Вот почему столь почитаема память Павлина Виноградова на советском Севере. Берега великой реки, мимо которых мы проплываем, с деревнями, селами, лесопромышленными поселками, относятся к Виноградовскому району Архангельской области. В районном центре — Березнике — главная улица имени Павлина Виноградова. И в областном городе — Архангельске — центральный проспект его имени. Имя его носят улицы других городов, речные и морские суда.

…Тянутся все те же привычные речные виды: широкие плёсы в окаймлении золотистых песков, деревни, луга, зубчатые полоски лесов. Все больше судов и моторных лодок попадается навстречу. Впереди песчаный остров. Он делит реку на два рукава, и, как часто бывает, самый широкий оказывается несудоходным. Узкий и мелкий фарватер здесь, близ устья Ваги. Работает земснаряд. Суда проходят в промытом им канале.

Слева открывается широкая важская речная долина. Вага впадает в Двину двумя руслами, разделенными островком. Правое русло обсохло в межень.

Вага — второй по величине приток Двины после Пинеги. Не только событиями гражданской войны прославлена она. Велик ее вклад в освоение Севера. Земли по Ваге в давние времена принадлежали Новгороду и назывались «важскою десятиною». В XIV веке владели ими богатые новгородские бояре Своеземцевы. Известна была Вага как житница Севера — хлеб здесь хорошо вызревал, снабжалось им двинское низовье и Поморье. Знамениты были встарь и важские плотники. Далеко по городам и весям расходились артели «ваганов», как называли жителей Ваги. В давнее время было вверх по Ваге три городка: Шенкурск, славный городок, назван так потому, что стоит у речки Шеньги на курье, Вельск — стоит на устье Вели, Верховажье — в самом верховье. Населена была Вага густо, шел вдоль нее тракт на Вологду и Москву. И сама речка хороша, только очень петляет. Рассказывают, что в прежнее время, когда ходили по ней пароходы (теперь только весной до спада воды, в остальное время — самолет и автобус), так бывало: высадит капитан народ на берег, а сам мег, то есть речной нос, огибает, верст десять и больше, а поперек — всего верста, народ вдоволь нагуляется, цветочков нарвет на лугу да еще парохода наждется…

Сегодняшний облик Ваги — промышленный. Хотя по величине она вторая, но по объему сплавляемого леса первая в Двинском бассейне. Сплавные пути Ваги и ее притоков насчитывают восемьсот километров. Двинско-Важская сплавконтора — самая крупная в области — три миллиона кубометров леса приплавляет она на лесозаводы Архангельска. С шести районов области идет лес по рекам Важского бассейна. Ныне Вага — край леспромхозов и сплавучастков.

Все это придает особый колорит березниковскому участку реки. Двина здесь неширокая, идет прямым плёсом, без островов, в низких берегах. Всюду, куда ни взглянешь, увидишь сплоточные рейды.

Пристань Двийской Березиик вспоминается по прошлой нашей поездке. Стояли мы здесь долго, часа два: наш грузо-пассажирский пароход грузился и разгружался. Была ночь, но народу на пристань тянулось много. С нашего парохода сошла группа рабочих, приехавших по оргнабору. По низкому берегу везде лежали груды бревен.

Теперь берег чист, а возле дебаркадера устроен пляж. Но жизнь пристани стала еще интенсивнее. Стоят различные суда и баржи, работает плавучий кран, шумит землечерпалка. Подъезжают грузовики. Многолюдно на дебаркадере, не прекращается движение между пристанью и поселком. По-прежнему Двинской Березник — ворота в Важский край.

У пристани на возвышенной гряде стоят дома приречного поселка. От райцентра его отделяет километровая луговая полоса, затопляемая в половодье. Случается, что вода подходит и под дома. Здесь находятся портовые учреждения и сплавконтора. Возле Двинско-Важской сплавконторы на флагштоке поднят флаг. Раз флаг поднят, все знают: сегодня дневной план по сплаву выполнен.

