Председатель лично приветствовал представителей всех организаций, собравшихся здесь, и начал рассказывать о проблемах города. «Памятникстрой», говорил он, готов начать генеральную реконструкцию двух домов на Троицкой площади, согласно графику работ, но национальный комитет не может переселить оттуда людей, потому что нет свободных квартир. Поэтому реконструкция не будет начата вовремя. А квартиры строит «Жилстрой», и они должны были быть готовы еще весной этого года.
Представитель «Жилстроя» признал, что они задержали строительство.
— Я вам, товарищи, объясню почему. «Проектстрой» опоздал с проектом, поэтому и мы начали строить позднее. Мы ждали проектную документацию по крайней мере на три месяца раньше, а она все не поступала. Кроме того, не были проведены коммуникации, так что пусть товарищи не ждут чуда. У «Жилстроя» есть и другие задачи, квартиры нужны не только в Каменице…
Председатель сказал, что он знает об этом, но все-таки хотел бы узнать, в каком состоянии сейчас каменицкие квартиры.
Представитель ответил, что они постараются сдать их до конца года, но заселять их нельзя, потому что они будут без отопления и без канализации. За год им никто не построит котельную, а помимо всего, у них до сих пор нет готовых проектов.
— Что ж, — констатировал председатель. — Значит, и «Памятникстрой» не начнет в этом году реконструкцию, и снова нарушится весь график… А как обстоит дело с проектами? — спросил он безнадежным тоном.
Инженер из «Стройпроекта» начал свою речь с образного сравнения, сказав, что все они крутятся вокруг самих себя, словно пес, гоняющийся за своим хвостом. Легко объясняется, почему своевременно не была готова проектная документация.
— Генеральный план был сдан в срок, — сказал он. — Но потом мы получили указание из Министерства строительства, согласно которому проект нужно было пересмотреть. — Инженер высказал предположение, что сотрудникам министерства, наверное, нечего делать, вот они и выдумывают различные указания. — Министерство потребовало повысить густоту застройки ради экономии земельной площади. Так что проект пришлось переделывать. Не говоря уже о том, что были плохо проведены изыскательские работы и совершенно забыли о водопроводе.
Председатель старался спокойно подвести итоги: итак, квартиры заселять пока нельзя, и неизвестно, сдадут ли их всего лишь с годичным опозданием, это означает, что реконструкцию начать вовремя тоже не удастся. Потом ровным бесцветным голосом он спросил, отдают ли себе отчет присутствующие товарищи, какой политический вред наносит такая непоследовательность. Люди отчаянно нуждаются в жилье, они видят, что дома построены, но не могут туда переехать. Пусть кто-нибудь скажет ему, как он должен им это объяснить, как сказать им о том, что кто-то забыл проложить канализацию и водопровод. Как ему убедить людей, чтобы они делали что-то для своего города, если город не способен ничего сделать для них.
Михал Аугуста, молодой проектировщик, тот самый, что покрасил фасад дома, теперь даже не попросив слова, самовольно влез в дискуссию, сказав, что если не начнут реконструкцию, то Писхлов дом на Троицкой площади просто упадет им на головы, точно так, как это уже случилось на Ружовой улице.
— Это памятник начала шестнадцатого века, — повысил он голос, и Прокоп почувствовал, что его так и трясет от злости. — Это бывший вальдбюргерский дом дворцового типа с готическим порталом и барочной галереей… Кроме того, в этом доме жила Мария Писхлова, студенческая любовь Андрея Сладковича, знаменитая Мария! — Он помолчал минуту, а потом с явным злорадством спросил, знают ли товарищи, кто такой был Андрей Сладкович.
Прокоп с трудом подавил улыбку, он услышал, как Катя коротко, но громко засмеялась, лица остальных оставались серьезными. Председатель поднял руку, словно хотел взять слово, но потом передумал, и Прокоп понял, что к подобным выпадам Аугусты все тут уже привыкли.
Председатель продолжил дискуссию, сказав, что Писхлову дому придется немного подождать, что национальный комитет попробует хоть частично законсервировать фасад, чтобы он не разрушился еще больше. Он обратился к директору «Памятникстроя»: почему так медленно идут работы?
