– Мне бы хотелось увидеть маму здоровой, – ответила девушка. Она успевала кормить мать и есть салат.

– Нравится мой сидр? Что не пьешь? – спросил Фред.

– Я вообще-то сидр никогда не любила, а недавно прочитала, что пить во время приема пищи вредно, это разжижает желудочный сок, замедляет пищеварение. – Мишель чисто из уважения к повару пригубила. – Кстати, какая вкусная еда! Спасибо, Фред, у тебя черный пояс по кулинарии. Ко мне вкус вернулся, представляете. Именно сегодня. Чудеса какие-то.

– Поздравляю, это классно! – сказал Стив.

Фред проигнорировал новости падчерицы, пристально посмотрел на Стива, давая ему слово.

– Как насчет тебя?

– Ну, если вы настаиваете… Я каждый год мечтаю испытать что-то новое, интересное, ощутить себя на грани чего-либо. Еда очень вкусная, спасибо, – улыбнулся юноша, чихнув в согнутый локоть.

– Ощутить себя на грани… Выразительно сказано, – восхитился Фред, покачивая головой и позвякивая бубенчиком.

– Я в этом году уже была на грани. С меня хватит, – выдохнула Мишель. Она нервно посмотрела на отчима, вспомнив о его жутком объятии в ночном клубе и смертельном поцелуе.

– А как насчет тебя, Фред? Ты поделишься с нами своим тайным желанием? – спросила Мишель, но вдруг почувствовала слабость и вместо одного отчима увидела двух.

– Я хочу почувствовать себя свободным, – холодно ответил мужчина, прищурившись. – Я даже чуть не женился на девушке с соответствующим именем.

– Что-то я чувствую себя не очень, – пролепетала девушка, схватившись обеими руками за свое сиденье.

– Спасибо, Фред, за прекрасный ужин. Но мне надо идти. Отец ждет, да и аллергия, проклятая замучила, – юноша чихнул, встал из-за стола и, отключившись, свалился на пол.

Мишель соскочила со стула, но ей показалось, что она двигается словно сквозь плотный туман. У нее подкосились ноги, она уронила стул, наклонилась над другом.

– Стив, что с тобой? – Мишель попыталась позвонить девять-один-один. Когда диспетчер ответил, она уронила телефон и потеряла сознание.

Фред с улыбкой наблюдал, как подмешанное им снотворное медленно отключило молодых людей от его реальности, в которой он – альфа-собака.

– Ну, кто теперь глава стаи? – спросил он вслух, побарабанив себя в грудь, как Тарзан из старого фильма, достал из холодильника бутылку текилы и стал пить из горлышка, наслаждаясь каждым глотком. Когда он покончил с дурманящим напитком, приступил к уснувшим: перетащил их на задний двор, туда же выкатил инвалидное кресло Анжелики и плюнул на ее ненавистные розовые сапоги.

На веранде Фред порылся в карманах своих жертв, вытащил мобильный телефон Стива и, размахнувшись, закинул в бассейн.

– Тебе он больше не понадобится никогда. На грани он хотел себя почувствовать, щенок.

Звонок в дверь. Мистер Редмонд прошелся быстрым шагом через гостиную и открыл ее. Отец Стива, Крис, стоял на пороге, сутулый, взволнованный и бледный, но в рождественском зеленом свитере с мордочкой олененка Рудольфа.

– С Рождеством! Сегодня как-никак семейный праздник, и я хочу провести этот вечер с сыном.

– С Рождеством! Конечно, заходите, они только что поели и вышли во двор. Заходите, сейчас мы позовем этих голубков! – голос Фреда был сладок как кленовый сироп на блинчиках. Он кивнул в сторону двери – выход на задний двор.

Гость доверчиво вошел. Фред заметил мобильный Мишель на полу, незаметно для Криса поднял и положил на кухонный стол. Гость прошел к задней двери в надежде, что скоро увидит сына и заберет его домой. Фред в это время поднял стул и со всей силы ударил им Криса по голове. Крис упал. Фред проверил его карманы и оттащил обмякшее тело во двор как мешок с удобрениями.

Электрические гирлянды, которыми пару недель назад Мишель обвила колонны веранды, задорно подмигивали, когда Фред включил их. Затем он их отключил, разъединил и связал ими Криса и Стива как веревками. Рождественскими веревками.

Закончив, Фред вошел в дом, достал из-под кровати тот самый пистолет, которым застрелился его отец, повертел в руках. Затем он вернулся во двор и заметил, что к Крису вернулось сознание.

