Смело положенные мазки темной и светлой краски создают ощущение объема.

Роспись из Помпей. Цапля и кобра. Неаполь. Национальный музей

Живописные панели в комнате Морских чудовищ свидетельствуют о высокоразвитом декоративном искусстве. Выделяется роспись с нереидой, плывущей на морской пантере. Мягко и грациозно изогнувшись, нереида наливает вино из лекифа в плоскую чашу — фиалу. Рисунок построен на плавном ритме волнообразных линий, которые очерчивают тела обнаженной нереиды и изгибающегося кольцами животного. Яркая, радостная цветовая гамма достигнута сочетанием красных, розовых и зеленых тонов.

В изысканной манере расписаны стены других комнат, особенно гостиной. Здесь архитектурные мотивы причудливо переплетаются со стеблями растений, фигурками людей и птиц.

Раскопки в Стабиях, которые еще не завершены, открыли нам работы талантливых художников, отличавшихся индивидуальной манерой и блестящей техникой.

На восточном склоне холма Варано, в районе Сан Марко, на расстоянии 500 м от первых раскопок, была открыта вторая вилла, еще более грандиозная,— вилла Сан Марко. Она интересна своей оригинальной архитектурой, неразрывно связанной с рельефом местности. Вилла состоит из двух частей, расположенных на разных уровнях. Верхний ярус занимает огромный перистиль, окруженный стеной, на которой видны следы росписи. От портика перистиля сохранилось семнадцать колонн, украшенных спиральными каннелюрами. Витки на соседних колоннах закручены в разные стороны, что создает впечатление их вращения. Праздничный, нарядный вид придает перистилю яркая раскраска. Позолочены коринфские капители колонн, окрашенных внизу, так же как и цоколь стены, в красный цвет.

Наклонный проход ведет во второй перистиль виллы, который расположен на 5,3 м ниже верхнего.

Рельеф антаблемента нижнего перистиля виллы Сан Марко. Отдыхающий атлет

Фрагмент росписи портика верхнего перистиля виллы Сан Марко. Женская голова. Кастелламаре-ди-Стабиа. Антиквариум

С трех сторон перистиль нижнего яруса окружен белыми колоннами портика, перекрытия которого частично восстановлены. В центре двора выкопан бассейн для плавания размерами ЗОХ Х5,9 м. Дверь, находящаяся в углу крытого портика, ведет в небольшой треугольный колонный двор, куда выходит экседра тетрастильного атриума. Колонны атриума внизу окрашены красной краской, стены расписаны в строгом орнаментальном стиле. Темно-красные панели, обрамленные золотистым орнаментом, опираются на черный цоколь. Атриум окружает множество комнат, в том числе и помещения бани. На стенах комнат частично сохранилась живопись, разнообразная по жанрам. Здесь и морские пейзажи, и мифологические сцены, и портреты.

Осматривая виллу Сан Марко, легко убедиться, что впервые в нее проникли во время хищнических раскопок в XVIII веке. Об этом говорит исчезновение многих живописных композиций, украшавших стены комнат и перистилей. К счастью, многое сохранилось.

Полы нижнего перистиля до сих пор покрывают мозаики, черный геометрический орнамент которых четко прорисовывается на белом фоне. Антаблемент портика украшают рельефы по стуку. На одном из них изображен амур, бегущий с собакой на поводке. Сцена охоты, которая изображена на этом небольшом фрагменте, удивительно динамична.

На другом рельефе запечатлен отдыхающий в ротонде атлет, опирающийся на обруч. Образ юноши, проникнутый чувством возвышенной гармонии, восходит к творениям греческих мастеров поздней классики.

На стене экуса, находящегося около входа в верхний портик, сохранился небольшой фрагмент росписи декоративного фриза. На средней белой полосе изображен амур с тимпаном (бубном), на нижней, окрашенной киноварью,— щиты с головками, окруженные грифонами. Фигура амура, ударяющего в тимпан, смело вылеплена легкими энергичными мазками. Великолепно передан динамический объем крепкого детского тела. Оттенки розового цвета тела приглушены лиловыми тонами свисающего с плеч плаща, рядом с которым загораются золотом мягкие локоны, увенчанные зелеными листьями.

