Из бугристого металлического корсета-пояса Мишель выступили иголки, которые впились в него под тяжестью его же тела. Таков был план Стива-дизайнера – создать наряд, который сможет обескуражить, остановить насильника, и ему это удалось.
Платье падчерицы превратилось в доспехи – она стала похожа на розу, красивый цветок с шипами.
Фред встал и резким взмахом руки смел все три орхидеи с подоконника. Горшки приземлились и раскололись, теряя содержимое, около Мишель – та увернулась от удара, который едва не размозжил ей голову.
Фред глубоко вздохнул, вспомнив, что насчет падчерицы у него были более грандиозные планы:
– Собрала сосиски, я сказал.
Бледная девушка повиновалась, стараясь двигаться осторожно, чтобы не пораниться о шипы собственного наряда. Она стряхнула с лица и волос лохмотья испанского мха, в котором росли орхидеи, и медленно вышла на веранду под дулом пистолета.
Фред подошел к Крису, пнул его в живот и показал на свою окровавленную рубашку:
– Посмотри, что твой гавнюк мне сделал!
– Пожалуйста, вызови «скорую», – взмолился Крис.
– Ты истечешь кровью, но сначала увидишь, как умрет твой сын!
Несмотря на алкоголь, у Фреда был четкий план, как разделаться с юношей. Он кивнул в сторону Стива, который еще не пришел в себя после сонного сидра.
– Ну что, пора украшать его сосисками, – приказал он Мишель, – он станет рождественским столом для наших диких кошек.
Падчерица отрицательно покачала головой. Фред стукнул ее так, что она упала с глухим стоном и снова уронила сосиски на землю.
– Делай, что тебе говорят.
Мишель плюнула на его ботинок кровавой слюной.
– Сопротивление! Замечательно! – воскликнул Фред, подошел к Крису и прострелил ему плечо. Отец Стива взвыл от боли. Мишель закрыла лицо руками и зарыдала. Фред поджег фитиль у петарды, и та со свистом взлетела в синее небо.
– Делай, что я приказываю, или, клянусь пеплом сына, я еще дыр наделаю в нем!
– Зачем? За что? – рыдала Мишель.
– Это и есть мое освобождение, – отчим бредил наяву, и это было страшно.
Мишель сжала зубы и кивнула, повинуясь. Ей казалось, что маленький невидимый ангелочек Остин пришлет помощь в виде небесной полиции. Она представила, как космический корабль с инопланетянами навис над ними, спасая от безумного маньяка.
Стив открыл глаза и почувствовал словно холод земли вгрызался ему в позвоночник клыками зомби. Голубое небо улыбалось сверху, невинное голубое небо. Он увидел гирлянду, стягивающую его тело, и сосиски, вставляемые его подругой. Стив так же заметил шипы, торчащие из ее пояса, с каплями крови.
– Твое платье… Что случилось? Оно активировалось! Фред пытался…
Мишель наклонилась к его лицу и заговорила тихо и быстро со слезами на глазах:
– Если я этого не сделаю, он пристрелит твоего отца. Он словно сошел с ума, называет этот кошмар своим «освобождением». Я что-нибудь придумаю. Мы с Тави обязательно что-нибудь придумаем!
Фред подошел к падчерице и ее другу. Мишель закончила свою миссию, а Стив выглядел как живой праздничный стол с декорациями и трапезой.
– За что? – Стив выдавил с каким-то хрипом в голосе.
– Знаешь, я хотел заставить тебя унижаться и молить на коленях «пощади», записать для моего канала в Ютубе. Жаль, что у меня нет никакого канала. – Он пнул юношу, и продолжил. – Ты пожелал почувствовать себя на грани? Вот твой рождественский подарок! Я – твой Санта, – сказал, усмехаясь, Фред, схватил Мишель за руку, проволок ее к веранде через весь двор и бросил к розовым сапогам Анжелики.
Глаза Стива округлились от ужаса, когда он увидел свою надвигающуюся смерть… Дикие кошки посматривали из-за кустов азалий на связанного человека с интересом. Он не казался им возможной угрозой, наоборот, источал запах знакомых лакомств.
– Отпусти моего сына! – попробовал закричать Крис, который потерял много крови, и его слабый голос был не способен привлечь внимания соседей. – Что ты задумал?
– Твой сын работает рождественским столом для моих диких кошек, – Фред присел рядом, выстрелил Крису в голень и запустил в небо пару ракет. Свист и грохот салюта оглушили всех. – «Зеленые шершни» мои любимые петарды.
