Самая надежная улика – вещдок, но у опытного адвоката всегда найдется тысяча уловок, чтобы перевернуть все с ног на голову. Адвокату за такие фокусы, собственно, деньги и платят. Деньги, кстати, добытые преступным путем. Других сбережений у бандитов, как правило, нет. Деньги, конечно, не пахнут, но все же…

Сергей адвокатов откровенно недолюбливал. Особенно тех из них, которые в свое время носили милицейские погоны, но были выгнаны из органов за взяточничество. Став адвокатами, скомпрометировавшие себя менты получали возможность на законных основаниях брать деньги с клиентов, не опасаясь при этом преследований со стороны внутренней безопасности или инспекции по личному составу. Знакомые с милицейской службой, такие адвокаты быстро находили общий язык со следователями и могли развалить любое уголовное дело, не доводя его до суда.

Сообщать начальству о показаниях Смирновой он не стал. Сначала нужно все проверить, а потом уже докладывать. Поделился он этой информацией пока только с Василевской. Когда он назвал ей адрес дома, в подъезде которого путана столкнулась с подозреваемым, Зоя сказала, что она сама живет по этому адресу.

– Ну, у Андрея… – пояснила она, смутившись. – Покажи-ка мне еще раз тот фоторобот, – попросила она.

Сергей молча достал из папки составленный со слов Смирновой портрет разыскиваемого преступника.

– На Андрея этот тип вообще-то не очень похож, но надо признать, что определенное сходство все же есть…

– Чепуха какая-то получается, может, путана что-то напутала?

– К сожалению, нет… – задумчиво протянула Зоя, затушив сигарету.

Она вспомнила тот день, когда Андрей заходил к соседу. Его поведение еще тогда показалось ей странным, но она не придала этому значения. Теперь понятно, откуда у него ни с того ни с сего вдруг появились шальные деньги! Зою от этой догадки бросило в жар. То-то он выпытывал у нее все время, как идет расследование по «Злате»!

– Ты в этом уверена? – спросил Сергей.

– Да! – твердо ответила она и рассказала ему о своих подозрениях.

Сергей выслушал ее, не перебивая. Его восхитила профессиональная выдержка Зои. Узнав ошеломляющую для нее новость, она не только не впала в истерику, но и сохранила способность трезво рассуждать. Обсудив план дальнейших действий, они решили, что с задержанием Замятина нужно повременить. Судя по показаниям свидетелей в «Злате», он был на подхвате. Стрелял в милиционера второй бандит, которого необходимо срочно найти и обезвредить, и Замятин (если, конечно, подтвердится, что он участвовал в разбойном нападении на ювелирный магазин) может помочь им найти убийцу.

Для того чтобы выйти на след грабителя, хладнокровно застрелившего обезоруженного милиционера, Сергей предложил установить за Замятиным наружное наблюдение. Как мент, Зоя не могла с ним не согласиться, но как женщине, ей неприятно было осознавать, что за человеком, с которым она была близка, будет следить «наружка». Чтобы самой не попасть в поле зрения службы криминального поиска, ей сегодня же нужно под любым предлогом уйти от Андрея. Если все же окажется, что он не причастен к ограблению «Златы», то, возможно, она еще вернется к нему, но Зоя в такой «хеппи-энд» не верила и на своей семейной жизни поставила жирный крест.

Сергей искренне сочувствовал ей. К Зое он всегда был неравнодушен, и ему больно было видеть, как она страдает. Он понимал, что сейчас творится у нее в душе.

– Зоя, я закрою рот любому, кто посмеет упрекнуть тебя из-за него хоть словом! – заверил ее Сергей.

– Спасибо, но со своими личными, в общем-то, проблемами я должна разобраться сама!

– Я не вторгаюсь в твою личную жизнь. Просто хочу, чтобы ты знала: ты всегда можешь рассчитывать на меня.

– Я это знаю, Сережа, – тихо отозвалась Зоя. – Ну, я пошла, – заторопилась она. – Агеев небось уже рвет и мечет, что меня так долго нет.

Ей не хотелось расставаться с Сергеем, но в отделении ее ждала куча материалов, по которым срок исполнения уже подходил к концу, да и у Сокольского дел не меньше.

