Он обернулся к ней; его брови взлетели домиками от удивления.

Мишель заключила в объятия новое тело Тави, прижалась лицом к груди врача и заплакала:

– Спасибо тебе за все. Я должна тебе кое-что сказать. Тави… твой сын жив. Я слышала от Смотрящего и Альрами, когда ты потерял сознание во время казни.

Доктор Смит отстранил девушку от себя и сложил руки на груди:

– Простите? Какая казнь? Какой Тави? Милая моя, я знаю отличного психиатра, на втором этаже нашей больнице принимает. Обязательно запишитесь к нему на прием.

Он удалился, нахмурившись. Мишель стояла в коридоре, ошеломленная. Тави, скорее всего, еще не дал врачу знать, что поселился в его теле. Но Тави должен был ее услышать, что его ДНК жива. Мишель вздохнула. Может, фиолетовые искорки в глазах хирурга ей померещились?

– Анжелика, с тобой все в порядке! – воскликнул Крис, узнав мать Мишель. Последний раз он ее видел в инвалидном кресле. – А что случилось с Фредом?

Она многозначительно кивнула головой, и Крис понял: Фред мертв.

Мишель вернулась в палату, откусила заусенец, посмотрела на Стива и мать и выплеснула свои выводы:

– Помните, я интересовалась уфологией и инопланетянами, почему они с нами, как с развитой цивилизацией, в контакт не вступают? Я теперь понимаю, почему! У нас двести с чем-то стран на Земле, более шести тысяч языков, и у всех народов разные понятия о том, что есть справедливость. Мы такие разные, мы такие безбашенные, что ни одна цивилизация не хочет с нами общаться.

Эпилог

Мишель вошла в Новый Год обновленной, восставшей из пепла Мишель.

Каждый вечер она, сидя на постели, разглядывала по привычке свои ладони. Она не боялась больше ни крови, ни сновидений. Каждую ночь ей снились необыкновенные сны, но она не сомневалась, что путешествует по параллельным мирам, где переплелись прошлое и будущее, и одни и те же страдания продолжали повторяться как заезженная виниловая пластинка.

Девушка посмотрела на свое зеркало, не вставая с кровати. Надписи красной помадой «Остин» и «Мое тело мне не тюрьма» оставались нестертыми.

Что дальше? Зачем я продолжаю контроль сновидений? Может быть, мне удастся найти вариант реальности, где братишка жив-здоров, украду пару поцелуев, обниму его крепко, скажу, что люблю. Я не помню, говорила ли я ему, что люблю. Тогда я успокоюсь, если такая параллельная реальность существует, с другими Мишель, Анжеликой и Остином. Но так ли это?

Жасмин и Тигренок запрыгнули к ней, и девушка обняла своих кошечек. Прохладная звездная ночь просочилась в комнату через слегка приоткрытое окно, и ласково обняла их.

Мишель уснула незаметно для себя в тишине, а очнулась под звуки скворчащего на кухне бекона. Странно, мама знает, что я теперь питаюсь только сырой пищей. Только для себя она не станет жарить бекон, – подумала она.

Девушка оглянулась. Розовые стены, карта звездного неба, только на зеркале никаких надписей, а жемчужное ожерелье, подаренное Стивом, красовалось на комоде. Она медленно направилась на кухню, ощущая, как натянуты нервы. Что ее ожидает там?

Блондинка-Анжелика, с длинными локонами, ниспадающими на плечи, стояла у плиты в фартуке, а Остин, живой и невредимый, завтракал с преогромным аппетитом.

– Доброе утро, – озадаченно произнесла Мишель. В ее памяти черно-белым кино промелькнули события последних шести месяцев: авария, крематорий, мраморная урна с прахом Остина.

– Доброе утро! – ответила Анжелика и поцеловала дочь в щеку. – Садись, яичница и бекон готовы.

Мишель отметила, что на окне около раковины в горшочках не орхидеи, а фиалки, и, не веря своим глазам, прошептала матери на ухо:

– А где Фред?

Анжелика замерла и удивленно посмотрела на дочь.

– Милая, ты в порядке? Придется сказать твоему врачу, что от новых препаратов у тебя амнезия. Фред погиб в перестрелке с полицией. Наркотой торговал, упокой, господи, его душу грешную. – Она посмотрела в потолок, чтобы убедиться, что всевышний внимает ее молитвам. – Ты что, действительно не помнишь?

