? Господи, чуть не забыла, конечно же, еще и чудо”.

Анна подошла к зеркалу, висящему на стене.

“Какая худая. Ужас! И никакого намека на беременность. Хотя, конечно, восемь недель — не срок”.

Прежде чем выйти из комнаты, подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Всего лишь пять часов дня, а за окном ночь. Зато какая ночь! Пушистая, белая и искрящаяся. В другое время она бы непременно погуляла. Так сразу захотелось потоптаться по снегу. Помять его в руке, лизнуть в конце концов.

“Когда у нас будет ребенок, я непременно слеплю ему снеговика. Большого и красивого, как когда-то лепил мне папа. Вернее, лепить будет Андрей, а я ему стану помогать”.

Анна улыбнулась воспоминаниям. Отныне она будет думать только о хорошем. Решила непременно сегодня поговорить на эту тему с Андреем. Она знает: он слышит.

“Не может не слышать. Если не разумом, то сердцем”.

Отец был в своем кабинете. У него находился гость. Это был врач Илья Моисеевич. Анна, пройдя по коридору мимо кабинета, направилась в кухню. Лариса Ивановна тут же предложила какао с булочкой.

— Спасибо, я не хочу, лучше какой-нибудь сок, — улыбнулась Анна поварихе.

— Конечно, золотце мое.

Лариса Ивановна работала в этой семье больше десяти лет. За это время привыкла к Анне и успела ее полюбить. И сейчас старалась хоть чем-то ее порадовать. Когда все произошло, Лариса Ивановна, жившая к тому времени одна, не задумываясь, переехала по просьбе хозяина в эту с недавних пор такую печальную и пустую квартиру.

— Анечка, ты как сок выпьешь, ступай к отцу, он просил.

— Хорошо, так и сделаю.

Заглянув в дверь и увидев постороннего мужчину, девушка растерялась.

— Аня, проснулась? Заходи. Я хочу тебя кое с кем познакомить, — отец поднялся навстречу дочери, ласково обнял за плечи и поцеловал в лоб. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, папа, нормально.

— Вот и умница. Проходи, присаживайся, — отец довел дочь до кресла, затем обратился к гостю:

— Это и есть моя Аннушка. А это, родная, познакомься, доктор Илья Моисеевич. Думаю, ты о нем наслышана.

— Очень приятно, Анна Александровна, — доктор привстал и поклонился.

— А зачем доктор? — Анна встревоженно посмотрела на отца. — Для меня?

— Если честно, да, — Александр Станиславович опустил глаза. — Я очень беспокоюсь за тебя. Ты так переживаешь. Стала очень нервной. Я боюсь, не случилось бы чего.

— Не надо оправдываться, папа. Я вижу и чувствую, что веду себя неадекватно. Я понимаю тебя.

— Правда? Вот и хорошо.

— Папа, я должна тебе что-то рассказать…

Анна посмотрела на врача. Потом спросила:

— Ты хочешь, чтобы доктор при этом присутствовал?

— Я просто послушаю, Анна Александровна. Только послушаю, — быстро заверил ее врач.

— Пожалуйста, только обещайте, что если вам будет что-то непонятно, вы у меня спросите.

— Конечно, спрошу, — пообещал Илья Моисеевич. — Даже для верности запишу.

Аня улыбнулась.

— Я пытаюсь разобраться во всем случившемся и продолжающем происходить со мной и Андреем, — без предисловий начала Анна.

— А вы считаете, что в цепи событий есть логика? — тут же задал вопрос врач.

— Я понимаю, на первый взгляд все эти события не имеют между собой ничего общего. Но все-таки они как-то связаны, — уверенно ответила девушка.

— А не могли бы вы перечислить те события, которые, по вашему мнению, являются звеньями одной цепочки? — Илья Моисеевич взял в руки ручку.

Девушка задумалась.

— Дело в том, что связь прослеживается с момента моего знакомства с Андреем. Только я этого не замечала раньше. А вот он что-то чувствовал. И иногда спрашивал меня, не нахожу ли я странным кое-что из того, что с нами происходило.