После ее ухода Сергей еще раз внимательно просмотрел материалы по «Злате». «Все в цвет!» – подумал он, захлопывая папку…

За Замятиным «наружка» безрезультатно ходила неделю, и Сергей, посчитав, что пасти фигуранта дальше не имеет смысла, решил его задержать. При обыске в его квартире похищенных в «Злате» драгоценностей не нашли, а по личной просьбе Зои меры физического воздействия к нему применять не стали. Она сама уговорила своего бывшего сожителя написать явку с повинной и сдать подельника, который оказался его соседом, недавно освободившимся из тюрьмы. Сосед-уголовник и подбил Андрея на это ограбление.

Сергей Сокольский оказался тогда единственным из коллег, кто поддержал ее, и ради нее даже пошел на серьезный конфликт с сотрудниками внутренней безопасности, когда те заявились в райотдел ее арестовывать как пособницу Замятина. А поскольку никаких улик в УВБ против Василевской не было, кроме самого факта совместного ее проживания с Замятиным, «увэбэшники» решили просто тупо ее задержать в расчете на то, что, попав в их лапы, она сама во всем признается.

Вообще-то, Управление внутренней безопасности в первую очередь должно заниматься вопросами личной безопасности сотрудников милиции и членов их семей, но «увэбэшникам» куда как интереснее было обеспечивать «крышу» различным бизнесменам от «наездов» тех самых ментов, которых они изначально призваны были защищать.

Так из защитников ментов «увэбэшники», имевшие те же полномочия, что и их коллеги из инспекции по личному составу, превратились в их заклятых врагов, что, впрочем, и неудивительно, ведь УВБ стало выполнять в системе МВД роль гестапо. Стоило появиться в райотделе представителям этого нехорошего ведомства, как сразу же негласно объявлялась всеобщая тревога. Схема оповещения при вторжении чужаков действовала мгновенно: следователи спешно прятали все, что, с их точки зрения, необходимо было спрятать; оперсостав срочно опечатывал свои кабинеты и, прихватив с собой скрытые от учета материалы, покидал стены райотдела, как при пожаре; кто не успевал эвакуироваться, закрывались на все замки у себя в кабинетах. Как бы усердно неподкупные сотрудники внутренней безопасности, горя праведным желанием выявить оборотней в милицейских рядах, ни рылись в мусорных корзинах, не брезгуя и общественными туалетами, максимум, что им удавалось найти, – это горы пустых бутылок из-под водки. Само наличие их в госучреждении, да еще в таком, как районный отдел внутренних дел, факт, конечно, возмутительный, но личный состав, проявляя чудеса сообразительности и смекалки, от этих улик отпирался напрочь.

Но водка – это ерунда, самое главное в нелегкой работе «увэбэшника» – поймать кого-нибудь на взятке. С них ведь тоже за показатели спрашивают. Однако если кого и получалось задержать на взятках, то с «неподкупными» тоже можно было договориться без протокола, только их «неподкупность» стоила погоревшему на взятке менту в десять раз дороже, чем тот взял сам. При этом все прекрасно знают – «увэбэшники» ловят ментов именно за то, что в свое время сами же делали, когда были обычными операми. Потому-то «увэбэшникам» и сподручнее хватать за руку своих бывших коллег, что они знают систему изнутри. За все это рядовые менты ненавидят их и презирают.

Задерживать оперуполномоченную ОКМДН Василевскую «увэбэшники», нагрянувшие в райотдел целой бригадой из пяти мордоворотов, планировали прямо в ее кабинете, надеясь застать детскую опершу врасплох, чтобы та не успела уничтожить какие-нибудь компрометирующие ее материалы, типа незарегистрированного заявления граждан. Для обвинения в укрывательстве преступлений этого им было достаточно, а там коготок увяз – всей птичке пропасть. Блицкриг по задержанию Василевской провалился на пороге в райотдел, начальник которого полковник Семен Лошаков своим негласным распоряжением запретил дежурке пропускать в райотдел сотрудников внутренней безопасности без его личного на то разрешения. «Увэбэшникам» их статус (УВБ напрямую подчинялось министру МВД) позволял беспрепятственно заходить в любое подразделение милиции, и они могли открывать ногой двери в любые кабинеты, будь то кабинет хоть самого начальника УВД.