— Ве-ерна, — протянул с угрозой Дарен.

— Она права, капитан Казимов, — поправилась принцесса, — кому как ни ей знать о страхе.

— И точно, — ответила я.

Когда принцесса отвернулась, Дарен покрутил пальцем у виска.

Пройдя казначескую комнату и оружейную, мы оказались в квадратной комнатушке с двумя факелами, которые крепились к стене цепями. Видимо, были попытки их унести. Желтые разводы от огня танцевали на каменных бугристых стенах. За пределами света факелов, сходилась густая темнота.

Дурное предчувствие усилилось.

— Экономите на освещении? — спросила я.

Принцесса еще плотнее закопалась в свою эмоциональную раковину, казначей внутренне сжался. Конечно, экономия не причем. Старые духи не любят яркого света и начинают шалить. В сумраке им комфортней.

— Не то, чтобы экономим… как бы сказать? — казначей все же решил оправдаться. Все-таки он в обществе власть имущей.

Главный казначей сопровождал нас в тайный отсек сокровищницы, чтобы открыть сундуки с ценностями. Но особой радости он от этого не испытывал.

Мы преодолели сверху вниз четыре пролета. Значит, сейчас находимся под землей на тюремном этаже. Дверь отворилась с протяжным скрипом.

Маленькая комнатка оказалась предбанником в довольно широкий коридор с камерами по обеим сторонам. После кузничной, здесь пробирало от холода и сырости. Нос и глотку залеплял крепкий запах нечистот.

К нам приставили конвой из двух солдат, которые чересчур пристально меня рассматривали. Проходя мимо камер, казначей загремел ключами, будто надеялся кого-то этим распугать.

— Кто здесь сидит? — спросила я вполголоса.

На одной из дверей сохранился свежий кровавый отпечаток ладони.

— Политические преступники, заговорщики, — ответил Дарен.

По спине побежали мурашки

— Знахари, колдуны? — вопрос сорвался с губ, хотя я уже знала ответ. К тому же, Дарен испугался моего вопроса так, словно это было той правдой, которую мне лучше не знать.

Я ощутила на коже скользкие гнилостные эманации, которые хотелось содрать, отскоблить с себя и сжечь.

Дарен наклонился ближе.

— Тебе лучше об этом не думать, — сказал он.

— Я сама знаю, о чем мне думать! — ответила я.

Дарен схватил меня за локоть и развернул к нему лицом. Он пытался удостовериться в моей адекватности.

— У тебя глаза потемнели.

У меня перехватило дыхание.

— Дарен, причем тут мои глаза?

Он отпустил мой локоть.

— Просто держи себя…

Договорить Дарену не дали. Он замолчал и с ненавистью уставился сквозь меня.

— Если будете останавливаться, где попало, то мне придется вытащить свой меч! — гаркнул конвоир прокуренным голосом.

Конвоир стоял слишком близко. Я чувствовала его тяжелое дыхание.

— Тогда я засуну твой меч тебе в задницу, — ответил ему Дарен.

Сказать, что развязному конвоиру не понравилась подобная угроза, значит, ничего не сказать.

— Извините, Абрагель, но если эти двое пойдут с нами, то лучше закончить наше предприятие прямо сейчас, — сказал Дарен принцессе.

Она попыталась улыбнуться, но мышцы лица свело, как от судороги.

— Хорошо, они останутся здесь, — она смотрела на Дарена с опаской.

Под тюрьмой была построена сложная система переходов, соединяющих множество комнат. Мне следовало еще в предбаннике почувствовать, что это не просто тюрьма. На языке появился вяжущий привкус. Спускаясь еще по одной тесной удушливой лестнице, я услышала крики. За стеной кого-то пытали.

— У вас здесь пыточные камеры! — я испугалась собственного голоса.

Мне никто не ответил. Они молчали, при этом взгляды были каменные, как и лица.

Я остановилась. Мои пальцы исследовали стену, будто в ней могло находиться отверстие, через которое я могла бы пролезть и остановить насилие.

Я настроилась на внутреннее зрение. Стена под моими руками стала ядовито красного цвета. Первая моя неосознанная реакция была убрать руки, которые покрыла красная дымка.

За стеной пытали женщину. Её голова безвольно упала на грудь. Спина представляла собой кашу из кожи, мяса и крови. Она болталась на веревке, которой были связаны запястья.

