Мэрилин Монро».

Хирург, доктор Маркус Рабуин, уже был осведомлен о тревоге пациентки по поводу своей способности забеременеть. Вероятность того, что в области малого таза возникнут осложнения, была мала. Кроме того, на операции ожидалось присутствие гинеколога. Это был доктор Леон Крон, который с данного момента будет сопровождать Мэрилин в ее длинном пути к достижению цели стать матерью.

Операция прошла гладко. Когда звезда пришла в себя, на животе ее был один неизбежный шрам. «Когда я сказал Мэрилин, что она может отправляться домой, — вспоминает доктор Рабуин, — глаза ее наполнились слезами и она сказала: «Не могу, потому что у меня нет денег, чтобы оплатить больничный счет». Я предложил ей позвонить на студию; пусть они позаботятся об этом. Она спросила: «И вы думаете, они это сделают?» Она все-таки позвонила. Разумеется, они оплатили счет и через час прислали к больничным дверям лимузин».

Несмотря на то, что чувство неуверенности и незащищенности еще не оставило ее, отныне Мэрилин Монро могла жить как звезда. Студийный лимузин доставил ее в относительно недорогой отель «Беверли Карлтон», где она жила до операции. Но вскоре она уже перебралась в роскошные апартаменты в отеле «Бель-Эр». Оплачиваемый ею счет достигал 750 долларов в месяц. Теперь она могла себе это позволить.

1 июня 1952 года, в день своего двадцатишестилетия, Мэрилин получила от голливудской элиты горы подарков и пачку телеграмм. Говорят, в этот вечер кинозвезда ужинала в одиночестве; но у нее состоялся долгий телефонный разговор с мужчиной в Нью-Йорке. Звали его не Артур Миллер — тот пока был вне досягаемости. Она разговаривала с Ди Маджо.

Глава 10

«Нет ничего радостного в браке с электрическим светом».

Ди Маджо

В наши дни еще появляются книжки и газетные статьи, посвященные патриарху бейсбола, которого величают «Последним героем». Джо Ди Маджо, взмахнувший последний раз бейсбольной битой в 1951 году, прожил с тех пор еще тридцать четыре года1, и каждый его шаг сопровождался аплодисментами. Потом он играл в гольф и, навевая ностальгические воспоминания на преданных болельщиков бейсбола, неоднократно участвовал в различных шоу. Для тех, кто смотрит коммерческие телевизионные передачи, он стал «мистером Кофе» и человеком Сбербанка Бауери. Тысячи раз в солнечное калифорнийское утро собирался он со своей свитой в пивной сан-франциского ресторана, носящего его имя. Несмотря на то, что Ди Маджо дожил до семидесяти одного года и за тридцать лет практически ничего не сделал, его лавровый венок, похоже, остался неувядаемо-зеленым.

Каждый год в издательских кулуарах Нью-Йорк-Сити редакторы вспоминают, что Последний герой до сих пор не написал свою автобиографию. Из года в год ему предлагают контракты, но всякий раз он отказывается. Это вовсе не означает, что Ди Маджо вообще не любит говорить о своей лучшей поре или о тонких материях кофейного бизнеса. «Им меня не одурачить, — сказал Ди Маджо года два назад. — Люди хотят узнать о Мэрилин, но распространяться об этом мне как раз и не хотелось бы».

Темой, которой Ди Маджо не хотел касаться, было девятимесячное чудо — жизнь со звездой, вспыхнувшая ослепительным светом и тут же погасшая, подобно вспышкам репортеров, которые сделали все это достоянием гласности. Вернее было бы сказать, что Ди Маджо не выносит упоминаний о десятилетии в целом, поры, начавшейся так блистательно и закончившейся столь печально.

* * *

Весной 1952 года по предложению пресс-агента Роя Крафта Мэрилин с двумя игроками чикагской команды «Уайт Соке» снялась во время тренировки. Фотография была помещена в газете, которую читал Ди Маджо, и тот очень внимательно рассмотрел ее. Мэрилин, выглядевшая в свитере и шортах свежо и невинно, стояла с бейсбольной битой в руках, опершись на пятки. Ди Маджо, у которого было своеобразное хобби знакомиться с молодыми артисточками, навел справки у Гаса Зерниала. Этот бейсболист был одним из двух парней, стоявших на снимке рядом с Мэрилин.

