— Получи, Камилла, — прошептал он. Не говоря больше ни слова, он обошел меня, поднялся по ступенькам и отпер дверь. Он придержал ее, ожидая, когда я повернусь и присоединюсь к нему. Мои мышцы обмякли, я не могла поднять веки. Нёбо было настолько чувствительным, словно я съела арахисовое масло, находясь в коме.

Уилсон проводил меня до моей двери и прошептал:

— Спокойной ночи, Блу.

Я не ответила. Просто наблюдала за тем, как он поднимается к себе в квартиру, и гадала, как ему удалось оставить за собой последнее слово.

В течение всего следующего месяца Уилсон продолжал избегать меня. Возможно, он был занят, возможно, новый семестр вынуждал его работать допоздна. Несколько ночей я слышала его шаги в квартире сверху после девяти вечера. Полагаю, жизнь преподавателя была неблагодарной. Но я подозревала, что за поцелуем на Новый год и стремлением держаться от меня подальше стояло нечто большее, нежели завал на работе. Само собой, там была Памела.

Памела вернулась из Англии, вновь проложив себе дорожку в жизнь Уилсона и занимая собой все его свободное время. Они ходили в кино, на ужины и даже играли в теннис по выходным. Я никогда не держала в руках теннисную ракетку. Полагаю, мы не смогли бы играть парами. Плюс ко всему, у меня не было партнера. Я не могла представить себе, чтобы Беф была хороша в теннисе, а ведь она, помимо Уилсона и Тиффы, была моим лучшим другом. И это было чертовски грустно.

Глава 24

Радужный

А затем позвонили из лаборатории.

Я отработала в кафе семь восьмичасовых смен, а когда я не была в кафе, я была в подвале, барахтаясь в том пространстве, которое было мне предоставлено. Уилсон держался на расстоянии. Единственное взаимодействие с ним происходило по ночам, когда я сидела под вентиляцией и слушала, как он играет на своей виолончели. Я старалась отучить себя даже от этого, просто потому, что музыка насмехалась надо мной, заставляя чувствовать себя обделенной и отвергнутой. Однако ночь за ночью, я обнаруживала себя сидящей с поднятой головой, терзаемой музыкой и проклинающей Уилсона с его пространством.

Не то чтобы я забыла о результатах ДНК теста. Я не забыла. Просто не ждала их с таким вожделением. Поэтому, когда раздался звонок, я оказалась совершенно не готова.

— Блу Ичхоук?

— Да, это Блу.

— Это Хайди Морган из криминалистической лаборатории Рино. Мы получили результаты.

Мое сердце забилось как сумасшедшее.

— Хорошо. — Мои губы онемели, и это простое слово было единственным, что я смогла выдать.

— Есть совпадения, Блу. Мы хотели бы, чтобы ты снова приехала в Рено.

— Хорошо, — повторила я. Есть совпадение. Они узнали, кем я была. — Мне… мне нужна минута на раздумье. Мне нужно отпроситься с работы и купить билет на самолет и… мне нужно подумать, — выдавила я, звуча нелепо даже в своих собственных ушах.

— Конечно, — тепло отозвалась Хайди Морган. — Позвони нам, когда утрясешь свои планы. Я буду на связи с детективом Муди и сержантом Мартинезом. Все довольно взволнованы, Блу. Такие вещи происходят не часто.

Я пообещала быть на связи, повесила трубку и обмякла в своем старом кресле, которое стояло под вентиляцией в ожидании очередной полночной симфонии. Я постаралась успокоить бешено бьющееся сердце и задышала вопреки нервному состоянию, из-за которого кусала ногти и впилась ногами в пол. Я должна была поделиться с кем-то. Я должна была поделиться с Уилсоном. Но его не было дома, а я была на него зла. Не дав себе возможности переубедить себя, я схватила ключи и направилась к двери. Мне нужно было увидеть Тиффу.

У входа в здание, в котором жила Тиффа, стоял швейцар, и я подумала, что это к лучшему, так как он сможет предупредить Тиффу о том, что я поднимаюсь, и это даст ей время подготовиться к моему неожиданному визиту. Но она сразу открыла дверь и затащила меня в дом с горячими объятиями и диковатой улыбкой.