Мишель покачала головой.

– Наверное, какое-то временное выпадение памяти. Напомни, пожалуйста.

– Как такое можно забыть? Я получила приличные деньги, ведь его жизнь была застрахована. Хоть он и был идиотом, который не ценил что имел, но мы организовали для него похороны его мечты. Впечатляюще было развеять его пепел в небе под грохот салюта.

Анжелика закрыла глаза, вспоминая яркие мгновения, как они отмечали жизнь и смерть ее мужа с петардами, пиццей и кока-колой, как он указал в завещании.

– Петарды? Ах, да, припоминаю… – Мишель вспомнила свой разговор с Фредом о новом сервисе, когда после кремации пепел смешивают с порохом петард и похороны превращаются в незабываемое шоу.

– Папа придумал быстрый способ попасть в рай. Правда, мам?

– Правда, мой ангел. Ты что не садишься за стол? Все ведь остынет.

Мишель побежала в комнату и заглянула под кровать, где она хранила «Контроль сновидений». Книги там не было. Она открыла нишу с вещами и обнаружила все свои ультракороткие платья и юбки в целости и сохранности, – другая реальность, в которой не было аварии, Фреда, инопланетянина, и Стив не перешивал ее гардероб…

Девушка посмотрела на себя в зеркало и прошептала:

– Наверное, душа Мишель из этой реальности где-то путешествует во сне, а мне нужно возвращаться.

Она как на крыльях вернулась на кухню, подошла к Остину и нежно обняла его за плечи. Лицо Мишель уткнулось в его шевелюру, она ощутила мягкое щекотание и запах детского шампуня «Зеленое яблоко». Братишка захихикал, запивая завтрак апельсиновым соком.

– Я люблю тебя, медвежонок мой! – Мишель чувствовала радость оттого, что где-то в другой параллельной реальности маленький Остин жив. Или это был просто сон?

– Я не хочу сейчас завтракать, спасибо, мам. Я пошла к себе.

Мишель вернулась в свою – чужую комнату, нашла красную помаду в ящике и написала на зеркале наставления для другой Мишель:

«Никогда не останавливайся, чтобы поглядеть на мертвое животное у обочины».

Она задумалась на мгновение и добавила:

«Чтобы ощутить связь с космосом, встреча с пришельцами необязательна».

Размышлизмы, притчи и рассказы (в стиле симорон, дзэн-буддизм и психологическое айкидо)

Твои радужные крылышки Крылышко первое

– Стоп! Умоляю! Я не бабочка, – отчаянно звучал в голове мальчика чей-то тонкий, мультяшный голосок.

Ребенок сидел на траве, разглядывая новую добычу для своей коллекции: радужные сверкающие крылышки, крупные, переливающиеся.

Бабочка каким-то образом умудрялась телепатировать в девятилетний мозг юного коллекционера:

– Я, как и ты, был человеком! Я тоже живу на Земле, но в другом измерении. Наши миры похожи внешне, но мы пошли другим путем развития. Мы не разговариваем, а обмениваемся мыслями. Мы перемещаемся, искривляя пространство. Но у нас действует Закон Возмещения! Если кто-то случайно лишает жизни какое-либо существо, он должен возместить потерю собой. В моем мире никто никого преднамеренно не уничтожает. А я случайно раздавил бабочку. И стал ею. В таких ситуациях возникает искривление пространства. Я ничего не мог изменить! И вот я выброшен в ужасный шумный пыльный мир… Я пока плохо владею своим новым телом. Но я могу научиться. Помоги мне выжить, пожалуйста! Я так хочу жить. Я ведь не намного старше тебя. – Наивная добыча надеялась на пощаду и понимание.

Мальчик любовался редким экземпляром. Он никогда не видел ТАКИХ бабочек. Из речи, прозвучавшей в его голове, он вынес одно: «Бабочка – из другого мира, а значит, ни у кого на всей планете такой нет. Она – бесценна».

Заранее приготовленной иголкой мальчик проткнул тельце добычи в нужных местах и улыбнулся. Это была его последняя улыбка.

Закон Возмещения, принесенный извне, сработал бесстрастно. Новое тело насекомого – теперь его тело – не может улыбаться и тем более нести кому-то смерть. Внезапный порыв ветра подхватил того, кто только что был мальчиком, и унес в никуда.