— Я узнаю, кто это такая, — проворчал капитан. — Дальше.

— Они с полчаса говорили шепотом, потом женщина ушла. Граф сел на лошадь и ускакал в Париж, куда приехал, не останавливаясь нигде в дороге.

— Все?

— Нет еще.

— Так скорей, скорей говорите.

— Уже три дня в замке Мовер прячется какой-то мужчина.

— Кто такой?

— Не знаю. Он примчался во весь дух из Парижа около полудня.

— Что же это за человек?

— Вельможа, молодой, высокий, стройный, держится как принц. С час тому назад здесь прошло человек двенадцать солдат под начальством капитана. Не знаю, куда они шли, но говорили, что имеют приказ обыскать все замки, деревни и хижины на десять лье вокруг Парижа и найти каких-то вельмож, врагов короля и монсеньора де Люиня.

Авантюрист сдвинул брови.

— Все? — спросил он.

— Все, капитан.

— Возьмите это; благодарю вас, — он протянул несколько золотых монет.

Тот отступил.

— Мне приказано ничего не брать, капитан.

— Хорошо, так вот моя рука. Тот почтительно пожал ее.

— Вы опять в Париж?

— Сейчас же.

— Пусть Клер-де-Люнь продолжает следить за графом!

— О, не беспокойтесь! Мы его постоянно караулим.

— Хорошо, прощайте!

— До свидания, капитан.

Капитан Ватан прошелся раза два перед трактиром, глубоко задумавшись, и наконец решился войти в беседку, прошептав:

— Обстоятельства против нас. Что делать? Кто знает? Ну, увидим!

— Куда это вы девались, мой друг? — сказал, увидев его, граф.

— Извините, граф; должен признаться, я преглупо бродил взад и вперед, чтобы размять ноги. За ваше здоровье!

Он сел и выпил.

— Это что? — полюбопытствовал Оливье, услышав топот удалявшейся лошади.

— Верно, уехал путешественник, который прибыл перед нами.

— Верно.

Оба, видимо, говорили только для того, чтобы говорить. Мысли их были в другом месте. Прошло несколько минут.

— Едем? — спросил наконец граф.

— Пожалуй, — отвечал авантюрист. — Эй! Кто-нибудь! Прибежал трактирщик с шапкой в руках. Капитан Ватан расплатился и махнул слуге. Тот привел лошадей.

Через минуту путешественники уже мчались дальше. Казалось, их собственное нетерпение заразило и их лошадей.

Вскоре они достигли склона холма, поднимающегося над деревней Аблон, беленькие домики которой глядятся в реку.

Вдруг на повороте дороги показался отряд солдат человек в двадцать; они ехали по одному направлению с нашими героями. Сдержав немного лошадей и опередив отряд, граф и Ватан обменялись поклоном с офицером, ехавшим шагах в пятнадцати впереди.

— Видели вы этих солдат, капитан? — обратился к нему граф.

— Morbleu! Еще бы!

— Что это значит? Почему они здесь?

— Это следствие вашей сегодняшней аудиенции, граф.

— Вы шутите, мой друг?

— Нисколько.

— Но ведь мы опередили их?

— Это ничего не значит и доказывает одно: что распоряжения были сделаны заранее; все было предусмотрено. Господин де Люинь очень хитер! Он принял меры.

— О! Неужели это так?

— Да ведь это же очевидно!

— Но ведь это гнусная измена!

— Отчего же? Просто военная уловка. Впрочем, я, может быть, и ошибаюсь; может быть, дело идет только о герцоге де Рогане. Вы знаете, что его голова была оценена, и хорошо оценена. О, эти плуты отлично умеют вести свои дела.

— Да, все это возможно. Прибавим шагу, капитан!

— Зачем?

— Сам не знаю, мне хочется поскорей приехать в замок.

— Извольте.

Они помчались во весь опор.

Через двадцать минут мост был опущен. В ту минуту, когда граф въезжал на мост, капитан тронул его за руку.

— Что такое? — воскликнул, останавливаясь, Оливье.

— Посмотрите, — показал рукой Ватан.

Граф обернулся. Отряд, который они полчаса тому назад опередили, был в каких-нибудь пятистах шагах позади них и мчался во весь опор.

— Ого! — произнес Оливье. — Что это значит?

— Это значит, что они ищут герцога, что им отдан приказ обыскать все замки и хижины и что через пять минут они будут здесь.

