вылетая из моих губ. Слова мягкие и острые. Я опускаюсь в кресло, пытаясь

сосредоточиться.

– Она падчерица Патрика. – Подтверждает Райан то, что я уже знаю. Ее слова взвешены, в

то время как она изучает меня через стол.

Я напряжен, когда смотрю на нее. Коротко отвечаю:

– Да, все верно.

– Интересно, насчет ее связей. Все демократы.

– Ну, вы же знаете? Стажерам надо стажироваться, – Мои мышцы шеи и плеч

напрягаются. Все за столом молчат, Райан наклоняется вперед, сложив руки. – Я не буду

лгать, Сенатор. Я слышала, что она часть Вашей команды.

– Вы слышали? – спрашиваю я, выигрывая тем самым время, что подумать, что сказать

дальше.

Она улыбается, словно чеширский кот и кислород покидает мои легкие.

– Новости распространяются быстро. Ее семья. Пресса. Вы понимаете.

– Суть в том, что не понимаю. Стажеры не моя забота. – То, что я сказал частично чушь

собачья. Семья Кса беспокоит ее. Она моя забота. Интерес Райана раздражает меня.

Ксавия – не должна быть заботой Вице–президента и не должна находиться на радаре

Вирджинии.

– Правда? – Ее глаза недоверчиво расширяются.

– Мадам Вице–президент я прибыл сюда обсудить Ваше предложение. Не моих

сотрудников и не их семейную принадлежность.

– Эти оба фактора возможно взаимосвязаны, – отвечает она, сцепляя пальцы так изыскано,

что я просто ненавижу это.

Б*дь! Остынь! Я не принимаю во внимание то, что она сказал до этого, кидая взгляд на

часы, затем опять на нее, выказывая на свое недовольство.

– До сих пор нет. Стилманы и Кеннеди не являются нашими соратниками. Я бы предпочел

разобраться с более насущными делами. У нас с Вами расписание встреч расписано. У

меня несколько встреч сегодня утром, так же как и у Вас, я уверен. – Я толкаю папку в

сторону Райан, с подборкой списка имен сторонников, как она просила, на которых я

значительно повлиял, не голосовавших за президента. – Приступим?

– Мы не можем быть сторонниками черно–белой партийной принадлежности. Вы всегда

успешно добиваетесь того, что все сомневающиеся становятся на Вашу сторону. Новыми

сторонниками. Меня тут осенило, и я хочу услышать Ваше мнение. – Она надевает очки, а

ее помощник ставит чашку свежего кофе напротив меня.

– Благодарю, – бормочу я и открываю ноутбук.

Просматривая первую страницу, я сжимаю пальцами скрепку. Вся моя история, начиная с

Гарварда. Я не хочу перечитывать рапорт об аресте. Это дерьмо случилось, когда я

участвовал в пьяной драке в доме Братства. Не я один, но я разнес это место. Парочку из

нас увели в наручниках. Никого не волновало, что мы пытались спасти девушку от

жестокого избиения пьяными членами братства. Парни, которые были причастны к этому,

позвонили своим родителям и им сошло с рук. Девушке заплатили определенную сумму.

Колледж получил крупное пожертвование. Были арестованы три студента. Обвинены.

Наказаны.

Я был одним из них.

С меня сняли обвинения. В конечном итоге, запись о моем аресте была вычеркнута и

опечатана, но на это потребовались годы и мои усилия.

– Если таким образом, Вы намекаете, что нашли другого соратника, Вы могли бы сказать,

– говорю я, встречаясь с милой улыбкой Вирджинии.

– Наоборот, Сенатор. Вы мне очень интересны в качестве моего соратника. Мы здесь,

чтобы избавиться от любого компромата. Определите Ваш список основных целей и

объедините с моими.

– У вас и у меня разные избирательные кампании. То, что Вы предлагаете, требует найма

специалистов по информационным технологиям, которые разбираются в социальных

сетях.

– Поверьте, Сенатор. Одну минутку. Доктор Мазина введет Вас в курс дела. – Вице–

президент встает, жестом указывая в сторону одной из своих помощниц. Я перевожу

взгляд на женщину, которая представилась как д–р Мазина, а затем на Райан, которая

сейчас шепчет какие–то указания своей сотруднице.

