Так вот, есть такие организации, такие «фирмы», которые работают над этим. Наша — главная. Когда-нибудь расскажу поподробней. Мы давно к тебе присматриваемся — нам нужны такие, как ты: красивые, смелые, решительные, надежные, кто на все пойдет ради святого дела. Мы будем платить тебе приличные деньги, устроим на хорошую работу. Задания не трудные, да и не так уж часто мы будем тебя беспокоить. Согласна?

Маша догадывалась, о каких заданиях идет речь. Ну и что? Брата убили. И ее убьют, если вернется. Если пустят. Да кто ее пустит! Все искорежили. Победители! Живут себе, на всех поплевывают! Строят, спутники запускают, с концертами приезжают. Довольные, веселые. Уж у них-то нет безработных и нищих, и миллионеров нет. А она? Они не думают о ней — нужны им такие... Да только ли им? Кому вообще она нужна? Кто о ней позаботится? Разве Сергей этот, со своей «фирмой»...

Женщина невесело усмехнулась. Она внимательно посмотрела на собеседника. С большого, словно вырубленного из дерева лица, на нее смотрели жестокие глаза, глаза преступника. На мгновенье ей стало страшно. Перехватив этот взгляд Сергей улыбнулся, взгляд стал мягче...

— Ну, Маша, решай. Не бойся. Мы не бандиты, мы идейные борцы, и оружие наше идейнее. Согласна?

— Согласна.

И с той поры она уже никогда не отвечала иначе на этот вопрос.

В тот день они выпили много шампанского, поехали на квартиру к Сергею, запущенную холостяцкую квартиру. Сергей попросил ее снова повторить, что она согласна работать на него, что она ненавидит коммунистов, что все сделает, чтобы уничтожить в России коммунистический режим. Все это выглядело немного смешно. Сергей говорил какую-нибудь фразу и спрашивал: «Ты согласна? Повтори». Она повторяла. Словно актерская репетиция или присяга в суде.

Потом он дал ей первое задание. Надо было познакомиться с одним русским. Перемещенным. Он хотел вернуться в Россию. Во всяком случае, Сергей подозревал это. Маше следовало выведать, так это или нет.

Задание она выполнила легко. Уж что-что, а увлекать мужчин она умела. Все разговоры с тем русским она слово в слово передала Сергею.

Через два дня Сергей сказал:

— Ну, вот, все в порядке, спасибо. Больше не встречайтесь. Ты отлично выполнила задание. Получай.

И вручил ей пачку денег.

Уехал ли тот домой, нет ли, Маша не интересовалась. Больше она о нем не слыхала.

Потом снова такое же задание, и еще. Она стала привыкать. У нее уже выработался свой метод. Попадались «объекты» старые, уродливые, противные. Ну, что ж, любишь кататься — люби и саночки возить.

Так длилось года два.

Однажды ей попался очень недоверчивый мрачный «объект». Но Маша и к нему сумела подобрать ключик, притворившись беспомощней. всеми обиженной. Она рассказала ему историю своей жизни. Жаловалась на тоску по родине, говорила, что хотела б вернуться, да боится — сошлют в Сибирь. Сначала он был настороженным. все выспрашивал, перепроверял, старался поймать на лжи, на противоречиях. Но постепенно оттаял. И однажды поделился с Машей своими планами. Да, он виноват перед Советской властью — сам бежал к немцам, работал в комендатуре. Но он не пытал, не убивал. Дома у него остались где-то жена, мать. И он решил вернуться. Вернуться во что бы то ни стало. Пусть накажут, зато потом он сможет смотреть в глаза людям. А эти здесь, вся эта сволочь, все эти навозные жуки — они же бандиты и убийцы, эти «идейные борцы»! Он не дурак, он вернется не с пустыми руками.

— Вот,— и он показал потрясенной, сразу протрезвевшей Маше фото, документы, материалы, которые он все время собирал. Маша сидела на постели, дрожащая, бледная. Этот чужой человек, любовник по заданию вдруг приподнял завесу надо всем, от чего она тщательно отмахивалась все эти годы. А когда он рассказал ей, что антисоветчики подставляют к подозреваемым ими людям своих агентов, женщин, например, чтоб выведать намерения, а потом убивают, Маша закричала: «Нет! Нет! Этого не может быть!»

