— Много вы в людях понимаете! — буркнул земной кот. Ох, и не любил он, когда пришелец умничал.

— Ну, ладно, — решилась Валентина.— Пусть зайдет на кухню, можешь его покормить, а в комнаты не пускай!

— Слышь, Макс, ты пока по комнатам пробегись, узнай, в какой попугай? А то, вишь, мне пока только на кухню можно, — сказал напарнику Трюша и с видимым удовольствием направился на кухню за мальчиком.

Там кот неожиданно растерялся от обилия сверкающего металла. Этот блестящий сияющий металл был повсюду: в оформлении стен, в бытовой технике, присутствующей на кухне в огромном количестве и даже на потолке в виде сложной осветительной системы. «Не кухня, а космический корабль!» — ужаснулся кот, робко, по стеночке, продвигаясь к огромному холодильнику.

— Тёть Валь, ему лучше рыбу дать или колбасу? — прокричал Алёшка ушедшей в глубь огромной квартиры Валентине.

«Конечно, колбасу! — заволновался кот, мысленно стараясь внушить своему кормильцу правильное решение. — Не очень-то я этот ваш сырой минтай уважаю».

— Коты больше рыбу любят, — отозвалась издалека Валентина.

— Ну, зачем такие глупости говорить?! — расстроился кот. — Утром «супчика похлебай», в обед без колбасы, да что это такое!

— На тебе, Рыжик, форели, — вытащил тем временем мальчик из холодильника что-то яркое, истекающее жиром, и от чего по кухне сразу поплыл какой-то дивный аромат.

Нет, не знал до этого дня настоящего счастья бывший деревенский кот Трюша! Не знал, что бывает на свете рыба такая — форель! И что есть её можно вдоволь! Она, форель эта, таящая во рту, как будто не в желудок, а прямо в сердце кошачье попала. И сердце размягчилось, умаслилось и наполнилось яркой оранжевой радостью… Куда-то в уголок сознания спрятались давешние заботы, связанные с белым попугаем Рокки, и почти больше не волновали нынешнего Трюшу, узнавшего настоящее счастье. И кухня, агрессивно сверкающая металлом, показалась тёплой и уютной. Так бы и прожил тут всю жизнь, возле холодильника!

— Нет никакого попугая! — вырвал Трюшу из сладкой осоловелости появившийся рядом Макс. — Все комнаты обследовал — ничего похожего на вчерашнюю белую птицу не нашел.

— Странно, а где бы ему быть? — сонно отозвался в прошлом активный главный сыщик. — Было видно, что информация эта его почти не тронула. — Я тут посплю маленько, а ты ступай, поищи лучше, — сказал он, прикрывая глаза и сворачиваясь в клубочек прямо на теплом полу. «А пол почему такой тёплый?» — подумал он, проваливаясь в сладкий сон.

«Ну и хорошо, спите себе. Но разве ж можно так объедаться?» — подумал инопланетный кот и направился к Алёше, который ждал его с нетерпением в своей комнате.

— Ну, теперь попробуй, — сказал Бамайакс земному мальчику Алёше спустя полчаса, в течение которых тот рассказал новому другу всю свою мальчишескую жизнь. В этой жизни было очень-очень много всего хорошего. Были хорошие мама Наташа и папа Евгений Александрович, немного строгие, но очень-очень хорошие. Были две бабушки, которых он видел раз в неделю обязательно — замечательные и совсем не строгие! Были опять же хорошие дядя Коля и тётя Валя. Дядя Коля возил его на огромном бежевом джипе, который среди ребят считался «крутым», а когда Алёша очень просил, то дядя Коля катал на нём и Алёшкиных друзей. Тетя Валя пекла самые вкусные пирожки, она считала, что пироги не должны покупаться в магазине, а должны печься дома из «живого» теста. Учительница — Татьяна Петровна — тоже была очень доброй и умной, знала много интересного и Алёша её тоже очень любил. И совсем замечательной была бы мальчишеская жизнь, если бы не скрипка. Скрипка — изящная, лаковая в красивом футляре сначала, когда её только купили Алёшке, ужасно ему нравилась. И когда он пытался издавать на ней первые неумелые звуки, водя смычком по струнам, тоже нравилась. А потом мама привела его вместе с новенькой красивой скрипкой в музыкальный класс к Раисе Григорьевне. И Алёшка разлюбил свою скрипку, а Раису Григорьевну стал тихонько ненавидеть. А до этого он не знал, как можно кого-то ненавидеть.