— Блу! Вот хулиганка! Почему не предупредила, что придешь? Я бы заказала ланч и шампанское по такому случаю! И сменила бы блузку! Мелоди все время на нее срыгивает. Кстати, срыгивает она на все подряд, так что берегись. Ну, а кроме того, я могла бы сменить подгузник, чтобы достойно встретить тебя в первый раз! Но раз так, тебе придется терпеть нас — вонючих и голодных. — Смех Тиффы окутал меня, как мягкий бриз, и я расслабилась, позволив ей затащить себя в спальню.

Детская Мелоди напоминала сад с бабочками и птицами, распустивших свои крылья на стенах и сидящих на ветках цветущих деревьев. Из дыры в стволе высовывался бурундук, а семейство кроликов прыгало по стенам над светло-зеленым плюшевым ковром. Потолок был голубым небом, в котором плавали большие белые облака и летела куда-то крошечная гусиная стая в форме буквы «V». Мудрый старый филин, сидящий на ветке, что располагалась прямо над колыбелькой, смотрел на нее сверху вниз, а сама колыбель была драпирована зеленой тканью оттенка морской волны, усыпана розовыми цветами и напоминала маленький весенний холм. Вдоль комнаты были расставлены чучела животных из мультфильма «Бемби», а в одном из ее углов примостился гигантский белый плюшевый медведь с подушками в виде цветов.

Все это выглядело просто волшебно. У каждой маленькой девочки должна быть такая спальня. Лежащая в колыбели малышка привлекла мое внимание. Она издавала булькающие звуки и дрыгала своими пухлыми ножками. Черные волосы, которые достались ей при рождении, стали светло-коричневыми и отросли вдвое. Я смотрела на нее всего пару секунд, но эти секунды отпечатались в мой памяти. Этот ребенок сильно отличался от образа в моей голове. Но у нее были голубые глаза. Она улыбалась и ерзала, ее ручки и ножки дрыгались, и я поняла, что улыбаюсь ей в ответ и моргаю, потому что глаза неожиданно наполнились слезами. Вопреки моим ожиданиям, сожаление, которого я так боялась, которого страшилась и которого избегала, не обрушилось на меня. Слезы в моих глазах символизировали скорее облегчение, нежели грусть, и я благодарно сжала руку Тиффы, не умея выразить эту благодарность словами.

— Она… такая… такая, — сбивчиво проговорила я.

— Восхитительная, — закончила Тиффа, ее глаза тоже были полны слез, когда она притянула меня к себе и крепко обняла. — Восхитительная, да. Грязные пеленки и все такое. Дай-ка я поменяю ей подгузник, а потом ты сможешь подержать ее.

За три месяца Тиффа стала настоящим профессионалом в смене памперсов, снимая грязный подгузник и откладывая его в сторону, она ворковала и болтала с Мелоди, пока та, старалась сфокусировать свои глазки на ее лице. Тиффа позволила мне присыпать розовую попку Мелоди присыпкой, и мы обе громко чихнули, когда я слегка перестаралась.

Тиффа засмеялась.

— Ты прямо как Джек. Он говорит, что присыпки для младенца много не бывает. И когда папочка на дежурстве, Мелоди извергает ароматные пуки всякий раз, как дернется.

Тиффа подхватила Мелоди и вручила ее мне.

— Вот. Присмотри-ка за ней, пока я схожу за бутылочкой. — Тиффа припала к моей щеке, поцеловала Мелоди в жидкие волосики и вылетела из комнаты прежде, чем я успела возмутиться. Я напряженно облокотилась на край колыбельки. Если не считать тех нескольких секунд после рождения Мелоди, я никогда не держала малышку на руках. Я старалась не прижимать ее слишком сильно, но и не выпускать, однако ее личико сморщилось от недовольства, и нижняя губа задрожала так, словно она готовилась зарыдать.

— Поняла. Поняла. Тебе не нравится это положение. Давай поменяем. — Я поспешила угодить ей, пристроив ее голову к себе на плечо, одну руку я положила на ее затылок, а вторую на спину. Она тут же ухватилась за мою щеку и стала отчаянно сосать ее. Я вскрикнула, отстраняя ее, но она тут же переключилась на мой нос.

— Тиффа! Спаси! Она схватила меня за нос! — засмеялась я, стараясь отделаться от маленькой пиявки. Она тут же начала рыдать, и я поспешила развернуть ее лицом наружу, прижав ее затылок к своей груди. Ходя по комнате, я слегка покачивала ее и разговаривала так, как делала это Тиффа.