— Ну и пусть!

— А если кто-нибудь, герцог, может быть, скрывается в вашем замке?

Граф побледнел, но сейчас же справился с собой.

— Если кто-нибудь, друг или недруг, искал приюта в моем доме, — сказал он, — моя честь заставляет меня оказать ему покровительство.

— Знаю, но поедем скорее. Они галопом проехали мост.

— Поднимите! — крикнул граф. Мост сейчас же подняли.

Граф сошел с лошади и, подойдя к графине, радостно выбежавшей ему навстречу, холодно спросил:

— Графиня, приняли вы какого-нибудь приезжего в замок?

— Монсеньор, — отвечала она дрожащим голосом и покраснев, — какой-то господин просил убежища, я думала, что можно…

— Вы хорошо сделали…

— Его фамилия де…

— Мне пока незачем знать имя; вы мне после его представите. Где вы его поместили?

— На половине для приезжих, — объяснила она, все более и более смущаясь строгим тоном мужа, бледного, изменившегося и растерянно глядевшего ей прямо в глаза.

— Велите скорей перевести его в секретную комнату; через десять минут будет поздно.

— Я не понимаю, граф!

— Ах, графиня, неужели вы не понимаете, что в замок сейчас придут солдаты и что они имеют приказ арестовать…

— Да, да, понимаю! Простите, граф.

— Простить вас? А за что же мне вас прощать? — крикнул он громовым голосом.

— Граф, граф! — вскричал подбежавший авантюрист. — Солдаты!

— Солдаты! Да скорее же, графиня! Или вы хотите, чтобы меня обесчестили, арестовав в моем доме человека?

— Иду, иду, граф! — жалобно воскликнула она и ушла, не помня себя от горя и страха. Диана шла за ней, осыпая ее ироническими утешениями.

В эту минуту у моста послышался сигнал трубы.

— Посмотрите, кто там и что нужно, — велел граф мажордому.

Ресту почтительно поклонился и, поспешно подойдя к калитке, отворил ее. Переговоры шли довольно долго, затем мажордом вернулся.

— Ну, что там такое? — осведомился граф.

— Монсеньор, граф де Шеврез требует от имени короля быть впущенным в замок со своим отрядом.

— Показал он вам приказ?

— Нет, монсеньор; он говорит, что покажет его вам лично.

— Что делать? — прошептал граф.

— Исполнить требуемое, — поспешно подсказал авантюрист. — Да вот и графиня.

Жанна шла опять со своей подругой.

— Все сделано? — отрывисто обратился к ней Оливье.

— Все, граф.

— Хорошо, уйдите к себе, графиня. И вас попрошу о том же, мадмуазель, — прибавил он, обращаясь к Диане.

Они ушли.

Жанна была бледна и встревожена; крупные слезы стояли у нее в глазах.

— Бедное дитя! — шепотом произнес авантюрист, и сам бледный как смерть. — А эта прелестная девушка, — подумал он, пристально поглядев на Диану, — не злой ли гений, который хочет погубить ее? Она замечательно хороша, но у нее что-то неприятное в глазах. Я все узнаю, клянусь Господом нашим! И тогда…

Он не докончил своей мысли.

Граф следил глазами за женой. Как только она ушла, он обернулся к мажордому.

— Велите опустить мост и впустить графа де Шевреза, — приказал он.

Приказание было тотчас же исполнено. Отряд вошел во двор за своим капитаном и выстроился в одну линию.

Де Шеврез сошел с лошади и, подойдя к графу, поклонился. Оливье отвечал тем же.

— Милостивый государь, — представился офицер, — я граф де Шеврез.

— Мне уже говорили, граф, — немножко сухо ответил Оливье.

— Я имею приказ за подписью его величества короля и господина де Люиня и должен вручить его лично графу дю Люку де Моверу, — объявил он, показывая бумагу.

— Я граф дю Люк де Мовер.

— Вы? — с удивлением переспросил де Шеврез. — Но вчера вечером!..

— Вчера вечером, по причинам, касающимся лично меня, я хотел сохранить инкогнито…

— Это ваше дело, потрудитесь прочесть приказ и сказать, угодно ли вам будет подчиниться ему?

— Я верный подданный короля, граф; вы его представитель в настоящую минуту, исполняйте же свою обязанность; никто здесь не помешает вам, — проговорил Оливье, тихонько отстраняя бумагу.