— Есть очко! — крикнули они и убрали камень.

— Тэвэтовцы! — радостно зашептали наши пионеры.

«Ветераны» почувствовали приятное волнение: что ни говори, а все это с них началось, и вот теперь они видят, как совершенно незнакомые, «чужие» ребята делают начатое ими дело. Не меньше их был доволен и вожатый.

— По такому случаю я готов лишний раз потрудиться! — сказал Андрей, побежав к камню.

Мимо камня прошло сразу несколько человек. Кто-то споткнулся, что-то пробормотал, а когда прошли, — камень остался на месте.

Потом нашелся человек, который старательно откатил ногой камень в сторону. Яше пришлось катить его обратно.

Только он вернулся на место, как ребята заегозили:

— Цыбук! Цыбук!

Все встрепенулись. А вожатый почувствовал, что у него сердце забилось немножко сильнее, чем следует. Это ведь был экзамен не только для Цыбука, но и для вожатого, и для всего ТВТ.

А Цыбук шагал себе преспокойно, смотрел на проезжавшие автомобили, поглядывал он и на тротуар, но ничто не свидетельствовало о том, что его заинтересовал камень, хотя тот и должен был уже попасться ему на глаза.

Вожатый замер.

«Возьмет или не возьмет?..»

От этого зависело очень многое. Он ведь так смело и уверенно утверждал, что члены ТВТ не могут быть «мертвыми душами», что они всегда выполнят свои обязанности. Даже взялся доказать это пионерам. И если сейчас Цыбук подведет, будет стыдно не только перед ребятами, но и перед самим собой.

«Возьмет или не возьмет?..»

Цыбук вплотную подошел к камню. Остановился. Но вместо того, чтобы посмотреть на камень, загляделся на трактор, который быстро катил на резиновых шинах и тащил за собой платформу.

Вожатому стало не по себе. Пионеры насмешливо перемигивались.

Цыбук, не сводя глаз с трактора, медленно нагнулся, взял камень в руки и отнес его в сторону.

— А что?! — воскликнул вожатый. — Не говорил ли я вам, что «мертвых душ» в ТВТ не бывает? Если кто-нибудь научился видеть и понимать, так уж не сможет не сделать, хотя бы даже он и не думал, не хотел этого!

— Ну, что касается Цыбука, это понятно! — сказал кто-то из ребят. — Он ведь был самый заядлый член ТВТ.

— Таким же он остается и сейчас!- твердо сказал вожатый.

— Пусть будет так. Но сколько ведь и таких, которые и прежде ничем себя не проявляли! А вот как раз идет один из них — Антоша Аскерко!

Андрей к тому времени уже успел положить камень на прежнее место. Ребята опять притаились. Антон подошел к камню в то время, когда какой-то человек споткнулся о него и сердито сказал:

— Бросают камни на самой дороге!

Антон остановился, засмеялся и убрал камень.

— Ну, вот и еще факт! — восторженно восклицал вожатый. Но и против этого был выдвинут довод: Антон обратил внимание на камень только потому, что у него перед носом человек споткнулся. А если бы этого не случилось, он наверняка прошел бы мимо.

— Так ведь он не только обратил внимание, но и убрал камень! — доказывал вожатый, — Обождем еще Карачуна.

А пока Карачуна не было, случилось вот что.

По тротуару шла женщина и вела за ручонку двухлетнего ребенка. Ребенок споткнулся о камень и заплакал. Мать начала успокаивать его:

— Не плачь, не плачь. Успокойся. Этот камень тебя обидел? Вот мы сейчас зададим ему! Вот, вот ему! Вот как! Вот! Будет он знать, как обижать маленькую Тамарочку! Ну, тише, тише! Мы ему надавали за это!

И «побитый» камень остался печально лежать на прежнем месте.

Наконец появился долгожданный Карачун. Шел он неровно, то приостанавливался, то бежал, то сворачивал в сторону. Увидел собаку и запустил в нее камушком.

