себе, что скорее всего у президента просто спрятано оружие под одеждой. Я быстро делаю
вывод, что это возможно должно быть так и есть. Я слишком остро реагирую, уже не
первый раз, но в этот раз, на мне сосредоточены взгляды людей со всего света. Люди
вокруг хлопают и Норт подхватывает меня в конце очередного па. Он все контролирует и
является исключительным танцором, а когда он смеется, его смех, теплый и
располагающий к общению.
Тщательно стараюсь убедить себя, что я действительно, действительно ошибаюсь. Этот
мужчина женат. Его жена хорошо образованная, остроумная и является необычайно
уважаемой первой леди. Его дети, две дочери, обожают его и совсем не чудачки. Они
близнецы: одна работает педиатром, а вторая является лейтенантом ВВС. Обе работающие
мамы и являются примером для нации.
У меня перехватывает дыхание. Не от танца, а от моего богатого воображения. Музыка
заканчивается и снова эти вспышки камер и аплодисменты людей, стоящих вокруг.
– Вы прекрасный танцор, господин Президент. – Я морщусь от чрезмерного мелькания
вспышек этих вездесущих фотографов вокруг.
– Немногим ранее моя жена заставила меня брать уроки. – Он направляет меня в сторону
комнаты. – Я удивлен, что Вы так восприимчивы к тому, когда Вас фотографируют.
– Мне никогда не нравилось быть под микроскопом, – отвечаю я сухо.
– Не сравнится с тускло освещенной комнатой и присутствием в ней правильного
человека. Конфиденциальность в правильном доме. Не так ли, Мисс Кеннеди? –
Президент Норт наклоняется ко мне, его руки плотно оборачиваются вокруг моей талии.
Пространство вокруг меня сжимается. Я анализирую его слова, эхом отдающимся у меня в
ушах, и резко перевожу взгляд обратно на Норта. – Что Вы только что сказали? – Я
вероятно не расслышала его.
– Моя сабмиссив не против. Это всего лишь способ, чтобы добраться до Вас. Вы всегда
были как приз. Я бы хотел получше познакомиться. И у меня есть идеальное место. Разве
сенатор Стоун не передавал Вам мое предложение?
– Какое предложение? – выдаю я. Мои мышцы внутри завязываются в узлы и я чувствую,
как холод скользит по моей коже, распространяясь внутри меня.
– Спросите его. – Он машет людям, стоящим вдоль стен.
Теперь я держусь за него.
– Почему бы Вам не ввести меня в курс дела?
Его брови взмывают вверх.
– Я чрезвычайно заинтересован, когда речь заходит о Вас и это совсем не повлияет на мои
отношения с Вашими бабушкой и дедушкой, если Вас это беспокоит. Я могу быть очень
щедрым и благосклонным к Вашей будущей карьере в Белом доме. В предстоящей
избирательной кампании Стоуна. Как говорится, рука руку моет. Я хочу провести одну
ночь с Вами.
Таким сраным образом это первое лицо государства пытаться выторговать мою
благосклонность лишь бы переспать со мной? Если бы я только могла пнуть ему по его
президентским яйцам и меня бы не стали судить за это, как за государственное
преступление.
– Этого никогда не будет, господин Президент.
– Разыгрываете из себя «недотрогу». Я люблю принимать достойный вызов. До новой
встречи, – шепчет он мне на ухо, нацепив на лицо очаровательно–лживо–противную
улыбку. – Спасибо за танец, Мисс Кеннеди.
– Господин Президент... – это все, что я могу выдавить из себя. Я проглатываю слова,
готовые сорваться с моего языка, в ответ на его, которые звучат как угроза или больное
обещание, исходящее от президента. В любом случае, это чистой воды дерьмо. У меня
есть, что сказать ему на это, но здравый смысл заставляет меня попридержать язык.
Помощник Норта подходит к нему и начинает что–то говорить, больше похоже на то, что у
Норта назначена встреча с некоторыми из гостей, с которыми ему надо побеседовать.
Господи! Я оступаюсь, в то время как одна из гостей наступает на подол моего платья.
– Простите меня, – извиняется женщина.
