— Верна? — позвал Дарен.

— Я здесь.

— Ты сама вылезешь?

— Да. Сейчас.

Болотная жижа пропитала насквозь мои сапоги, брюки и даже рубашку.

Стерев с лица болотную тину и отжав волосы, я полезла наверх.

Дарен вырос надо мной, вглядываясь в глубину оврага. Наклонившись, он схватил меня за руку и все-таки помог.

У самки из живота сочилась кровь. Болт застрял в позвоночнике, распоров кишки. Без этого болта я как-нибудь обойдусь. Второй болт угодил в сердце.

Став уверенно на ноги, я высвободилась из его рук.

— Тебе не стоило рисковать своей жизнью.

— Нет, не так. Нам не стоило сюда тащиться, тогда бы рисковать не пришлось.

— Там мое оружие.

— Ах, да, точно! Забыла совсем!

— Я тебя с собой не тащил.

— Знаю! Все моя глупость, да жалость… — я прикусила язык.

— К кому? К людям? Договаривай раз начала.

Из глотки аждархида вылетел хрип. Мы одновременно обернулись. И почему я сразу не проверила? Парализованные болтом конечности безвольно лежали на земле, но глаза смотрели цепко. Их иссиня-черную глубину заполнял разум. Я опустилась перед самкой на колени. Дарен стал у меня за спиной, не вмешиваясь. Должно быть, он считает мое поведение безрассудным. Но мои поступки продиктованы исключительно рациональностью и определяют меня саму.

На шее хищницы был повязан шнурок с амулетом подчинения.

Я обхватила ладонями её голову и развернула к себе. Она открылась мне сама. Даже не пришлось взгляд её ловить. Высокоорганизованное существо, хоть и хищница. Разборчива в пище. Может отличить дикое животное от домашнего. На людей не охотится в принципе, потому как считает себя выше этого.

На темно-зеленый сумрак её сознания накладывались флюиды прозрачно-синего волеизъявления. Чужая воля порабощала волю хищницы. Причем поводырь, настраиваясь на аждархида, перестарался и, теперь умирал, вместе с ней.

От сознания протянулись прочные надежные связи, образуя сеть. Связи имели обратную силу, поддерживая сеть в постоянном информационном контакте.

— Прости, что не могу вылечить, что не могу пойти с тобой. Твой путь завершится достойно, — я полоснула ей по шее ножом, быстро, наотмашь. Жизнь покинула её взгляд, оставив тусклый отпечаток в остекленевших глазах.

— Уходим! — я была слишком взволнованна. Дарен возражать не стал. Так же, как и расспрашивать об увиденном.

Глава 9.Погоня

Появления остальных аждархидов долго ждать не пришлось. Небо утыкали пять темных точек. Летели птерозавры низко, но увидеть меня не должны. Ночь все-таки.

Разделиться было самое разумное в сложившихся обстоятельствах. Тем более, когда от каждой минуты зависят наши жизни. Я отправилась в Чарующий лес, чтобы забрать лошадей и сразу тронуться в путь. Дарен пошел за своим оружием и амуницией.

Я вскочила на лошадь. Вторую схватила под уздцы, и обеих пустила в галоп. Конский топот разрывал тишину ночи, но тревожило меня другое. Тревожила меня безопасность Дарена. Не какое-то неврастеническое опасение, а предчувствие опасности, которая буквально закручивала его в плотный непроницаемый кокон.

Услышать поработители аждархидов меня не должны, они слишком далеко. Увидеть тоже. Я держалась лесной полосы, к тому же, собиралась гроза.

Небо опустилось очень низко, почти касаясь старых сосен. Раздался гром. Листва понурилась; букашки, птицы и звери смолкли и попрятались в укрытия. Нам бы тоже засесть в укрытии, а не играть с удачей на собственные жизни.

Резким шепотом меня догнал дождь и накрыл стеной ливня. Крупными каплями вода била по лицу, спине, плечам, затекала за воротник. Где-то в лесу ломались тонкие ветки, наполнялись канавы.

Ворвавшись в черноту леса, я осадила коней. Буйство стихии закончилось так же быстро и внезапно, как и началось. Во вновь наступившей тишине слышалось перешептывание мокрых листьев и неясные шорохи леса.

