— Миледи?

Хонор вздрогнула в удобном кресле аэролимузина и подняла глаза.

Нимиц тяжёлым клубком свернулся на её коленях, излучая покой. Кот не понимал причин испуга и беспокойства Хонор, но его любящая забота и поддержка изливались на неё, и она ими дорожила. К сожалению, Нимиц был не в состоянии предотвратить все потенциально опасные последствия теперешнего положения Хонор.

— Что такое, Спенсер? — глядя на окликнувшего её светловолосого телохранителя, задала вопрос Хонор.

— Мы только что получили сообщение из космопорта, миледи, — почтительно сказал телохранитель. Самый молодой из телохранителей Хонор явно тоже понял, что что-то идёт не так, но не знал, что именно, и его голос был осторожен. — «Тэнкерсли» только что лёг на орбиту, — продолжал он.

— В самом деле? — Хонор выпрямилась, ей тёмно-шоколадные глаза внезапно прояснились. — Не ожидала.

— Да, миледи.

— Спасибо, Спенсер. Саймон, — Хонор наклонилась вперед, к телохранителю сидевшему за рулем, — свяжитесь с эскортом и поворачивайте. Мы отправляемся на космодром, забрать моих родителей.

— Итак, Хонор Стефани Харрингтон, — строго спросила Алисон Харрингтон, — что же завязало ваши штанишки таким узлом?

Хонор, Нимиц и родители Хонор впервые со времени их прибытия остались наедине. Алисон и Альфред Харрингтоны сидели в кабинете Хонор. Сама Хонор, скрестив руки и с Нимицем на плече, стояла перед кристаллопластовой стеной, не обращая ни малейшего внимания на свою любимую панораму Залива Язона. Близнецы после весьма восторженной встречи были переданы на попечение Дженнифер Лафолле, личной горничной Алисон, родившейся на Грейсоне, и Линдси Филлипс, их мантикорской няне, но Хонор чувствовала беспокойство своей матери, когда та наблюдала за нею в присутствии Веры с Джеймсом. Хонор часто думала, что у Алисон было много общего с древесными котами, и одной причин для этого была её способность столь точно читать настроение дочери и язык её тела.

— Мама, что заставляет тебя считать, что мои дела запутались? — ответила Хонор, отрываясь от панорамы залива и поворачиваясь к матери, в то же время потянувшись почесать Нимицу под подбородком правой рукой.

— Да брось, Хонор! — Алисон закатила глаза и махнула в сторону Нимица. — Твой маленький пушистый прихвостень напряжен так, как я никогда раньше не видела. Точнее с того самого дня, когда вы оба сбежали в тот первый поход в его родные края, насчет которого, я уверена, вы продолжаете наивно предполагать, что отец и я ничего не знали. — Глаза Хонор округлились и Алисон фыркнула. — И что касается вас, юная леди! Я никогда не видела вас так суетящейся вокруг детей, как сегодня. Итак, что случилось.

— О, ничего особенного. — голос Хонор чуть дрогнул, срывая её попытку казаться беспечной. — Я всего лишь получила несколько… неожиданные новости по медицинской части сегодня утром.

Хонор снова взглянула на залив, затем встретилась с матерью глазами.

— Мама, я беременна, — тихо произнесла она.

Мгновение Алисон — и отец Хонор — казались столь же ошарашенными, как и сама Хонор в тот момент, когда Фрейзер сообщила новость ей. Однако они очухались намного быстрее, чем Хонор в своё время. «Наверное, — подумала Хонор с оттенком чуть горького удовлетворения, — потому, что это не они беременны!»

Быстрая, яркая вспышка эмоций её родителей от совершенно неожиданной для них новости была слишком мощна и сложна для Хонор, и она не смогла ясно в них разобраться. Удивление. Испуг. Яркий всплеск радости, особенно у матери. Внезапная волна заботы и нежности. Стремление защитить, особенно у отца. И вокруг этого острый укол беспокойства, когда реакция на новость привела родителей к тому, что уже беспокоило Хонор.

— Хэмиш? — спросила мать, и Хонор кивнула, чувствуя, что её глаза наполняются слезами. Они никогда не обсуждала с родителями отношения с Хэмишем, но они оба были слишком понимающи и знали её слишком хорошо.

— Да, — сказала Хонор и Алисон протянула к ней руки. Хонор упала в её объятия, крепко сжимая свою маленькую, безмерно успокаивающую мать, в то время как отец гладил её волосы, как во времена, когда Хонор была маленькой девочкой.

— Ох, радость моя, — вздохнула Алисон. Затем она сокрушённо покачала головой. — Ты просто не можешь сделать ничего просто так, да, дорогая?

— По-видимому, нет, — согласилась Хонор со смешком почти сквозь слезы.

— Время можно было выбрать и получше. — Замечание отца было совершенно излишне, но Хонор опять усмехнулась простому, любящему удовольствию в его голосе. — Что с твоим имплантантом? — спустя мгновение спросил отец.

— Закончился, — ответила Хонор. Она ещё раз обняла мать, затем выпрямилась и пожала плечами. — Мы не успели точно выяснить как именно это случилось, но в моих записях были проблемы. Ни доктор Фрейзер, ни я не знали, что действие имплантанта закончилось месяцы назад.

— Хонор, — укоризненно произнесла Алисон. — Оба твоих родителя — врачи. Как часто ты слышала от нас, что пациент, так же как и врач, должен и сам следить за такими вещами?

— Я знаю, мама. Я знаю. — Хонор покачала головой. — Поверь мне, ты не можешь ругать меня за это суровее, чем я уже ругала себя. Но было так много всего…

— Да, было. — Алисон с раскаянием коснулась руки дочери. — И тебе не нужен помимо прочего ещё и мой выговор. Наверное, это у меня от потрясения при известии, что я стану бабушкой.

— Станешь ли, Алисон? — осторожно спросил Альфред Харрингтон и его жена резко повернула голову. Алисон Чоу Харрингтон была беовульфианкой по рождению. Более того, она происходила из одной из крупнейших медицинских «династий» Беовульфа. Для неё прерывание беременности было невообразимым, кроме как при совершенно исключительных обстоятельствах. Чем-то принадлежащим варварским временам, когда развитие медицины ещё не предоставило так много альтернатив.

Алисон начала было открывать рот, затем явно заставила себя остановиться. Хонор почти физически почувствовала, как её мать подавляет свой непосредственный инстинктивный протест. Затем она резко выдохнула и обернулась к дочери.