— Не может быть? — Он зло рассмеялся.— У меня есть факты, смотри. Был такой Крайнов, решил вернуться, уж он умел молчать. Так нет, подсунули ему какую-то бабу, он, дурак, влюбился, все ей выложил. Она сообщила, и конец. Нашли его в лесу. Двадцать ножевых ран. А все потому, что бабе доверился,— он усмехнулся,— вроде, как я тебе.

Маше чуть не сделалось дурно. Уж она-то знала, кого «подсунули» к Крайнову. Это был один из ее самых трудных «объектов». А теперь этот...

Он подал ей водки, успокоил, сказав, что возьмет ее с собой. Он уже ведет переговоры в консульстве.

И тогда Маша решилась на шаг, на который раньше не отважилась бы. Она выяснила судьбу еще некоторых своих бывших «объектов». Одного раздавила машина, другой, купаясь, утонул, третий покончил с собой, четвертый бесследно исчез...

Все было ясно. В тот же день она купила пистолет и в час ночи звонила у дверей Сергея. Сначала он удивился, а потом обрадовался. Поставил на стол вино, спросил, что случилось.

Маша заявила, что она выходит из игры, что не хочет помогать убийцам, что будет молчать, но если ее не оставят в покое, она пойдет в полицию и все расскажет.

Сергей слушал спокойно, прихлебывая вино, и чем больше женщина волновалась, тем равнодушнее выглядел он.

— Все? — спросил он наконец.— Ну, а теперь слушай меня и не перебивай.

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с портативным магнитофоном. Молча, не спеша, заправил пленку и нажал кнопку. Потрясенная Маша слушала свои речи: их первую беседу, когда она клялась бороться с коммунизмом, мстить. Каждый ее рассказ о встречах и беседах с «объектами» — все, буквально все было записано!

Потом Сергей принес из другой комнаты конверт и высыпал на стол пачки фотографий. На них были засняты Маша и «объекты» в ресторане, выходящими из подъезда, на улице, в парке, в машине. Отдельно лежали фотокопии расписок, которые Маша отдавала за полученные деньги.

— Теперь понятно? Иди в полицию! Иди. Ты знаешь только меня, а меня через час здесь не будет, зато все эти пленки и фото они получат в тот же день. Ты ведь понимаешь, что у нас это не в одном экземпляре. Ты думаешь, они дураки? Это что ж, случайно, что с каждым из людей, которых потом находили убитыми, ты встречалась? Это случайно, что все они хотели вернуться в Россию, которую — это записано здесь, на пленке — ты ненавидишь? А кто тебе поверит, что ты ничего не знала, когда увидят твои расписки? Можно, конечно, быть сообщником убийства случайно, по незнанию один раз. Но десять раз, да еще получая за это деньги, вряд ли! Вот так.

Маша выхватила пистолет. Не успела опомниться, как Сергей вырвал оружие, связал ей руки и заклеил рот пластырем. А потом, привязав к стулу, долго и жестоко бил электрическими проводами. Пока Маша не потеряла сознания...

Она пролежала у него в квартире три дня.

Когда Маша поправилась, Сергей сказал ей:

— Все пойдет по-старому. Я постараюсь забыть твою детскую выходку. А вот ты запомни, что здесь было, и имей в виду, если мы узнаем, да что там, если только заподозрим тебя в измене, ты проклянешь тот день, в который родилась. Уж это мы умеем, ты знаешь. Запомни! А теперь рассказывай про последнего.

Маша покорно все рассказала.

И когда Сергей потребовал, чтоб Маша вывезла своего последнего «объекта» на прогулку за город, а потом заманила в лес, она только кивнула.

...Оставив на шоссе машину, они шли по заброшенной, заранее указанной ей тропинке. Из-за кустов выскочили несколько человек в масках и схватили ее спутника. Он отчаянно сопротивлялся. Его оглушили резиновой дубинкой, привязали к дереву, лихорадочно обыскали.

— Где документы? — спросил Сергей.

Тот усмехнулся.

— Там, где вы их уже не найдете.

— Все равно заговоришь! Где документы?

— Ищите.

Люди в масках кинулись к связанному, но Сергей остановил их. Он вынул нож, вложил его Маше в руку и подвел к пленнику.

— Замахивайся!