- Что-нибудь срочное у тебя? - спросил Корнилов.

Бугаев пожал плечами.

- Мне Варя сказала зайти к вам.

Корнилов усмехнулся. «Варюха, видать, решила, что с сумасшедшими надо разговаривать вдвоем». Сказал Бугаеву:

- Садись, поговорим вместе. - И, обернувшись к Гусельникову, отрекомендовал: - Это наш работник - старший уполномоченный Бугаев. Я думаю, он нам поможет…

Бугаев удивленно поднял брови.

- Товарищ Гусельников пришел к нам с жалобой на действия уголовного розыска. Обижается, что мы до сих пор следим за ним… Вмонтировали в настольную лампу магнитофон. - Подполковник в упор смотрел на Бугаева. Лицо у Корнилова было серьезное, и только глаза смеялись. - Товарищ Гусельников много лет назад совершил преступление, но стал честным человеком, сейчас на пенсии…

- Истинно, так, - кивнул головой Гусельников, - доживаю свой век честно и праведно. Любим сослуживцами. Бывшими сослуживцами.

- Н-н-да, - произнес нерешительно Бугаев и стал медленно потирать подбородок. - Н-н-да, - повторил он, глядя то на Корнилова, то на Гусельникова.

- Поймите, - Гусельников придвинулся вместе с креслом к сидящему напротив Бугаеву. - Поймите, молодой человек. - Он положил свои длинные веснушчатые ладони на колени старшему оперуполномоченному. - Расходовать магнитофонную ленту на мои старческие разговоры с такими же никчемными стариками, как я, - непозволительная роскошь для уголовки…

Игорь Васильевич улыбнулся, видя растерянность Бугаева. А про Гусельникова подумал: «Интеллигент, интеллигент, а прошлое еще напоминает о себе - вот как он про нас: «уголовка»».

- Я пришел к выводу, товарищ Бугаев, - сказал Корнилов, - что наблюдение за Корнеем Корнеевичем Гусельниковым надо полностью прекратить. Полностью и навсегда, - повторил он с нажимом.

Бугаев сидел с каменным лицом.

- Семен, ты поедешь сейчас с товарищем Гусельниковым и заберешь передающее устройство. У тебя есть ко мне вопросы?

Бугаев вдруг усмехнулся и отрицательно покачал головой. По тому, как блеснули его глаза, Корнилов догадался, что Бугаев наконец все понял…

- Товарищ начальник, - сказал Гусельников радостно. - Товарищ начальник… Я так благодарен, что вы мне поверили. Я старый, по гроб жизни честный человек…

- Корней Корнеич, - Корнилов встал. - Не будем терять время. Садитесь в машину вместе с сотрудником и поезжайте. - И, обернувшись к Бугаеву, сказал: - Семен, одна нога там, другая здесь. Ты мне будешь нужен.

- Товарищ Корнилов! - двигаясь к дверям, причитал Гусельников с умилением. - Какой человек, какой человек!

Как только они ушли, Корнилов вызвал секретаршу.

- Варвара Григорьевна, - начал он строго. - Это вы прислали ко мне Бугаева?

Варвара покраснела:

- Игорь Васильевич, сумасшедший же… Мало ли что!

- Старик ведь, - уже мягче сказал Корнилов.

- Все равно, - упрямо сказала Варвара. - Вон в Москве сумасшедший с ножичком ходит…

- Эх ты, Варвара, в уголовном розыске работаешь, а слухами пользуешься!

Варвара вдруг засмеялась:

- Приходится, товарищ начальник. Вы ведь все секреты секретничаете.

Корнилов махнул рукой:

- Тебя переубеждать - себе дороже. А Семена ты, Варя, подвела. Дал я ему ответственное заданьице - шизофреника Гусельникова излечить.

Варвара недоуменно уставилась на Корнилова.

- Редкий случай - человек свихнулся на почве своих старых преступлений. Мания преследования.

«А что? - подумал Корнилов, когда Варя ушла. - Вдруг этот псих поверит нам и вылечится? И перестанет писать свои дурацкие письма!»

