Настоящая зима еще не наступила, но прихода ее следовало ожидать со дня на день. Мак-Клинток ограничивался в это время небольшими вылазками и интенсивно работал над приготовлением запасов для будущих продовольственных складов и зимних санных поездок. План этих последних был им тщательно продуман, и все было готово для проведения его в жизнь.

«По выработанному мною плану, — сообщает Мак-Клинток, — мы пойдем по трем отдельным дорогам, причем в каждой группе будет по четыре человека, собачья запряжка и руководитель. Такими начальниками будут Хобсон и Юнг, а третьей группой буду руководить я сам. Я направлюсь к Большой рыбной реке с тем, чтобы исследовать берега Земли короля Уильяма по пути туда и обратно. Петерсена я возьму с собой.

«Хобсон обследует западный берег Бутии до Магнитного полюса, как я надеюсь, — еще этой осенью, и от острова Гэтсхед к западу — предстоящей весной.

«Юнг должен будет следовать по берегу Земли принца Уэльского от пункта лейтенанта Броуна к юго-западу до пункта Осборна, если это только окажется возможным, а также обследовать местность между мысом Четырех рек и мысом Берд.

«Наше отсутствие продлится шестьдесят или семьдесят дней, начиная с 20 марта. Я полагаю, что нам удастся успешно завершить поиски следов экспедиции Франклина и географическое исследование Северной Америки — обе эти задачи не были решены прежними экспедициями. Разбившись на три группы и следуя в разных направлениях, мы, во всяком случае, должны найти какой-нибудь след, остатки, а, может быть, и важное сообщение о тех, загадочную участь которых мы стремимся раскрыть. Но прежде чем начать эту важнейшую часть нашего путешествия, я должен войти в сношения с жителями Бутии, как восточного, так и западного берегов, что можно сделать в ноябре или феврале. Сэр Джон Росс в своем отчете сообщает, что они иногда проводят зиму на восточном берегу, доходя в северном направлении до реки Эгнью. Нам известно также, что на западе, у Магнитного полюса, жил летом в покинутых ими снежных хижинах сэр Джемс Росс».

25 сентября лейтенант Хобсон отправился во главе семя человек с четырнадцатью собаками в поход для закладки продовольственного депо на побережье. Он должен был попытаться спуститься до 71° и повернуться обратно через 14–15 дней. 28-го «Фокс» вернулся из последней небольшой поездки в гавань Кеннеди. Хобсон и его товарищи провели в своей экскурсии одиннадцать дней. 71° им достигнуть не удалось, они добрались только до 71°30′,¹⁶ так как дальше не возможно было пройти из-за подступавшего вплотную к скалам моря. На своем пути отряд соорудил несколько продовольственных складов.

19 октября утром Хобсон снова отправился с девятью спутниками и десятью собаками. Они отсутствовали девятнадцать дней. На корабле уже стали опасаться за их судьбу, но 6 ноября страхи рассеялись: все вернулись совершенно здоровыми, хотя им и приходилось сильно страдать в пути от холода. Отряд Хобсона находился одно время в очень серьезной опасности, но благополучно выбрался из создавшегося положения. В первые шесть дней Хобсон и его спутники успешно продвигались вперед. В ночь на седьмой день они расположились для ночевки на льдине. Во время большого прилива налетел северо-восточный ветер, льдина оторвалась от берега. Как только Хобсон и его спутники обнаружили, что льдину вместе с людьми относит, они запрягли собак в сани и стали с волнением ожидать, чем кончится их невольный дрейф. Отдалившись на некоторое расстояние от берега, льдина раскололась под влиянием ветра и морской волны. Тот обломок, на котором остались люди, был не более 18 метров в диаметре. Он двигался через устье широкого пролива, пока не был прибит к противоположному берегу. Непосредственно вслед за бурей наступил сильнейший мороз, и в одну ночь лед настолько окреп, что пассажиры льдины смогли благополучно добраться до берега.

