Нетрудно усмотреть в этом стихотворении, помимо открытого протеста против существующих социальных установлении, и блейковскую трактовку их первопричины: таковой являются "духовные оковы", которыми в царстве Уризена скован каждый. Это стихотворение направлено не столько против индустриальной революции и жестокости, бесчеловечности стремительно растущих городов (тема, не раз звучавшая в литературе блейковской эпохи), сколько против жизни, порожденной диктатом Разума над Воображением, "скованностью" мысли (отсюда "узкие" улицы и "скованное" течение Темзы). Основную вину Блейк возлагает на церковь, которая допускает страдания маленьких трубочистов (ср. выше), на королевскую власть, которая посылает тысячи солдат на бессмысленную смерть, и на институт брака (у Блейка - символ несвободной, противоестественной любви), который косвенным образом способствует возникновению проституции. В таком мире даже первая "невинная слеза" младенца отдает горечью, ибо и ему, находящемуся в состоянии Невинности, не избежать "духовных оков".

Это стихотворение (парное к "Святому Образу" из первого цикла) центральное для понимания философской системы "Песен Опыта".

Здесь Добро, Терпимость, Мир, Любовь становятся составной частью противоестественных социальных установлений, существующих в царстве Уризена, - то есть полностью развенчивается философская концепция "Песен Невинности". Показав лживость и ханжество основных добродетелей Невинности, Блейк строит новую аллегорию внутреннего мира человека, в основе которой лежит излюбленный им образ Древа. Взрастает оно из Страха и Смирения - ханжеского смирения овечки (ср. стихотворение "Лилия") и вскоре раскидывает мрачную крону Веры, то есть неестественной, надуманной религии, которая питает Гусеницу и Мотылька, являющихся здесь символами священнослужителей. Наконец, Древо приносит плод Обмана, то есть лжи и притворства (потому он сладок), и на Древе появляется Ворон - символ смерти. Такими видятся Блейку внутренний мир человека и духовный путь человечества, скованного путами Уризена. В последней строфе подчеркнуто, что "боги моря и земли", то есть живой природы, единой с Воображением, не могли отыскать это Древо, поскольку находится оно в человеческом мозгу и взращивает его Уризен - косный, нетворческий Разум.

Это стихотворение не столько отрицает "Дитя-Радость", сколько поворачивает ту же тему иной стороной: дитя рождается на радость, но в то же время входит в мир в муках, а мир этот полон горестей и страданий. Дитя-Горе (заметим, что это мальчик, тогда как Дитя-Радость - девочка: Невинность ассоциируется у Блейка с женским началом. Опыт - с мужским) появляется на свет с громким воплем протеста, оно воистину одержимо бесом, но это - бес "Песен Опыта", негодующий против косности и пассивности. Вырываясь из рук отца и отказываясь сосать материнскую грудь (вспомним блейковскую символику: Отец - Бог, Мать - Церковь), младенец протестует против сковывающих пут родительской воли. Однако Дитя-Радость, символ кротости, и Дитя-Горе, символ бунтующей энергии, не отрицают друг друга, но составляют в своей диалектике необходимое многообразие мира.

Первоначально "Дитя-Горе" было частью длинного стихотворения из "Манускрипта Россетти", повествующего о жизненном пути человека и борьбе с "духовными оковами".

Символика этого стихотворения, где также использован образ Древа, достаточно прозрачна: невысказанные, затаенные помыслы противоестественны и ведут к трагедии. Здесь уместно вспомнить одну из "Притч Ада"; "Удави лучше дитя в колыбели, но не дави желаний своих". О том, что тайное зло хуже явного, красноречиво говорит и центральный символ стихотворения - прекрасный плод, содержащий смертельный яд; он же смыкает стихотворение с библейским мифом о Грехопадении. Сарказм Блейка всего отчетливее звучал в первоначальном названии стихотворения - "О христианской добродетели", которое было отвергнуто, видимо, по причине своей чрезмерной язвительности.

Ребенок утверждает, что любовь к себе превыше всего, а далее - все создания равны, ибо все они суть творения Божий. (Так Блейк в этот период представляет себе естественный, природный взгляд на вещи и поэтому резко полемизирует со Сведенборгом, который неоднократно подчеркивал: нет худшего греха, чем любовь к себе, право на существование имеют лишь два вида любви любовь к ближнему и любовь к Богу.) За это он объявлен Диаволом (и, по сути, является таковым, ибо протестует против идущего от церкви притворства) и сожжен на костре у алтаря Уризена, как отступник, дерзнувший восстать против господствующей религии. Горечь стихотворения заключается в том, что ребенок, находящийся в состоянии Невинности, чуждый всякой лжи и неестественности, то есть носящий в себе Бога, приговаривается к смерти именем этого самого Бога, который становится лишь орудием в руках церкви.

Аллегория, направленная против неестественных законов, подавляющих и осуждающих естественные желания, подана здесь в форме мифа о Грехопадении, который Блейк переносит в некую "древнюю страну" и адресует "детям будущего": по сути, и первое, и второе - не что иное, как земная реальность, только в первом случае скованная цепями Уризена (воплощенного в фигуре Отца), а во втором - сбросившая его оковы.

Это одно из самых поздних стихотворений цикла, вошедшее только во второе авторское издание "Песен".

Это стихотворение было написано почти через десять лет после "Песен Опыта" (его датируют 1802-1805 гг.) и опирается на принципиально иную философскую систему. Фирца (ист. - столица Северного Царства; ср. Песнь Песней, 6: 4: "Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим") является у Блейка символом плоти, физической сущности человека, в противоположность Иерусалиму, символу сущности духовной. Вместо прославления земных, плотских радостей, характерного для "Песен Опыта", Блейк с негодованием отвергает закрепостившую душу плотскую оболочку, "склеп", в котором томится человеческий дух. Здесь использована перефразированная библейская цитата (Иоанн, 2: 4: "Что Мне и Тебе, Жено?") обращение Христа к матери. Вторая строфа является сжатым изложением мифа о Грехопадении, однако теперь Блейк возвращается к канонической его трактовке: чувственная любовь закрепостила чистую духовность, которая была уделом человека до падения. Нынче человечество пребывает в состоянии духовной слепоты и глухоты, но Христос, искупив первородный грех, вернул человека от плотского, низменного на путь к высотам духа, которые, по новой Блейковской концепции, превыше всех чувственных наслаждений.

Таким образом, по замечанию Гирша, стихотворение "К Фирце" является по отношению к "Песням Опыта" тем же, чем сами "Песни Опыта" являются по отношению к "Песням Невинности" - развенчанием прежней философской концепции и декларацией новой, более широкой. Это стихотворение стоит в цикле несколько особняком, ибо дает представление о мировоззрении Блейка на следующем этапе его духовного пути.