После мессы мы всем караваном направились домой к маме.

Небо отчасти прояснилось. На западе светило солнце, и длинный поток чёрных и синих туч на востоке, казалось, мог пройти и пролиться дождём на кого-то ещё. Всё равно, было ветрено, и некоторые тучи двигались быстро. Ещё хуже, берега туч двигались в разные стороны, что всегда было плохим знаком.

Мы приехали туда примерно в то же время, что и мой брат, Билл, его жена, Шелли, и их дети, которые только вернулись со службы в церкви Первого Баптиста.

Знакомства прошли на крыльце.

— Как жизнь? — произнёс Билл, протягивая руку, выглядел он довольно по-южному со своей лысой головой и солнечными очками на макушке. Под его щекой после службы торчала жвачка. Он устраивал хорошее шоу ради незнакомцев, но я мог сказать, что он в паршивом настроении.

Мистер Ледбеттер пожал ему руку.

— Зови меня Стивен, — сказал он. — Это ты работаешь на мебельной фабрике?

— Ну, да, — нахмурившись сказал Билл.

— Я прочёл книгу Вилли, — в виде объяснения сказал мистер Ледбеттер.

— Оу, — произнёс Билл. Он выглядел так, будто наступил в тёплую какашку. — Мы не большие фанаты книги Вилли.

— Нет, полагаю, что нет, — ответил мистер Ледбеттер.

Бамблби, мамин золотистый ретривер, быстро оказался под ногами.

— Бампл! — произнёс Ной, зарываясь руками в её шерсть.

— Это моя жена, Шелли, — представил Билл мою невестку, которая выглядела чопорно и достойно в своём воскресном наряде. — А это мальчики, и Мэри, — добавил Билл, кивая на четырнадцатилетнего Джоша, двенадцатилетнего Эли и семнадцатилетнюю Мэри, которая привлекательно выглядела в своем жёлтом платье, чёрных леггинсах и кожаных ботинках.

— Вы тоже из Бостона? — спросила Мэри, широко раскрытыми глазами глядя на золотые браслеты на запястьях миссис Ледбеттер, при этом играя со своим Айфоном, будто намеревалась сфотографировать миссис Ледбеттер и тут же запостить ее на «Фейсбуке».

— Верно, дорогая, — ответила миссис Ледбеттер.

— Мэри, не надоедай старшим, — сказала Шелли.

— Проходите уже, — сказала мама. — Еда совсем скоро будет готова. Я всё приготовила.

Она провела всех внутрь, и мы прошли к обеденному столу, где сидел дед и чистил свой револьвер.

— Папа, у нас гости, — сказала мама.

— Они здесь, чтобы украсть мои чёртовы зубы? — требовательно спросил дед, одаривая мистера и миссис Ледбеттер подозрительным взглядом.

— Будь милым, деда, — сказал я. — Это мать и отец Джека, мистер и миссис Ледбеттер. Они из Бостона.

— Как у вас дела? — поинтересовалась миссис Ледбеттер с некой холодной официальностью.

— Я отведу тебя в дровяной сарай и покажу, как у меня дела, — ответил дед, подмигивая ей.

— Папа! — воскликнула мама. — Не обращайте на него внимания. Присаживайтесь. Обед почти сварился.

— На обед спагетти? — переспросил дед.

— Я сказала, что обед почти сварился, папа, — воскликнула мама.

— Не хочу спагетти, Марта.

— Я не говорила про спагетти, папа!

— Ты только что сказала, что у нас спагетти на обед!

Мистер и миссис Ледбеттер неловко переглянулись.

— Иисус, Мария и Иосиф! — ахнула мама. — Эта шутка такая старая, что должна носить подгузники для взрослых. Серьезно, пап! У нас на обед не спагетти. Мы не янки, старый ты простофиля, и когда это я готовила спагетти в воскресенье, когда вся семья должна сесть и хорошо поесть? А теперь закрой рот и дай мне с этим разобраться, будь добр. И убери оружие — мы будем есть!

Дед ухмыльнулся.

— Мы будем обедать? — произнесла миссис Ледбеттер, выгибая брови. Одетая в элегантный бежевый брючный костюм, она явно выглядела неуместно, стоя рядом с мамой, которая переоделась в джинсы и футболку университета Миссисипи. — Сейчас рановато для обеда, не правда ли, дорогуша?

— Так мы называем ланч, — отметил я.