Продовольственные базы были заложены до широты 71°30′. Дальше лейтенант Хобсон не решился итти не только из-за недостатка продовольствия, но и потому, что у ближайшего мыса уже начиналось открытое море. В результате поездок Хобсона удалось забросить провиант на расстояние 60–90 миль от корабля.

Зима окончательно вошла в свои права. Много лет провел Мак-Клинток в Арктике, участвуя в различных поисковых экспедициях, но ни одна из зим не была так сурова, как в нынешнем году.

К 14 февраля все должно было быть готово для подготовительных поездок Мак-Клинтока и Аллен Юнга. Сопровождать первого были назначены переводчик Петерсен и матрос Томпсон с двумя санями я пятнадцатью собаками. Цель этой партии состояла в том, чтобы войти в сношения с туземцами Бутии, живущими по соседству с Магнитным полюсом. Для успешного выполнения этой задачи Петерсен, как лучший знаток эскимосского языка и обычаев, был неоценим. Юнг должен был разместить запасы продовольствия по будущему своему пути вдоль берега Земли принца Уэльского, намеченному на весну. Действительно, к назначенному сроку сани были снаряжены, и двадцатичетырехдневный запас продовольствия для партии Мак-Клинтока был уже погружен, но так как в этот день с утра дул сильный северо-западный ветер и стоял большой мороз, то начинать поход в такой обстановке было невозможно.

Только утром 17 февраля погода стала достаточно мягкой, и можно было решиться начать путешествие. Группа Юнга переправилась через пролив на другую сторону, а Мак-Клинток со своими людьми направился к западному берегу Бутии, намереваясь дальше повернуть вдоль него к югу.

На следующий день северо-западный ветер подул с новой силой и термометр упал до -48°. Холод был невыносимый, отмечает Мак-Клинток. Еще днем позже захромала большая часть собак, так как изранила себе лапы о твердый снег. Мак-Клинтоку пришлось вследствие этого бросить часть продовольствия. Люди шли обычно до сумерек, а вечером сооружали хижины из снега, после чего ложились на отдых. Описание этого интересного похода мы заимствуем из книги самого Мак-Клинтока.

«Один день походил на другой; я шел впереди, Петерсен и Томпсон следовали за мной, ведя сани. Шли мы по восемь или десять часов без остановок, за исключением тех случаев, когда приходилось распутывать собачью запряжку. При остановке на ночь Томпсон и я распиливали глыбы плотного снега и передавали их Петерсену, который был нашим архитектором. Полтора или два часа, в течение которых, продолжалась постройка хижины, были самым неприятным временем из всего дня. Не говоря уже о том, что мы чувствовали страшную усталость и жаждали отдыха, нам приходилось коченеть от холода. Закончив постройку хижины, накормив собак, распаковав поклажу, мы закрывали входное отверстие снегом, зажигали лампу, писали дневники и, дымя трубками, спорили о сравнительных достоинствах наших собак до тех пор, пока не был готов ужин. После ужина мы натягивали на себя одеяло и быстро засыпали.

«На следующее утро мы завтракали, с трудом натягивали на себя замерзшие меховые сапоги, нагружали сани и снова отправлялись в путь. В этих маленьких хижинах было достаточно тепло, если мы плотно закрывали выходное отверстие и зажигали лампу, но в дальнейшем, когда наши одеяла и одежда обледеневали, мы сильно страдали от холода.

«21-го я посетил нашу главную продовольственную базу, устроенную в октябре. Она оказалась в целости. Но, к сожалению, для нее было выбрано место всего в 40 милях к югу от пролива Белло.

«22-го сильнейший восточный ветер помешал нам продолжать наш путь, но зато нам посчастливилось застрелить медведя, и мы утешились свежим бифштексом, а наши собаки получили обильные порции немороженого мяса — лакомство, какого они не видали уже много месяцев.

«Я все время опасался, что наш поход окажется бесполезным, так как до сих пор мы не встречали никаких следов туземцев, а между тем провиант сильно уменьшился и собаки находились в плачевном состоянии: из пятнадцати — шесть выбыло из строя.