Мама очень радовалась, что Алешку получилось отдать в такие «профессиональные руки». Эта самая Раиса Григорьевна «готовила» настоящих музыкантов и где-то там считалась лучшей, Алеша не знал — где именно. Это была немолодая сухощавая дама в очках, одевавшаяся строго и, как говорила мама, «с большим вкусом». Алёша до сих пор так и не разглядел её лица — боялся на неё смотреть. Эта учительница по музыке никогда не улыбалась, всегда была недовольна Алешей и его попытками выполнить всё так, как нужно. Никогда у него так, как нужно, не получалось, и Раиса Григорьевна всё время дергала его, как тряпичную куклу: «ставила» ему руку, крутила подбородок, водила его рукой со смычком по струнам. Уходя из музыкального класса, он уже начинал с ужасом думать, что уже послезавтра ему снова нужно сюда приходить. На вопросы мамы, как проходят занятия, он неизменно отвечал: «Хорошо», потому что не хотел её огорчать и ещё потому, что не смог бы объяснить, отчего эти занятия он так ненавидит.

Бамайаксу было жаль Алёшу. Худенький земной мальчик коту с Аклеоны очень нравился: он был чувствительным, как аклеонянин, и в нём Бамайакс увидел родственную душу. Этот землянин был открыт для истинного развития, просто ему мешал страх. Этого малыша не хотелось улучшать, ему хотелось просто помочь. И Бамайакс, заглянув в глубинную память мальчика, знал, как это сделать.

— В твоей памяти есть информация о том, что ты — изумительный скрипач. Я вижу эту информацию в тебе, а ты её должен чувствовать, — объяснил инопланетный кот земному мальчику. — Вот отчего у тебя абсолютный слух. Прислушайся к себе, а я помогу.

Перед этим ребенком даже не нужно было воображать себя великим Кайпленаком. Бамайакс посмотрел мальчику прямо в зрачки своими огромными сияющими глазами, и тут Алёша на долю секунды почувствовал, увидел и услышал свою изумительную игру на скрипке — самом волшебном инструменте. Он почувствовал, как удобно лежит легкая скрипка у него на плече, как легко и послушно смычок извлекает из неё пронзительно прекрасные звуки, будто смычок двигается сам по себе, лишь чуть-чуть направляемый рукой.

— Ух, ты! — зачарованно выдохнул мальчик.

— Ну, теперь попробуй, возьми скрипку…

Трюше снился Рокки: он висел вниз головой высоко на потолке, зацепившись коготками за металлическую арматуру, и кричал как-то особенно громко. От этих криков коту во сне некуда было деваться, и он проснулся. И понял, что звуки он слышит наяву. «Так вот же он, попугай, здесь!» — обрадовался Трюша и, забыв про запрет Валентины не ходить в комнаты, пошёл на звук. И пока он шёл, звук менялся, обретая всё большую музыкальность, и всё меньше напоминая крики птицы-истерички. «Да нет, это не попугай! А кто же это?» — гадал он на ходу. Когда он увидел Алёшу со скрипкой на худеньком плечике, который нежно водил смычком по отзывавшимся ему струнам, Трюша даже присел на задние лапы. Вот это он «дал маху», как говаривала бабка Аксинья. Как же это он принял скрипку за попугая? А потому что, где бы он слышал эту скрипку? Бабка Аксинья такую музыку не слушала, а слушала «Играй, гармонь!» Да и потом, раньше из окна этой квартиры доносилась вовсе не музыка, а так разве бы он опростоволосился?

Алёша играл совсем простенькую мелодию, но она звучала чисто и красиво. Его глаза светились счастьем. В этот момент инопланетный кот подошел к играющему мальчику и, совершив невероятный по высоте прыжок вверх, легко дотронулся лапой до детской головки. Снова всполохнула вспышка, и снова Трюша удивился, но только он собрался спросить у пришельца, что такое тот делает с земными детьми, как услышал звук открывающейся входной двери. Рыжий кот метнулся на кухню. В этом доме он хотел быть особенно послушным, потому что крепко надеялся на повторное угощение.

Оказалось, что приехал папа Алеши, Евгений Александрович. Заскочил на минуту за документами, как он объяснил Валентине. И на ходу решил все вопросы, связанные с пребыванием в доме постороннего кота. Быстрым шагом он прошёл за Валентиной на кухню и пару секунд разглядывал Трюшу, который для этого случая принял наиболее выгодную позу.