Директор ответил не сразу, деловито перебрал какие-то бумажки и лишь потом сказал, что не хватает мощностей, а проще говоря, что у него нет людей. К Прокопу наклонился Михал Аугуста и стал шептать ему на ухо, так что Прокоп не знал, кого слушать — его или директора «Памятникстроя». Нет, мол, у них мощностей, бурчал Аугуста, а вы спросите его почему? Спросите о производственной программе! Эта контора строит все что угодно, только не памятники… Они уже построили квартиры, склады, производственные помещения… а ведь этим всем не они должны заниматься…
Директор «Памятникстроя» искал у присутствующих сочувствия, понимания, объяснял, что экономические стимулы заставляют их строить объекты с большими капитальными затратами, что им очень невыгодно реставрировать памятники, как ни парадоксально это звучит.
— Скажите, кто будет платить рабочим, если мы не выполним план? Где взять необходимые объемы работ?
— Если я правильно понял, — заметил председатель, — вам выгоднее работать на любых других стройках, но только не на тех, которые вменены вам в обязанность.
— К сожалению, это так, — подтвердил директор. — Но не я это выдумал…
Председатель попросил объяснить, почему же все-таки на стройках работает всего по два-три человека.
Казалось, что слова председателя очень задели директора, он угрюмо смотрел в свои бумаги, но отвечал спокойно и деловито:
— Товарищи! Еще недавно на нашем предприятии было примерно сто человек рабочих, я повторяю — сто рабочих, то есть специалистов, техников и так далее из разных окрестных деревень и поселков, поскольку им негде было жить. И мы пошли на то, чтобы построить им квартиры, нет, что я говорю, отдельные домики! Да, пожалуйста, мы им построили домики! Но я спрашиваю вас, товарищ председатель, кому распределил эти домики национальный комитет?! Только не нашим рабочим! Домики выкупили районные руководители, должностные лица и прочие товарищи. Так ведь? Ну, что ж, а мы наших рабочих перевели на другие стройки…
Михал Аугуста довольно захихикал.
Председатель молчал, словно подыскивая слова, а потом сказал миролюбиво:
— Ну, хорошо. Мы говорили о трех объектах на Троицкой площади. Давайте вернемся к ним. Это дом Йонаша, эпохи ренессанса, позднеготический дом Рихтера и дом Бошкани — готика и ренессанс. Что вы можете сказать об этих домах, товарищ директор?
Директора как будто устроило такое решение, такой компромисс председателя, он ответил, что, когда приступили к ремонту домов, они годились только на слом. Уже отремонтированы крыши и чердаки, а сейчас приводят в порядок окна и стены.
Аугуста зашептал Прокопу, что реставраторы халтурят, что они придерживаются проекта только там, где им это выгодно, и что готические фасады и фрески реставрируют неквалифицированные рабочие.
А председатель тем временем спрашивал, почему еще не заменены рамы в окнах, хотя еще на прошлом контрольном дне решили, что они будут заменены. Или, может быть, это уже сделано?
Директор ответил, что, к сожалению, не сделано. Нет.
Прокопу казалось, что председатель будет еще бесконечно говорить о трех домах на Троицкой площади, но он, видимо, передумал и обратился к молодому инженеру из «Дорстроя». Он напомнил ему, что положение с дорогами в Каменице просто отчаянное, что весь поток транспорта проходит через центр города и мешает реконструкции его исторической части, из-за транспорта они не могут начать ремонт канализации и уже нет сил больше ждать, когда же построят объездные пути.
Пока молодой инженер из «Дорпроекта» копался в своих записях и даже потом, когда он уже начал объяснять положение, Михал Аугуста снова склонился к Прокопу и зашептал, что проект должен был быть готов давным-давно, но что они не провели даже геологических исследований и вообще не представляют, как выглядит эта канализация. Прокоп кивал и слушал инженера из «Дорстроя», который утверждал, что пока не проложат инженерные сети, они не смогут закончить проект. Для них это означает перекладку всех кабелей, линий уличного освещения, газопровода, телефона, что коммуникации будут пересекаться в трех местах штольни, а у них нет согласования с шахтой, и, по-видимому, они не сдадут проект в намеченные сроки.