– Я готов. Это займет всего несколько минут. – Мужчина быстро смотрит в мою сторону,

кивает и выходит из комнаты.

– Позволите, Сенатор Стоун? – Доктор Мазина, профессор Принстонского Университета

улыбается, сверля меня взглядом, не моргая. Она щелкает по экрану и начинается

презентация. Слайд с моим именем содержит график, изображающем отношения

избирателей. Я читаю список и мои брови лезут вверх. Спустя час я чувствую себя

подушечкой для булавок, в то время как каждый присутствующий обсуждает меня как

будто я пародия на себя.

– Итак, видите, Сенатор. – Вирджиния снова двигается в кресле. Мы будем обращаться с

тобой деликатно, если ты будешь моим соратником. За нами партия и полное ее

одобрение. Мы готовы сделать заявление.

– За исключением того, что Вы хотите, чтобы я …что? – Я хмурюсь, тщетно пытаясь не

смотреть с ненавистью. Это часть политики мне ненавистна. Кровопийца!

– Так как мы не можем ожидать того, что ты женишься на следующей неделе, мы должны

представить тебя как семейного человека. Кто–то должен поверить.

– Вы ведете себя так, как будто я недавно ограбил банк. – Я откидываюсь в кресле, сжимая

подлокотники и уже готов сказать Вирджинии, выкинуть эту идею.

– В любом случае, на самом деле это еще хуже.

– Я не понимаю, – сжимаю челюсти, переводя взгляд с нее на других, сидящих за столом.

Что, черт возьми, она задумала?

– Мы хотим, чтобы ты был не просто самым сексуальным Сенатором по версии журнала

«Космо». Беннетт, ты должен обозначить это как главное и это должно быть основой. –

Она поднимают руку, прежде чем я хочу что–либо возразить.

– Все … Дайте нам минутку.

Как по волшебству, все находящиеся в комнате, выходят. Оставшись одни, я вижу ее

выжидающий взгляд.

– Что Вы предлагаете? – спрашиваю я.

– Когда последний раз ты ходил на свидание? Настоящее свидание? Или хотя бы у тебя

была настоящая девушка?

Я разочарованно выдыхаю. Я не могу вспомнить, когда был на свидании. Слишком давно,

чтобы это было правдой, и я уже не помню подробностей. Райан знает, что у меня нет

подружки, но ей не нужны данные. Ей нужен сюжет.

– Давно, – наконец говорю я.

Вирджиния встает со своего кресла и снимает очки. Постукивая дужками очков по

челюсти, она широко улыбается.

– Иногда нам надо давать средствам массовой информации пищу, чтобы мы могли разжечь

интерес у потенциальных избирателей … и у меня есть план, который вполне

жизнеспособен. Когда меня изберут, я не стану меньше заботиться о том, есть ли или с кем

ты встречаешься. Ты не убежденный холостяк и чем ты занимаешься за закрытыми

дверями – это только твое дело. Никто не обвинит тебя в наличии любовницы, если у тебя

она есть. Ну и что!

Я четко понимаю свои возможности. У Вице–президента есть записи моего ареста и,

исходя из опыта работы с ней в Конгрессе, она – странновата, но у нее не возникает

проблем, когда надо играть жестко. Я прикидываю, насколько рапорт об аресте может

повлиять, если он всплывет. Это вызовет поток дерьма, но не более, с чем я не смог бы

справиться. Е*ть, сейчас это оправданный риск, чтобы вести себя так. Хотя я сижу здесь

не только из–за рапорта об аресте, хотя мог бы сказать Вице–президенту отвалить.

Вирджиния Райан обладает хваткой питбуля. Могу уйти, но она будет копать. И копать.

Пока Кса в Вашингтоне, мои планы на счет нас подвергаются риску. Только из–за Ксавии я

сижу здесь, просчитывая свой следующий шаг.

– И какова же твоя хорошая мысль? – спрашиваю.

Стук в дверь останавливает ее.

– Мадам Вице–президент, вот предварительный отчет, который Вы просили, – входит

помощник Вирджинии, держа в руках светлую желто–коричневую папку и радостно

восклицает: – Вы были правы.