Иногда на солнце было даже жарко.

Так проходили дни.

Вскоре река начала расширяться. Вода стала серебряной, все говорило о том, что недалеко озеро, на берегу которого стоит Лелиас.

Вот и озеро. Оно было мелким и заросло тиной. Они гребли и гребли, с трудом продвигаясь вперед.

На четвертый день справа по курсу они увидели замысловатое сооружение, а за холмами на берегу поднимались столбы дыма. Хан спросил Нормана, не Лелиас ли это.

— Он отсюда не виден, он дальше по берегу. Это дым из городских труб. А то, что ты видишь на воде, это пристань. Тут и происходит торговля. Доставка товаров в город обходится слишком дорого. Город не может приблизиться к озеру, так как во время половодья его заливало бы водой.

С удвоенной энергией они стали приближаться к пристани. Хан наблюдал за Лизендир, которая налегала на тяжелое весло, вкладывая в это все силы. Он наблюдал и за дочерьми фермера. Все трое были женщинами, но в Лизендир было что-то, чем не обладали две другие. Сначала он не понял, что именно, но внезапно осознал: Лизендир была как бы завершенней, в отличие от других. Хан постарался взглянуть на двух других девушек глазами человека. Да. Так и есть. Узар — просто толстуха, а Пелки, если хорошенько поработает над собой, будет миловидной деревенской девушкой. Да, им многого недостает, чтобы сравняться с Лизендир.

Он снова посмотрел на Лизендир и заметил, что она уже немного отрастила волосы, что означало ее отход от юношества. Хан, хотя и подозревал это, но боялся. Лизендир перетянула волосы шнурком на затылке, они спускались по спине шелковистой прядью. Она заметила его взгляд и повернулась к нему.

— Ты так задумчив сегодня, что я хочу задать тебе один вопрос. Ты готов ответить? Я хочу знать, как такая речушка сумела пробить себе путь через такие высокие горы?

Хан рассмеялся.

— И ты, философ, спрашиваешь меня? Разве река не собирает в себя всю воду вокруг во время весеннего паводка? Ведь тогда она становится сильной и могучей.

— О, Дарленгдир был прав относительно тебя. Жаль, ты не лер. Мог бы стать мудрецом. Ведь ты запросто открываешь тайны. Как тебе это удается?

Он снова рассмеялся.

— О, я уединяюсь в пещере и там обдумываю тайны земли и воды, черного и белого, мужчины и женщины. И я должен сообщить эти тайны всем, иначе буду страдать от переедания. Кстати, о переедании. Как бы мне хотелось сейчас съесть хороший кусок мяса! Я так соскучился по нему в этом обществе вегетарианцев. А эта река, скорее всего, старше гор, и она пробивала себе путь, размывая каждый год то, что зарастало на ее пути. Всю грязь река сносила в это озеро, и вот оно стало топким и илистым.

Норман внимательно следил за их разговором, и, хотя плохо знал язык, ему удавалось кое-что понять. Он с энтузиазмом кивнул.

— Да. Эта река послана в наказание горам. Они осмелились вырасти и коснуться неба. За это река постоянно мучит их.

Хан и Лизендир почтительно кивнули. Ни к чему не привел бы спор с этим ортодоксальным догматиком.

Сейчас они уже заметно ближе к пристани и могли грести медленнее. Хан почувствовал, что ему не терпится увидеть город, каким бы он ни был.

Ведь он с самого отбытия из Бумтауна не видел города. Базар Хобба не в счет. По рассказам Нормана, Лелиас был настоящим пупом этого мира, средоточием коммерции и культуры. В этом смысле он был сравним с древними городами Земли. Хан стремился изучать город. Лизендир же с подозрением смотрела на голубоватый туман над головой. Она была настроена скептически, и несколько коротких замечаний выдавали ее отношение к Лелиасу.

Вот их плот уткнулся в дощатый настил, и мгновенно на нем появилась банда нахальных торговцев. На взгляд Хана, это были настоящие разбойники, головорезы. Торговля началась сразу же, без всяких подготовок и формальностей. Закончилась она поздно вечером и началась снова, как только посветлело небо на востоке. К концу второго дня все было продано, кое-что украдено, и у них в руках оказалась куча денег. Впрочем, вряд ли их можно назвать деньгами. Они имели хождение только в Лелиасе.