Бледная Мишель сидела на земле и раскачивалась как кобра, загипнотизированная дудочкой заклинателем. Тави ощущал ее состояние бессилия и ничего не мог сделать. Он не контролировал ее тело и ситуацию вокруг, и ему тоже стало страшно. В его памяти замелькали сцены с убийством Рокса и атакой Альрами. До него дошло, что они испытывали, не боль, а именно ужас от потери контроля над ситуацией, испытывали страх из-за того, что кто-то взял на себя роль судьи и палача.
– Фред, пожалуйста, – взмолилась Мишель, впиваясь ногтями в сапог матери. – Не убивай Стива. Он не заслуживает этого.
– А Стива не я убиваю, медовая моя. А кошки. Или аллергия его хренова. Извиняюсь за латынь, – улыбнулся широко отчим. – Умный он парнишка, однако. Смотри, что сделал с моей новой праздничной рубашкой? Придумать же такое – платье от изнасилования! Я восхищаюсь им, честное слово.
Фред широко улыбнулся. Его зубы были желтыми от сигарет и кофе.
– Я люблю его, понимаешь? Ты же знаешь, что это такое! У тебя есть сердце! – прошептала Мишель, надеясь на лучшее в человеке, который заменял ей отца несколько лет.
Фред присел около нее на корточки, играя пистолетом.
– Я любил Остина. А вы его убили. Втроем, – отрезал Фред. – Все. Что тут не понять? Нет Остина, нет сердца у меня. Я не могу больше ни любить, ни сострадать, ни понимать. Добро пожаловать на мой «Титаник».
– Тебя посадят в тюрьму, – постаралась образумить отчима Мишель.
– Да я уже в тюрьме, медовый мой пирожок! – усмехнулся Фред. – Ненависть ко всем вам – средневековое подземелье с инквизиторами! Я устал мысленно постоянно казнить вас и себя. Просто устал.
Из кустов показались кошки и приблизились к Стиву.
– Пошли вон! – закричал он пушистым созданиям, которые стали ходить по нему, заглядывая в глаза, покусывая сосиски, покусывая его.
– Спасти хочешь своего дружка? – Спросил Фред падчерицу. Его пьяное сознание пронзила очередная блестящая идея. – Вот ружье, стреляй в этих, богом проклятых, кошек.
– Зачем, ты все равно нас убьешь… – Мишель чувствовала себя рыбой на песке, у которой нет ни сил, чтобы сопротивляться, ни надежды на выживание.
Вдруг девушка услышала убеждающий голос своего узника в голове:
– Давай играть в его игры, это наш единственный шанс.
– Я не смогу нажать на курок.
– Я смогу, поверь мне.
Мишель неловко взяла протянутое отчимом ружье и медленно встала с колен. Фред подошел сзади, одной рукой взялся ее за плечо, второй – за оружие. Они оба смотрели в сторону кошек и задыхающегося Стива.
– Я не смогу, – прошептала Мишель. – Я не могу стрелять в животных.
– Давай уже, Остину в раю нужны друзья! – раздраженно рявкнул Фред. – Одиноко ему без них!
Фред решил воочию убедиться, что аллергия на кошек делает свое дело. Животные обступили тело парня, и со стороны казалось, что не человек лежит на земле, а огромная темная масса с десятком пушистых хвостов. Приступ аллергической астмы, как невидимое привидение, сел Стиву на грудь. Глаза юноши покраснели, он зашелся в кашле, глотая ртом воздух, пытался кричать, но не мог. Его лицо побледнело, губы стали синими. Отек стал распространяться на лицо и горло.
Мишель заметила фиолетовые глаза Тави на стальном стволе ружья.
– Время, – его голос был тверд и холоден.
Она вдруг почувствовала в себе какой-то внутренний жар и силу, направила дуло на Фреда и нажала курок. Промахнулась.
Фред повернулся и побежал в сторону зарвавшейся падчерицы, добив Криса выстрелом в голову.
– Смотри, что ты сделала бедному Крису.
Фред не сомневался, что Мишель, которая всегда боялась вида крови, должна была упасть в обморок от вида свежевышебленных мозгов. Но девушка не шелохнулась. Она сосредоточилась на стволе, с которого сияли аметистовые глаза Тави. Словно убийца делился с нею своей способностью хладнокровно убивать.