Мысль послать Бугаева к старику пришла совсем неожиданно. Слушая монотонные вариации Гусельникова на тему о записывающем аппарате, Корнилов вдруг подумал: «Сколько ему ни объясняй сейчас, что никто за ним не следит и никаких магнитофонов у него дома нет и быть не может, не поверит. Хоть всю эту настольную лампу разбери у него на глазах на части - только усмехнется и будет твердить свое. А что, если подыграть ему? Правде не верит, может, поверит в ложь? - Корнилов невесело усмехнулся. - Вот ведь как в жизни бывает, каким концом старые делишки-то человека по башке стукнут…»

8

И в машине Гусельников продолжал бубнить себе под нос, какой чуткий человек товарищ Корнилов. Жил он на Петроградской, и, когда ехали по Кировскому, Бугаев вспомнил, что как раз вчера исходил в этом районе все улицы, расспрашивал в ЖЭКах, не пропал ли за последние дни кто-нибудь из жильцов.

- Корней Корнеич, так вы в каком доме живете? - спросил он заинтересованно, обернувшись к Гусельникову.

- Профессора Попова, дом тридцать восемь. Я уже докладывал вам, - ответил старик и, неожиданно хихикнув, погрозил Бугаеву пальцем. - А вы все хитрые ребята в угро! Шустрики.

- Да, да, говорили, - пробормотал Бугаев, - это я так, засмотрелся по сторонам, забыл.

Бугаев вспомнил: он был в этом доме. Разговаривал в ЖЭКе с паспортисткой. С дворником. Колоритный такой дворник - огромного роста, с большой бородой. Бугаев еще подумал: «Наверное, до революции были такие дворники. Сидели у ворот со свистками и помогали жандармам выслеживать революционеров…»

Машина остановилась у большого грязно-серого дома.

«Да был же я здесь, точно», - подумал Бугаев, вылезая из «Волги».

- Товарищ Бугаев, нам во вторую парадную, - тронул его за руку старик. Они пошли через маленький садик. Дорожка была хорошо расчищена, посыпана песком, и Бугаев снова вспомнил про дворника.

- Наш дворник ужасный человек, - сказал неожиданно Гусельников, будто подслушал мысли Бугаева. - Всегда за всеми наблюдает. Вон и сейчас борода в окошке торчит! - Бугаев и правда увидел в окне первого этажа наблюдавшего за ними дворника. - Он ведь, наверное, у вас служит? - спросил Гусельников.

«Этому маньяку уже ничто не поможет», - подумал Бугаев, начиная злиться, и спросил:

- Народ тут у вас хороший живет?

- Народ разный, - хитро сощурился Гусельников, открывая перед Семеном двери парадной. - Все больше хитрецы да соглядатаи. Но есть и душевные люди.

На втором этаже Гусельников показал на дверь, обитую черной клеенкой:

- Вот здесь живет, например, хороший человек. Мой сосед. - Он достал из кармана связку ключей и с тревогой посмотрел на Бугаева. Лицо у него напряглось, он нерешительно оглянулся, словно потерял что…

- Что, пришли? - спросил Бугаев.

- Да, но, видите ли…

- Да открывайте вы свою квартиру, я отвернусь! - Бугаев понял, что старик не хочет показать ему свои секреты.

Гусельников долго возился с дверью, гремя ключами и рассказывая:

- Сосед мой - хороший человек, только совсем неопытный. Простуха. Я ему рассказываю, что меня подслушивают, а он смеется: «Не те сейчас времена, Корней Корнеич!» А при чем тут времена? Это всегда было и будет… - Он наконец открыл дверь и первый вошел в квартиру. Зажег свет. На Бугаева пахнуло затхлостью.

- Разоблачайтесь, товарищ! Шапочку вот сюда, пальто на вешалочку. Не очень-то тепло вас в угро одевают. Не балуют. А если под окном где-нибудь простоять ночь придется? Замерзнете ведь. - Он так и сыпал, так и сыпал словами. Так медленно и значительно говорил в кабинете у Корнилова, а тут словно прорвало.

Они прошли в большую комнату, обставленную очень скромно, и Бугаев сразу же увидел эту злополучную настольную лампу, лампу с большим зеленым абажуром, какие нет-нет да еще встречаются в некоторых богом забытых учреждениях. Сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, Бугаев подошел к ней. Гусельников перестал болтать и молча следил за Семеном.

- У вас есть запасная лампочка и патрон?

Старик кивнул.

- Принесите. И какую-нибудь коробочку. Я их увезу…

Гусельников принес лампочку и маленькую картонную коробку из-под шалфея.

- Только давайте договоримся твердо, - сказал Бугаев. - Никому ни слова! Секрет! - А сам подумал: «Все равно болтать будет. Понесет уголовный розыск моральные издержки. Лучше взял бы да выбросил эту лампу, чем жалобы писать!»