Сквозь толщу ваты я услышала голос. Меня просили о чем-то.

— Верна, очнись! Верна! — Дарен сжал мою руку, чуть повыше локтя.

Я повернулась. Отвратительные эманации страха, боли, злости окутывали Дарена, охватывая его тело кусками.

— Что с ней? Мне это не нравится! — голос принцессы шел откуда-то снизу.

— За стеной пытают женщину. Вы это знаете? — голос мой был сух, лишен эмоций. Потому действовал сильнее.

— Что? Он же обещал, — промямлила принцесса дрожащим голосом. Свет от огня танцевал черными тенями на её лице — расползаясь грязью, обнажая истину. Лгунья.

— Верна, послушай, вспомни ради чего мы здесь!

Дарен прижал меня к стене, вновь склоняя к разумности в данной ситуации.

Ловушка? Конечно. Шаг в сторону, и мы станем марионетками чей-то игры.

— Все в порядке. Идем. И зря ты так кидаешься. — Стряхивая с рукавов липкие эманации страха, я развела руки в разные стороны, повернув ладонями к пыточной и вызывая огонь. Распаляясь яростью, с моих ладоней вырвались потоки белого астрального огня, прожигая красный морок. Тюремщик по ту сторону стены лишился сознания, но кому его жаль.

На физическом плане огонь не был виден. Ощущался лишь жар, и то для тех, кто стоял близко, как Дарен. Он отступил в сторону. Злость накатывала волнами на меня, трудно сказать, во что бы она вылилась. Стоило мне опустить руки, как Дарен обхватил меня и силой потащил вниз по лестнице, где успели скрыться принцесса с главным казначеем.

— Когда я, наконец, подохну?! Глаза б мои не видели этой проклятой книжищи, этой морды звериной! Так нет же! Ходят, смотрят, выискивают чего-то, — пробурчал старик-смотритель.

Как только отворили засов, последний элемент защиты двери, наступила полная тишина. Даже казначей прекратил сопеть.

В сокровищнице пахло свежевспаханной землей и чем-то сладким. Я вошла в сокровищницу вслед за смотрителем, сгорбившимся стариком в дырявом хитоне и нечесаными седыми волосами. Я почувствовала давящую на виски магию. Мощную магию, которой обладают почти боги или вмещают в себя артефакты, созданные богами. Я растерла виски. Легче не стало — мощь пробивалась ко мне в голову с пульсом.

Старик, шаркая в темноте, разжег факелы.

— Здесь постоянно голова болит, — Дарен обвел взглядом комнату с поломанной мебелью.

— Еще бы, — ответила я.

Дарен обернулся ко мне.

— Рядом находятся артефакты черной магии, Дарен.

— Значит, я был прав, — Дарен поспешил за смотрителем.

Меня перекосило от невыносимого прикосновения, которое может сравниться с тем, когда соскальзывает ноготь по учебной доске. Дух-хранитель проверял всех, кто потревожил его покой. Хорошо, что я знаю как их успокаивать. Временно, конечно, но все же.

Одна из четырех каменных стен продавилась под напором земли, образовав трещину во всю длину от потолка до пола — вот и причина погребного запаха.

— Мы производим ремонт в другой зале, — казначей рассматривал разлом, — в скором времени монеты и драгоценности перенесут, — добавил он и оттянул воротничок от горла.

Принцесса задержалась на пороге. Ступить в пахнущую погребной ямой комнату потребовало всего её мужества.

Сокровищница представляла собой десяток комнат с несколькими дверями, каждая из которых вела в следующую комнату. Из комнаты полной холодного оружия: от секир до ножей, инкрустированных алмазами и рубинами, мы попали в узкий, на удивление сухой коридорчик, заставленный рядом сундуков.

Старик шел впереди с факелом, но постоянно оглядывался назад, высматривая желтыми птичьими глазами наши руки и карманы.

— Не трогайте ничего! — прикрикнул он на нас. Хотя никто даже вскользь не коснулся императорского добра. Мы шли цепочкой — настолько тесным был проход между сундуками и стеной. В сокровищницу разрешено было войти мне, Дарену и трем хранителям ключей: Абрагель, главному казначею и самому смотрителю.