- Почему ты копался в моих вещах? Когда это такое было здесь позволено? – она пошла к кухне.

- А когда было позволено врать мне? – Дэвид следовал за ней.

Она развернулась и вытянула руку.

- Отдай кольцо.

- Не могу. И ты ведь уже это знаешь, да?

Лили сглотнула. Он вытащил из кармана пергамент.

- А теперь расскажи правду о письме, а еще про этот символ. Почему он на моей груди? – он снял свитер и бросил на стол сзади.

Глаза Лили расширились, губы дрожали. Вокруг ее лица торчали растрепанные волосы. Она взяла себя в руки.

- Когда это случилось? – она словно проглотила наждачную бумагу.

- Знак появился утром сам по себе, как твое письмо, но перед этим какой-то низкий чудак был на моем балконе, но исчез.

- Низкий? – она встревожилась. – Ты его рассмотрел?

- Он был низким и с рыжими волосами.

- О, нет, - она развернулась.

- Что? Ты его знаешь?

Она обхватила себя руками.

- Путник.

- Кто?

- Время почти настало, - прошептала она со слезами. Лили села за стойку и показала, чтобы он сел напротив нее. – Надень свитер и сядь.

Дэвид послушался.

Лили уперлась локтями в стол и уткнулась лицом в ладони.

- Так много нужно тебе рассказать. Не знаю, с чего начать.

- Можешь сказать, что мои родители живы.

Она замерла и закрыла глаза. Слова прозвучали шепотом:

- Да, они живы.

Он все равно был потрясен.

- Ч-что?

Лили обхватила руки Дэвида.

- Прости, милый. Я хотела давно тебе рассказать, но поклялась молчать.

Дэвид выхватил руки.

- Т-ты врала мне?

- Чтобы защитить.

- От чего?

- От происходящего, от кольца, от талисмана на груди, - она замолчала, словно подбирала слова. Когда она заговорила, ее голос был тихим, а темп задумчивым. – Милый, твоя жизнь… сложная. Я не могу рассказать тебе, кто ты. Так хотела твоя мама, и я не нарушу данные ей обещания. Твои родители приняли сложное решение. Поверь, они не хотели, чтобы это случилось. Они тебя сильно любят, - Лили вытерла слезу. – Но они не хотели рисковать тобой. Ты был в безопасности почти семнадцать лет.

- А теперь нет?

Она покачала головой, вытирая щеки.

- Нет. Что-то пошло не так. И письмо не от твоей матери. Это я знаю точно.

Лед заполнил его изнутри.

- Тогда от кого?

- Не знаю. Но хотела бы знать.

- Кто-то притворился моей мамой?

Лили кивнула.

- Да.

- Серьезно? – он скрестил руки на груди, отклонившись на спинку стула. – Зачем?

- Это связано с тем, кто ты. Думаю, это проверка. Но мне нужно проверить подозрения. Потому я и уходила сегодня. Нужно было поговорить с тем, кто может помочь.

- С кем?

- Имена не имеют значения. Я бы доверила ему свою жизнь.

Дэвид склонился вперед.

- Почему ты не взяла кулон?

- Это оберег. Через меня он создает щит, закрывающий тебя от вреда. Я думала, что если запереть ожерелье, письмо и кольцо, я смогу обеспечить тебе защиту, пока меня нет.

Дэвид фыркнул и покачал головой.

- Оберег? Как камешек, приносящий удачу?

- В какой-то степени.

Он рассмеялся.

- Ага. Ладно. А татуировка и кольцо? Что с ними?

- Это символы твоей судьбы, твоего призвания. Порознь они бесполезны. Вместе – непобедимы. И они связаны с тобой и между собой. Их нельзя убрать без кошмарной боли.

Дэвид повернул кольцо на пальце, все еще помня попытку снять его.

- Ага, это я уже понял.

Они молчали, Дэвид все обдумывал. Все казалось бредом, но он знал, что это правда. И важнее всего было то, что его родители были живыми. Его мечта сбылась. Оставалось лишь одно.

- Лили, где мои родители?

Она замерла и сказала:

- Там, куда я тебя ни за что не пущу.

- Почему? Чего ты боишься?

Лили не сдержала слезы.

- Что ты умрешь.