Они взяли с собой несколько оставшихся животных, погрузили на них одежду и направились к городу. Возле его стен они распрощались, и это не заняло много времени, так как Норман торопился. Он заметил нескольких фермеров из ущелья, которые собрались в обратный долгий путь. Норман очень хотел идти с ними. Ведь видятся они всего лишь раз в год. Хан и Лизендир взяли свою долю, посмотрели на фермеров и пошли в город.

По меркам этой планеты, Лелиас был большим городом — ведь здесь ему не было соперников. Вероятно, он был даже центром планеты, но в глазах Хана это был провинциальный городишко, какие на Земле существовали еще до космических полетов.

Пока они шли по узким пыльным улицам, Хан ни у кого не видел оружия, кроме арбалетов. Система канализации отсутствовала напрочь. Ее заменяли зловонные сточные канавы, сносившие отбросы в озеро. Через канавы кое-где были переброшены мостки из полусгнивших досок. Проходя по ним, каждый мог провалиться в грязную жижу. В воздухе стояла густая смесь запахов.

Улицы города не были ни прямыми, ни длинными. Видимо, город строился без всякого плана. Дома, таверны, лавки, виллы, заборы… В композиции города не чувствовалось единой мысли. Однако этот город был центром обширной торговли. Как бы он ни был богат, он не был центром культуры, метрополией. Хан решил, что население города не превышает тридцати тысяч человек.

Лизендир смотрела на город с молчаливой печалью. На улицах и в лавках встретилось несколько леров, но они не стали вступать с ними в контакт. Хан видел, что Лизендир не хочет этого. Даже Хан мог видеть разницу между местными лерами и Лизендир, хотя он и не мог сказать, в чем именно. Для Лизендир эти леры были существами совсем из другого мира, незнакомцами, и это очень беспокоило ее.

После долгих скитаний по городу они, наконец, обосновались в какой-то таверне, которая оказалась неожиданно уютной внутри, хотя снаружи со своими грязными потрескавшимися стенами и толстыми ржавыми решетками на окнах была похожа на тюрьму.

— Это для защиты от грабителей, — пояснил владелец.

Но это оказалось не таверной, а гостиницей, состоящей из множества пристроенных к основному заведению каморок.

Хан с Лизендир выбрали две комнаты с окнами в красивый садик, с балконом, за который пришлось доплачивать, и ванной — за нее тоже взималась отдельная плата, потому что в доме не было воды. Комнаты были чистые, стены, ничем не украшенные, свежевымыты.

Лизендир была очень рада ванне и тут же послала слугу за водой и дровами. Пока она разводила огонь, Хан сказал *ей, что мыться здесь он не будет, а пойдет в общественную баню. Потом они отправятся на улицу, чтобы посмотреть, что можно купить из еды.

Когда он вернулся, Лизендир уже крепко спала. На ней было чистое платье, лицо розовое, свежее. Комната освещалась свечой, стоящей на подоконнике. Все было тихо. Лелиас, несмотря на свою репутацию, рано ложился спать.

Лизендир проснулась внезапно, как только вошел Хан.

— Ты наслаждалась ванной, пока меня не было?

— О, тебе не понять! Мне казалось, я не мылась целые годы! После ванны я сразу уснула. Сейчас я уже готова ко всему, что может предложить планета. Значит, это и есть великий Лелиас! Лелиас, жемчужина Рассвета! Что будем делать дальше?

Она облокотилась на подушку, и мышцы четко выделились на ее шее, отбрасывая резкие тени, которые легли на нежную розовую кожу.

— Гуляя по городу, я старался понять, что мы можем здесь узнать. Оказывается, немного. Самое большее, что мы можем сделать, это расспросить о планете. Затем нам следует проникнуть в селения леров в северных ущельях, хотя я не знаю, что мы там найдем. Может быть, и ничего.

— Согласна. Может, ничего. Но это лучше, чем сидеть здесь, в Лелиасе. Леры, которых я видела здесь, мне совсем не понравились. Может быть, и там не лучше. Но в городе нам делать нечего. Это город двадцатого столетия.