В портике верхнего перистиля археологи нашли множество осколков росписи потолка, темой которой, вероятно, являлись дионисийские празднества. Среди них приковывает к себе внимание голова женщины, изображенной в состоянии экстаза. Резко повернутая голова, открытый рот, из которого как бы вырывается стон, сверкающие, глубоко запавшие глаза выдают внутреннюю экспрессию. Этому же впечатлению способствуют резкие контрасты светотени, лихорадочная, как бы небрежная манера письма, колорит, построенный на оттенках темной охры.

Осмотрев живопись в обеих виллах, можно сказать, что художники, работавшие в Стабиях, владели широким диапазоном художественных средств. Они умели передать целую гамму человеческих чувств, от полного покоя до накала страстей. Они способны были показать красоту человеческого тела, миловидность ребенка, повадки и движения животных. Они не боялись сложных ракурсов и неожиданных точек зрения. Они населяли росписи фантастическими существами, которые рождались в их воображении. Они совершенно свободно владели техникой письма и рисунка, которой подчас не хватало мастерам в Помпеях. Они знали силу светотени и ярких контрастов цветных пятен для лепки формы и передачи нюансов настроения. Они проникали во многие тайны оптического восприятия живописи, предугадали законы соотношения цветов.

Итальянский критик Е. Коццани, несколько преувеличив, заметил, что с открытием стабианской живописи импрессионизм постарел на две тысячи лет.

Заключение

Описание трех кампанских городов в этой небольшой книге далеко не полно. За пределами нашего внимания остались многие вопросы, связанные с историческим развитием этих городов, с их социальной и экономической структурой. Из множества открытых в Помпеях и Геркулануме домов мы выбрали только некоторые, наиболее типичные. Не показаны пам-ятники, обнаруженные в самые последние годы. Ведь раскопки еще продолжаются, и нас ждут новые открытия. Как уже говорилось, раскопки Помпей, Геркуланума и Стабий доставили нам богатейшую информацию о материальной и духовной культуре античного мира. Здесь мы познакомились с ранее неизвестными чертами античной архитектуры, с оригинальными инженерными конструкциями, с декоративным оформлением зданий. Но самым ценным оказалось открытие жилых домов, начиная с каморки бедняка и кончая грандиозными ансамблями загородных вилл. В этой книге мы прошли мысленно по прямым улицам Помпей и Геркуланума, полюбовались прекрасными видами с террас стабианских вилл. Мы спустились в подземные своды амфитеатра, поднялись по ступеням театров, заглянули в дома, некогда ухоженные садики, обошли тенистые портики перистилей. Мы осмотрели росписи стен, прислушались к воображаемым голосам фонтанов, теперь уже умолкнувшим, так же как и голоса людей.

В панорамных домах Геркуланума и в стабианских виллах мы встретились с непревзойденным умением кампанских строителей эффектно заключать морские или горные виды в обрамления колоннад и проемов в стене. В помпейских домах, замкнутых снаружи, тяготение к созерцанию природы выразилось в живописной декорации стен, раздвигающей их в мир, созданный художником. Без настенной живописи комнаты казались бы тесными и темными. Любовь италийцев к природе породила новый жанр античной живописи — пейзаж, который существовал в Кампании не только как фон мифологических сцен, таких, например, как «Падение Икара» или «Похищение Европы», но и как самостоятельное изображение реального мира. В этих произведениях кампанские художники редко обращались к дикой природе. Им гораздо ближе была природа, обжитая человеком, с красивыми постройками, мостиками через потоки, пасущимися стадами, фигурками людей. Часто встречаются пейзажи с изображением загородных вилл, садов, огражденных изящными решетками, морских гаваней. В Национальном музее Неаполя находится маленькая роспись из Стабий, запечатлевшая гавань (24X27 см). В свободной, эскизной манере художник передал реальную картину порта на Неаполитанском заливе. С живым интересом к повседневной действительности он показал опирающиеся на арочные опоры пирсы, пристани с причаленными кораблями, верфи, склады, колонны, увенчанные статуями. Картину оживляют изображенные на переднем плане рыбаки и лодки, снующие по голубой глади. Эта роспись имеет не только художественную, но и большую историческую ценность. Глядя на нее, мы можем себе представить, какой вид имели древнеримские морские порты. Ведь большинство из них разрушено и занесено прибрежными наносами.