Глава 5:

На закате Эрик и Сестиан заняли места в ряду возле Трога, Фарнсворса и рыцарей и солдат Хирза. На улицах Хаммершира раздавались вопли, волна эта катилась к замку. Кожу Эрика покалывало от возбуждения, он стоял, натянувшись, как струна, между Трогом и Говраном. Он взглянул на Сестиана, стоявшего в ряду напротив между Фарнсворсом и Кроном.

Затрубили в рожки, десяток стражей ехал к арке входа. За ними королевская карета из редкого эльфийского дерева выкатилась во двор под звон колоколов собора. Карета проехала по кругу и остановилась перед фестивальным залом. Кучер открыл дверь и протянул руку королеве, и она вышла под дождь лепестков роз и приветствий.

С широкой рубиновой улыбкой на губах Мистерия поприветствовала людей. Она была в бархатном желтом платье с глубоким вырезом, в ее черные волосы были вплетены жемчужины и золотые ленты.

- С возвращением, Ваше величество, - Трог низко поклонился.

Эрик последовал примеру. Королева подняла голову Эрика за подбородок и поцеловала его в щеку.

- Поверить не могу, что ты так вырос. Я едва тебя узнала, - она поманила к себе Трога. – Твоих рук дело, дорогой Трогсдилл? – она улыбнулась и смотрела на него, кончики пальцев коснулись его щеки.

Эрик задержал дыхание.

«Ого, что это за взгляд?».

- Нет, - сказал он, отведя на миг взгляд и снова посмотрев на нее. – Боюсь, приветствие было идеей лорда Донегана и леди Эшли.

- Напомни мне поблагодарить их. Это невероятно. Здесь словно все королевство собралось.

Король Гильдор вышел из кареты под громкие аплодисменты. Он улыбнулся, помахал людям. Эрик дрожал внутри. Когда-то пухлого мужчину было не узнать. Его борода пропала, теперь точеный подбородок был открыт, как и щеки, на которых при улыбке появлялись ямочки. Он похудел и выглядел величественно в черных штанах и синей шелковой рубашке. Легкий ветерок играл с его темными волосами, седые пряди блестели в вечернем солнце. Время его все же состарило.

- Ваше величество, - еще раз поклонился Трог.

Гильдор крепко обнял рыцаря.

- Очень давно не виделись, друг. Но ты хорошо поработал, раз замок еще стоит, - Гильдор подмигнул Эрику и похлопал его по плечу.

- Да, мой сеньор, - сказал Трог. – Единственная проблема случилась с вашим поваром. После стольких лет у него обнаружилась склонность поджигать себя.

Гильдор взглянул на Эрика.

- Флинт поджигал себя? Правда? – широкая улыбка появилась на лице короля, и Эрику всегда нравился хитрый блеск в его голубых глазах.

- Да, сэр, - ответил Эрик. – Дважды. Слугам на кухне пришлось бросить его в кормушку для лошадей во второй раз, чтобы потушить огонь.

Король Гильдор расхохотался, как и все рыцари и оруженосцы.

- Я бы заплатил сто траллонов, чтобы посмотреть, как его бросают в яму! Идем, Эрик. Пусть открывают двери. Я проголодался! – он склонился к Трогу и тихо сказал. – Еда ведь за дверями?

- Да, сэр, - сказал с улыбкой Трог. – И много.

Карета уехала. Эрик и Сестиан с рыцарями повели правителей через высокие двери из красного дерева в фестивальный зал по проходу с лазурными арками. На каждой стене висели яркие гобелены. Огни горели в восьми каминах и хрустальных канделябрах, в каждом из которых было не меньше сотни горящих свечей, и они, сияя, висели под потолком.

Придворные музыканты заиграли, когда столы начали заполняться гостями. Эрик дождался, пока король и королева займут места на возвышении, а потом сел рядом с Сестианом.

- Дали тебе вон Стуглеры на чай, слуга? – его губы дернулись в улыбке.

- Два траллона, - сказал Сестиан, улыбаясь. – Эй, видел бы ты лицо Фарнсворса, когда он понял, что тролль во дворе превратил меня в слугу. Он разозлился так, что я думал, что у него вытекут из глаз мозги.

Сестиан ждал, пока Эрик перестанет смеяться.

- Кстати о лицах, что с Трогом и королевой? – Сестиан ткнул Эрика в плечо. – Он так смотрел на нее, словно он – король.

Эрик смотрел на тарелку.

- Не знаю. Не думаю, что это что-то значит. И Гильдора это не злило, а они были прямо перед ним.