Поселок городского типа Березник вырос на месте деревень Семеновской и Ефимовской, назван по ручью Березовка. Главная улица имени Виноградова обсажена березовой аллеей. Прежнее село Семеновское было без зелени, и аллея разрослась недавно. В сквере стоит обелиск над братской могилой матросов парохода «Дедушка», потопленного белыми, в числе погибших жена капитана и двое детей… И как в каждом городе, поселке, селе — обелиск в память павших в Отечественную войну.

Облик Березника многим схож с другими районными центрами Подвинья — асфальтовое шоссе, каменные дома среди преобладающей деревянной застройки. Особый ритм его жизни придает выполняемая им роль транзитного центра на пути между Двиной и Вагой, а все, чем славен район, — это там, на полях и лугах семи совхозов, на делянках и нижних складах десяти лесопунктов, принадлежащих трем леспромхозам, на запанях и сплоточных рейдах.

Своеобразно красива река в ночной час — вся она блестит огоньками: сверкают вереницы огней на сплоточных рейдах в Пенье, Пянде, Хетове, движутся разноцветные огоньки проходящих судов, и до позднего часа стоит над рекой рабочий гул: не красуется здесь река, а трудится.

Усть-Морж — Звоз

…На пристань Усть-Морж мы с другом прибыли в ранний сумеречный утренний час, когда до одури хочется спать, все равно где, хоть рядом с машинным отделением, все равно как, хоть сидя. А ты выходишь от машинного тепла на зябкую утреннюю свежесть с ломотой в голове и «засыпанными» сонным песком глазами.

Дебаркадер стоял в пустынном месте, под леском. На берегу, как на всех двинских пристанях, лежали ящики и бочки, пахло соленой треской. Кучка людей сидела у костра. К ним мы и подошли. Были это моржегорские мужики, работавшие здесь на разгрузке баржи. Они с любопытством нас рассматривали. Узнав, кто мы такие, подобрели и стали ласково называть нас: студенты! Мы объяснили им цель своего путешествия: в нашем списке были отмечены Моржегоры, здесь находились памятники деревянного зодчества. Мужики удивлялись: живем, мол, все время, а вот оказывается, какие вещи у нас есть, что до них люди приезжают.

Поговорили. Мужики сели на телегу, взяли и наши рюкзаки и поехали по дороге, которая и здесь называлась волоком, хотя и напрасно. Дорога была сухая, песчаная, лошадка побежала резво, мы не поспевали за ней, и один из мужиков, местный балагур и ерник Федя Елсуков, смеясь, кричал нам: «Студенты, за мной!»

Двигались не скучно. Федя Елсуков, с козлиной бородкой, щербатым ртом, пел озорные частушки, причем некоторые импровизировал на ходу. Самым молчаливым в компании был карел Ареф, он равнодушно посасывал трубку. Но ближе к деревне и он затянул непонятную протяжную песню.

Моржегорами называется целый «куст» деревень, а не одна деревня, как и Заостровье и Конецгорье. Названы они так потому, что стоят на высоком берегу у речки Моржовки, впадающей в Двину. По местной легенде, будто бы некогда видели на устье речки непонятно как заплывшего сюда моржа, что, конечно, сомнительно. Здесь, на Моржегорах, у села Вакорино и стоят две замечательные деревянные церкви начала XVIII века, увидеть которые мы и приехали…

И вот снова я вижу их, поседевших, замшелых, стоящих особняком у деревенской околицы. Сейчас, конечно, никого из местных жителей не удивляет приезжий человек с фотоаппаратом: туристские тропы по Северу твердо проторены, и в Моржегоры тоже.

А само село, растянувшееся по горе на несколько километров, знакомо и незнакомо. Старых домов, таких, как стояли в Заостровье, тут и прежде не было. Здесь преобладает тип избы с «вышкой», как называют летнюю чердачную комнатку. На такой «вышке» мы и жили тогда у добрых хозяев. Но в каком доме — не вспомнить. Много в селе похожих изб, и все они теперь приукрасились: обшиты тесом и покрашены. Нет, не найти, и фамилия хозяев за давностью утерялась, но осталось чувство благодарности этим людям. С каким неподдельным радушием принимали они нас, странствующих студентов, и, догадываясь о нашем затрудненном денежном положении, потчевали нас нехитрым деревенским угощением: разваристой картошкой с грибками и чаем с сухариками.