– Что происходит? – Крис повертел по сторонам головой, и, увидев Мишель без сознания и сына, которого Фред оттаскивал к самый дальний конец двора к кустам, закричал, – Я с тобой разговариваю!

Он пнул пластмассовый стул и попытался вырваться из пут.

Фред развернулся, вытащил пистолет, подошел к Крису и выстрелил ему в колено.

– Счастливого Рождества, убийца моего сына.

– Ты спятил! – застонал от боли раненый. – Кто-нибудь услышит выстрелы и вызовет полицию!

– А ты уже представил себе это или только собираешься? – С этими словами Фред отошел в сторону, где стояла сумка с недавно купленными петардами. Он достал зажигалку, поджег фитили и запустил в небо несколько ракет. Свист и грохот салюта оповестили соседей, что праздник у Редмондов идет в полную силу.

– Мы раньше времени петарды запускаем, еще не темно, да и не Новый Год, но кого это будет волновать сейчас? Для всех Рождество Иисуса – это повод нажраться как следует.

Мишель открыла глаза и увидела Фреда с оружием в руках и Криса, связанного и в крови.

– Фред… – ее голос дрожал.

– Вставай, нам нужно кое-что из дома захватить, – он бесстрастно приставил пистолет ко лбу падчерицы. Мишель ощутила холодное прикосновение смертоносного металла.

Дрожащая от шока, с кружком копоти от дула на лице, зашла в дом, подталкиваемая пистолетом. Они направились в спальню, где остановились около ниши с вещами.

– Достань мое ружье, – скомандовал Фред.

Мишель покорно открыла дверцы ниши, пытаясь в темноте найти ружье. Она уронила несколько шляп и коробок с обувью себе на голову, прежде чем охотничий ствол позволил себя найти и упал – сначала на голову девушке, а потом к ее ногам. Мишель айкнула от боли и неожиданности.

– Подними, – скомандовал отчим с усмешкой.

Бледная Мишель выполнила приказ; Тави не слышал мыслей своего носителя – ее сознание словно заморозилось от страха.

– На кухню теперь, – рявкнул Фред, выхватив ружье из ее рук и тяжело дыша в шею падчерицы. В плотном облегающем синем платье до пола она выглядела как прекрасная Золушка перед балом. Но ей не удастся сбежать до полуночи и потерять башмачок, решил Фред для себя, разглядывая ее фигуру и упругие формы.

На кухне он скомандовал:

– Открой холодильник и достань все сосиски.

Мишель последовала инструкциям, но заставила себя заговорить с отчимом.

– Фред, ты пьян. Какие, к черту, сосиски? Надо «скорую помощь» для Криса вызвать, я умоляю тебя… – прошептала она.

Страх, казалось, победил разум, который превратился в масло, вытек из ее сознания через глаза. Фред чувствовал этот запах страха, и возбуждение внутри него росло – он вспотел. От дискомфорта сорвал с головы шапку Санта Клауса.

– Да-да, конечно, – прошептал Фред в ее миленькое ушко.

Мишель, заметив мобильный телефон на кухонном столе, попыталась дотянуться до него, чтобы вызвать полицию.

Фред, стукнув по голове рукояткой пистолета, остановил падчерицу.

Мишель взвизгнула от боли, уронила сосиски и рухнула на кафельный пол. Фред раздавил телефон своим ботинком, присел на корточки около девушки и коварно улыбнулся.

– Вот для чего я надел сегодня свои новые ботинки вместо тапочек, орхидея моя, – чтобы пожелать тебе счастливого Рождества! – произнес он, лихо сев на бедра падчерицы, схватил ее за длинные волосы и, склонившись ниже, стал покрывать ее шею поцелуями. Капли пота с его лба упали ей в полураскрытый рот, запах текилы ударил в лицо. Мишель размахнулась.

Пощечина слегка обожгла его, но не отрезвила. Фред попытался вспомнить, когда последний раз женщина поднимала на него руку. И не смог. Но ему понравилось сопротивление. Страсть к молодому телу, которую он как крысу загонял в угол своего сознания, ощетинилась и набросилась на хозяина. Фред навалился на девушку всем телом, впился губами в ее губы и попытался порвать платье. Но вдруг – резкая неожиданная боль, он отпрянул от своей добычи, стоя на коленях, осмотрел себя. Одежда была пробита шипами и кровь сочилась из десятка отверстий на его коже, словно его только что атаковал дикобраз.