— Ещё больше чёртовых янки в этом доме, — заметил дед. — Дай им минуту, Марта, и они снова начнут говорить нам, что делать, или пить сивуху, или возмущаться из-за негров и звонить в АСЗГС [19]. Разве север недостаточно большой, так уж обязательно швырять свои нечистоты в нашу сторону?

— Некоторые из нас любят путешествовать, — легко ответила миссис Ледбеттер.

— Я вижу, что перестройка по-прежнему в процессе.

Она обвела взглядом мамину столовую, которая видала лучшие дни и, возможно, слишком уж много семейных обедов и одну или две битвы едой. Мы с Биллом в молодости вели себя в некоторой степени агрессивно.

— Мы стараемся, — с озадаченным видом сказал Билл. — Почему бы нам всем не присесть?

— Да, пожалуйста, присаживайтесь, — сказала мама. — Всё почти готово. Папа, убери этот пистолет!

Мама постаралась на славу, даже украсила стол вазой цветов. Однако, это мало скрыло неподходящие друг другу стаканы, два из которых были старыми баночками от желе, не говоря уже о разных видах столовых приборов и тарелок, и об их отчасти случайном расположении. В быстром темпе она расставила спаржевую фасоль, жареную окру, кукурузный хлеб, картофельный салат, ореховый пирог и жареную курицу, которую держала на подогреве в духовке.

Мы взялись за руки, произнесли молитву.

— Вилли так много нам о вас рассказывал, — сказала мама, побуждая нас передавать еду.

— После прочтения книги Вилли у нас такое чувство, что мы вас знаем, — ответил мистер Ледбеттер.

— Оу, — произнесла мама, недовольно поджимая губы.

— Нам обязательно снова говорить о книге Вилли? — спросила Шелли.

— Я думал, это очень интересно, — сказал мистер Ледбеттер. — Но уверен, вам некомфортно, что вашу семейную историю так публично выставили. Потасовка с Биллом — это правда?

— Конечно, — сказал я.

Лицо Билла покраснело.

— Мы дерёмся как кошка с собакой, так что это были не такие уж большие новости, — добавил я.

— Я не разговаривал с ним три месяца после того, как прочёл ту книгу, — признался Билл. — Он мог бы просто прибить нас гвоздями к кресту и покончить с этим.

— Я просто отметил, что ты не оказывал особой поддержки, когда родился Ной, — сказал я в свою защиту.

— Никто не думал, что он выживет, — парировал Билл.

— Вы действительно будете снова об этом спорить? — требовательно спросила Шелли.

— Он выставил нас кучкой дураков, — сказал Билл.

— Я рассказал правду.

— Твою версию правды. Пока ты жаловался, что мы не навещаем тебя в больнице, когда родился Ной, ты забыл упомянуть, что мы отдыхали на Гранд-Каньоне. Уверен, это было всего лишь маленькое упущение.

— Значит, вы не могли позвонить с Гранд-Каньона? Не могли позвонить и поинтересоваться, как у нас дела?

— Ты всё переврал, — со злостью ответил он.

— Я сказал, как всё было. Даже когда вы вернулись, вы не приезжали в больницу ещё две недели. И тогда единственной причиной вашего визита было то, что вы говорили с родителями Кайлы и хотели, чтобы я отдал Ноя, чтобы её мама и папа могли о нём заботиться.

— Там ему было бы намного лучше, — наотрез произнёс Билл.

— Что же, вот как всё обернулось, — ответил я.

— Так что, значит, это правда? — спросила миссис Ледбеттер. — Родители Кайлы хотели твоего отказа, чтобы заботиться о нём самим?

— Да, — сказал я.

— Почему ты этого не сделал?

— Он мой сын!

— Но его жизнь могла бы быть намного лучше с настоящей семьёй.

— Мама! — воскликнул Джексон.

— Вайлис тогда учился в колледже, — продолжала она, игнорируя своего сына, — курил крэк, занимался сексом с какой-то девчонкой и обрюхатил её. Едва ли это идеал отца.

— Спасибо, — с благодарностью сказал Билл.

— Ребята, не ссорьтесь, — вмешалась мама.

— Только это они и делают в этом борделе, — сказал дед. — В любом случае, насколько тяжело может быть заботиться о глухом карлике? Единственное, о чём приходится переживать — это чтобы не потерять его. Как ключи от машины. Дай-ка посмотреть. Куда я дел этого глухого карлика? Ох, я, должно быть, оставил его в кармане.