Вожатый мало надеялся на него, но утешал себя тем, что предыдущие два случая всё-таки оправдали его надежды. Карачун сразу же заметил камень и толкнул его ногой. Тяжелый камень чуть стронулся с места. Тогда он толкнул его еще раз. Потом ступил два шага вперед и остановился. Посмотрел на камень, о чем-то подумал, потом… вернулся, поднял камень и швырнул его в сторону!

… На другой день, встретив Цыбука, вожатый спросил:

— Ну как, не добыл новых очков?

— Да ну их! Хватит и тех, что набрал! — улыбаясь ответил Цыбук.

— А мы видели, как ты вчера убрал камень с панели, — сказал вожатый.

— Ну и что ж такого? — ответил Цыбук. — Неужели оставлять, чтобы мешал?

Спустя несколько дней вожатый созвал активистов ТВТ, рассказал им об «экзамене» для «мертвых душ» и прибавил:

— Помните, когда мы обсуждали устав Товарищества Воинствующих Техников, я не докончил одной своей мысли, которой вы все тогда заинтересовались? Я имел в виду приблизительно то, что теперь мы увидели. Это означает, что в деятельности Товарищества Воинствующих Техников не только очки ровно ничего не значат, но даже и сделанное вами не является само по себе главным. Тогда я вам об этом не сказал, чтобы вы не потеряли интереса к вашему делу, как игре. А теперь я могу сказать вам — уже закаленным тэвэтовцам: нет особой беды в том, что многие из вас уже не интересуются очками. Важно, что вы хоть какое-то время побыли тэвэтовцами, — значит, ими навсегда и останетесь до самой старости. Главный смысл Товарищества Воинствующих Техников не в том, что его члены сейчас сделают, а в том, что они и в дальнейшем останутся заботливыми хозяевами. А все советские люди должны быть заботливыми хозяевами, потому что у них огромное общественное хозяйство. Вот что кроется за вашей «игрой».

— Могу еще сказать вам, — продолжал вожатый, — что в недалеком будущем для Товарищества Воинствующих Техников будет создана прочная база — специальные мастерские ТВТ, где будет всё для какой угодно работы. Каждый из вас может пойти туда и с помощью инструктора сделать для себя всё что угодно, по любой специальности — слесарной, столярной, сапожной и так далее. Только одно нужно: чтобы умел всё делать сам. Мы уже знаем: каждый, если захочет, многое может сделать. Определенная специальность требуется для работ посложнее, а простейшие — под силу каждому. Это вы и сами уже доказали…

Перед Товариществом Воинствующих Техников открывались широкие пути в будущее…

ГЛАВА ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ,

написанная пятнадцать лет спустя и рассказывающий о встрече автора с техником Борисом Иванычем

В 1948 году газета попросила меня побывать на строительстве одного из домов у нас, в Минске. Надо было ознакомиться с ходом работ, с людьми и написать для газеты очерк.

Встретили меня там приветливо. Всё показали, объяснили. Строители знали, что приехал корреспондент, а фамилией моей не интересовались. И вот с первого посещения стройки внимание мое привлек какой-то Борис Иваныч, которого я пока еще в глаза не видел.

— Борис Иваныч сказал, — говорили рабочие таким тоном, словно этот Борис Иваныч был бог весть что за авторитет.

А между тем я знал, что главного инженера звали вовсе не Борисом Иванычем.

Мне приходилось слышать, что и он почти так же, как рабочие, повторял:

— Надо поговорить с Борисом Иванычем.

Когда я спросил, кто же такой этот Борис Иваныч, мне ответили:

— Наш старший техник. Золотой человек!

«Это, должно быть, старший по возрасту и самый опытный техник», — подумал я и сразу представил себе сурового на вид мужчину с седыми усами, серьезного, внимательного, всеведущего. Поговорить с ним было бы очень интересно и полезно. Но встретил я его лишь,через несколько дней, а то всё попадал сюда в такое время, когда его не было. Наконец рабочие сказали мне:

— Вон Борис Иваныч идет!

Я обернулся и увидел. .. и вовсе не старика, а молодого парня лет двадцати, невысокого, с округлым лицом, острым носиком и подвижными глазками.