Кстати, Ди Маджо знал коммерческого агента по имени Дэвид Марч, который собирался предложить Мэрилин целый комплекс своих услуг. Ди Маджо переговорил с Марчем, и тот пообещал устроить первое свидание. Когда он позвонил Мэрилин, особого интереса та не проявила.

«Мне незачем встречаться с ним, — ответила Мэрилин. — Мне не нравятся люди в кричащих одеждах, в клетчатых костюмах, с накаченными мускулами и в голубых галстуках. Меня это нервирует».

Слабо представляя себе разницу между футболом и бейсболом, Мэрилин призналась, однако, что имя Ди Маджо ей знакомо. Она, правда, рискнула заметить, что так, вероятно, зовут одного итальянского актера. Но в конечном счете согласилась на обед с участием Ди Маджо, Марча и еще одной молодой актрисы. Свидание должно было состояться в 6.30 вечера в итальянском ресторане — несомненно — под названием «Вилла Нова».

В ресторан Мэрилин не пришла, и Ди Маджо усомнился в том, что человек, взявший инициативу в свои руки, знает ее. Марч позвонил Мэрилин, которая пробурчала, что слишком устала и никуда не пойдет. Но все-таки два часа спустя она предстала перед глазами Ди Маджо. Человек в строгом костюме, которого увидела Мэрилин, был крепкого телосложения, с тронутыми сединой волосами и выглядел лет на десять старше ее.

«Он был не похож на того, кого я ожидала увидеть, — скажет она Сиднею Сколски. — Я представляла его с черными прилизанными волосами в аляповатой спортивной одежде, с нью-йоркским говором». Как вспоминает Марч, в тот вечер Ди Маджо едва ли проронил хоть слово.

О подробностях той первой встречи почти ничего не известно. Правда растворилась в бесчисленных вымыслах журналистов. По словам Мэрилин, сказанным еще до распада их брака, она, к собственному удивлению, предложила Ди Маджо отвезти его домой. И тут оказалось, что им есть что сказать друг другу. Они три часа катались по Беверли Хиллз. Закончилось дело тем, что Ди Маджо выпросил у нее номер телефона, а до Мэрилин дошло, что Ди Маджо уже был всенародным любимцем и большой знаменитостью в своей области.

На другой день в студии об этой встрече Мэрилин не замедлила рассказать агенту, занимавшемуся ее рекламой. «Она все время прыскала от смеха, как школьница, — вспоминает Рой Крафт. — Она встретила этого замечательного человека, но сначала из его имени сделала тайну. Можно было подумать, что она пятнадцатилетняя девчонка, которая вернулась с первого свидания».

Крафт отнесся к делу с чисто профессиональной сметливостью. Он предложил Мэрилин сфотографироваться с любимым чемпионом Америки. Когда Ди Маджо появился на съемочной площадке, где с участием Мэрилин снималась картина «Обезьяньи проделки», его уговорили сфотографироваться в компании с Мэрилин Монро и Кэри Грантом. Снимок с Ди Маджо, который выглядит так, словно ему очень хотелось быть кем-то другим, тотчас опубликовали во всех изданиях страны. Лицо Кэри Гранта было аккуратно отрезано. Так Америка стала свидетельницей рождения новой романтической истории.

Сплетни о любовной парочке будут муссироваться в прессе на протяжении двух лет, пока заголовки газет не запестрят сообщениями о браке. Для самих виновников слухов, особенно Ди Маджо, все было не так просто.

Джозеф Пол Ди Маджо — коренной итальянец. Он был восьмым в семье сицилийской четы, иммигрировавшей в Соединенные Штаты на стыке веков. Его отец, Зио Пепе, был рыбаком. После неудачной попытки прижиться в рыбацкой деревушке на Севере, он перевез детей в Сан-Франциско. Произошло это за год до рождения Джозефа. В то время Сан-Франциско был еще неиспорченным городом, но портовая жизнь изобиловала трудностями. Не только рыболовный промысел, но и жизнь на берегу была полна опасностей, и, чтобы завоевать свое место под солнцем, приходилось вертеться. Вместе с иммигрантами пересекли океан и жестокие сицилийские нравы. Насилие считалось нормой.