– Все в порядке. – Слегка поморщившись, я подбираю подол платья с одной стороны,
благодарна за эту небольшую передышку. Находиться на танцполе с этим надутым
эгоцентристом – это одно. Сейчас же я должна вернуться к Беннетту и вести себя как ни в
чем не бывало, притворяться и не обращать внимание на то, что президент зародил тень
сомнений во мне, до тех пор, пока не выясню о каком предложении Норта шла речь. Если
я хоть как–то поддамся этому безумию, то мой чересчур мнимый Дом устроит здесь
разнос. Быть здесь с Беном требует обдуманных действий совсем не так, как я привыкла
обычно метать молнии.
Не так давно мой ревнивый Дом был на волоске от того, чтобы не наподдавать своему
приятелю, сенатору Андерсону. Если он набросится с кулаками на Норта, то его карьере
придет конец. Ссоры во время правительственного обеда не забываются. Его арестует
Секретная служба и запрет в неизвестном Федеральном учреждении, поэтому я
напоминаю это себе, по крайней мере, раз десять, пока мы вместе с Президентом Нортом
покидаем танцпол.
Вот ведь дерьмо! Вряд ли может быть хуже, но тем не менее так и есть. Прямо передо
мной стоит сенатор Уорнер, преграждая мне путь, на этот раз, скрестив руки на груди и
даже не пытаясь скрыть яд, сочащийся из нее.
– Сначала Стоун, – шипит она. – Какого черта ты творишь, ты маленькая суч...
– Анжела, не устраивай сцен, – предупреждает Норт, а затем указывает подбородком в ее
сторону. Я так понимаю, это какой–то знак. В подтверждении этого нас, словно облако,
окружают темные костюмы, хотя нет, его окружают и сквозь стену из секретных агентов, я
вижу, как уводят Уорнер.
Вот проблема и решена. Слова Норта настигают меня и вся правда обрушивается на меня
со всей силой. Анжела Уорнер–это «она» о ком он упомянул. Его саба.
Президент больше не говорит ни слова мне, оглядывается и подмигивает мне, прежде чем
уйти. Меня окружает небольшое количество людей, гости и несколько агентов Секретной
службы. Капельки пота скользят по моей коже, и все, что я хочу сделать – это найти Бена и
убраться отсюда. Я окружена толпой, но как–то я умудряюсь выбраться, найдя небольшую
прореху во всей этой толпе.
– Наконец–то, – говорит Беннетт, и я понимаю, что он единственный, кому я рада на всей
этой вечеринке.
– Эй, – говорю я, подойдя к нему. Мое лицо горит, словно в огне и я надеюсь, что то, что
сейчас натянуто на мое лицо хоть как–то напоминает улыбку, которая удовлетворит его.
– Ты в порядке? – спрашивает он низким голосом, сплетая свои пальцы с моими.
– Абсолютно. Просто жарко.
– Похоже, что сенатор Уорнер сказала что–то. Что случилось?
Я пожимаю плечами.
– Я не знаю. Это случилось так быстро.
– Она что–нибудь говорила? Честно. – Его пальцы крепко сжимают мою руку и вдруг пазл
начинает складываться. Ее язвительный взгляд на меня сегодня, на работе, в коридоре. Все
стало еще хуже в то время, когда я танцевала с Нортом, и то, как она переводила взгляд с
Беннетта на меня во время ужина.
– Ты был любовником Уорнер? – Я отвечаю на его вопрос вопросом, даже не подумав, как
он не любит, когда я так делаю. Он не отвечает и я вижу, как он вздыхает. Его плечи
поднимаются, в то время как его широкая грудь расширяется.
– Да. Думаю, это один из тех разговоров в стиле «нам нужно поговорить», которые ты
хотела услышать. Не беспокойся.
Я двигалась мимо него, когда его рука дергается и берет меня под руку.
– Ты хочешь уйти уже?
Не оглядываясь, я говорю через плечо, ощущая, как немеет все мое тело.
– Только захвачу свою накидку.
Шатер для проведения вечеринку оформлен не так, как для проведения обеда. Люди везде
и повсюду и дорожки усеяны гостями, СМИ и агентами спецслужбы. К Бену постоянно
обращаются люди, желая что–то сказать или просто спросить. В отличие от нас. Мы идем