Над головой, сбивая с макушек листья, пронеслись крылатые туши. Их звериный крик, осязаемо лизнул меня по спине. На мгновенье среди звуков вселенной остались хлопки крыльев и топот копыт.

Твари были довольно неуклюжи для охоты в лесу. Их широкие крылья мешали протиснуться между часто посаженными деревьями. Но чем случай не шутит.

На поле боя неизбежно наступает время падальщиков и мародеров. Можно с уверенностью утверждать, что норлуки — одни из этих категорий, любители легкой добычи. Но сколько их еще, приманенных запахом гниения?

Самый голодный и глупый норлук попытался достать меня: он спикировал вниз, ломая тонкие ветки, и застрял где-то на полпути до земли. Я продолжала мчаться вперед. Высокие гневные крики и треск веток говорили о его голоде лучше слов. Пока более умные собратья парили над лесом, застрявший норлук продолжал рваться вниз. Распахнутые крылья цеплялись за тесно растущие ветки. Эта клетка его долго не продержит.

Звон метала и обрывки мужских голосов долетели сквозь шум, издаваемый птерозавром. Ад сорвался с цепи? Или я сошла с ума?

Этого не может быть… Просто не может быть! Не может быть все так плохо!

Дарен крутился волчком, нанося удары. Крепкие мужики в плащах с нашитыми листьями, ветками и кое-где вымазанные комьями земли, окружали его с трех сторон.

Высокие кусты Иван-да-Марьи пригнулись под весом двух мужских тел в закамуфлированных плащах. Тела лежали неподвижно. Головы неестественно запрокинуты, перерезанные глотки раскрыты в молчаливом крике. Уже пустые тела, души которых покинули этот мир.

Я сняла с луки арбалет и зарядила его.

— Эй!

Разбойники обернулись. Одному это стоило жизни. Чертыхнувшись, они продолжили сражение, атакуя Дарена теперь с двух сторон.

Усеянное шрамами лицо оглянулось на меня:

— Сучье отродье, молись, чтобы я убил тебя быстро! Сдеру кожу, пущу по кругу… — договорить он не смог. Дарен, выбив саблю у второго из рук, развернулся и проткнул его мечом. Что-то хрустнуло. Окровавленное острие на секунду мелькнуло из груди и со скрежетом скрылось внутри.

Стрелять в опасной близости от Дарена я не решилась. Приходилось просто наблюдать.

Второй подобрал саблю и, смотря из-под лба, жадно и с предвкушением расправы, бросился на Дарена.

— Сзади, берегись! — крикнула я.

Дарен кувырком откатился вправо, лишив противника возможности нанести подлый удар. Они закружились, делая выпады, подсечки, тычки.

Крутанувшись, Дарен упал на колено. Его меч скользнул по кольчуге мародера, но раны не нанес. Мародер по инерции сделал два шага вперед, но развернуться не успел. Дарен, поднявшись, развернулся и нанес смертельный удар в грудь.

С мародерами было кончено. Как следствие, разбавляя сумрак астрально-ментального поля, народилась сила смерти. Перед взорами умерших возникла старая цыганка в яркой цветастой одежде, с браслетами-украшениями.

Дарен запрыгнул в седло, отвязал поводья от луки, страховочную веревку от седел.

— Давай уносить ноги!

Я почти слышала тонкий переливчатый звон монет на её браслетах. Цыганка с нежностью смотрела на убитых, лежащих гуттаперчевыми куклами. Интересно, кого напомнила покойным цыганка? За жизнь они совершили много зла, но Смерть их встречала, как любимых внуков. Души убитых покинули тела. Цыганка-Смерть наметила им направление и те скользнули по нему.

— Да, хорошая мысль.

Лошади мчались во весь опор. Я впереди. Дарен следом. Самая разумная позиция, учитывая, что я знаю близлежащие леса вдоль и поперек.

Норлуки оставили нас в покое, переключившись на более легкую пищу. Сегодня было столько неудач, что по закону случайного выбора нам должно было повезти. Этот факт наглядное тому подтверждение.

Адреналин бурлил в крови. Мы проскакали через мост. Судя по воплям, доносившимся с противоположной стороны Крутейки, твари прочно осели за папортниковой рощей. Можно было повернуть удачу в свою сторону. Для меня одной этот фокус бы удался. А вот в компании чреват. Потому как, для одного — удача, для второго, учитывая ситуацию, — смерть.