Огни пылали на поляне. Сели два солнца. Яркая красная Кельмар царствовало на небе. Звезды и облака пыли заполняли тьму вокруг большой планеты.

Играли барабаны. Было слышно печальные голоса, говорившие о погибших. На поляне звучало очень много языков. Ксиосский, сакинский, аделический, нефертарианский. Они были близки ко мне, но пока огни горели, подходили и другие.

Мангарианский язык людей Павлиньего камня.

Гернамский людей Варги.

Кельтакский, хотя Никс оставила редкий в живых. Я знал только Декклар и Бахрейн. Кили была здесь, но молчала.

Тианский людей Круз.

Врмусский. Я уловил резкие слова и голос.

Голубые глаза Павла Новокшорова пересеклись со мной взглядом через костер. Мы встретились на середине пути и долго смотрели друг на друга. Дождь оставлял пятна на его длинном сером плаще, впитывался в его светлые волосы.

Его брат Иосиф был на моем корабле в день, когда все взорвалось. Он женился на моей сестре Заре. Он упал в океан, его тело затерялось там навеки с ее. За недели Игр мы с Иосифом сдружились. Павел был там, следил, но мы мало общались. После смерти Иосифа Павел и его племя пропали, вернулись к небесным котам, искали безопасность, которую не получили со мной.

Он протянул руку, на его угловатом лице не было эмоций. Я шагнул вперед и пожал его руку. Время не щадило его. На его щеке был свежий шрам, что тянулся до воротника.

— Павел, рад встрече.

Он кивнул, держа меня за руку.

— Я думал, что пока не буду видеть тебя, проще перенесу потерю брата.

Он сложно говорил на адалическом, с акцентом, но это было лучше, чем я говорил на врмусском. Их язык был неудобным. Для меня.

— Мне жаль. Я бы хотел помочь.

— Ты не мог, — заявил он. — Сегодня мы горюем о нем, как стоило сделать уже давно.

Я улыбнулся ему.

— С водкой?

Он полез в карман плаща свободной рукой и кивнул. Он вытащил стеклянную бутылку.

— С водкой.

Мы танцевали у костров, разделили бутылку на двоих. Я уже был знаком с этим напитком. Он был горьким, обжигал горло, терзал желудок. Павел пошатнулся и опустился на землю. Я присоединился к нему.

Он отклонился на руки и смотрел на небо, закрыв один глаз, кривя губы.

— Иосиф познакомил меня с небом. Он научил меня звездам. Их именам. Их значению.

Я поднял лицо к небу, мысленно называя звезды.

— Мой отец сделал так со мной.

— Люди вокруг тебя умирают, Синн.

Я не мог этого отрицать.

— Знаю.

— Что ты с этим делаешь?

Глядя на него краем глаза, я поднял голову, чтобы потянуть шею.

— Я готов бороться.

Павел опустил голову, пьяно улыбаясь.

— Это я и хотел услышать. А теперь я спать. А утром мы обсудим, как убить этих гадов, пока они не убили нас.

Я махнул ему. Я удивлялся тому, как уверенно он шел по неровной местности. Может, он был не так пьян, как я подумал.

Худая женщина вышла из группы у костра справа и подошла ко мне. Ее походка была знакомой, уверенной. Длинные черные волосы ниспадали до талии. Ее тонкий халат почти не скрывал длинные ноги.

Голые ноги. Ступни. Халат.

Я встал на ноги, пошатнувшись.

Она не рассмеялась. Она серьезно смотрела на меня лиловыми глазами.

— Иветта, — тихо сказал я. Я не знал, как ее приветствовать. Мы не были лучшими друзьями. Мы вообще не были друзьями. Я был уверен, что она ненавидит меня. Когда мы были вместе, я не знал, как увидеть ее как личность.

Она скользнула по мне взглядом и посмотрела в глаза.

— Синн.

Я открыл рот, надеясь, что вылетит что-то умное.

— Шанкара?

Она замерла и кивнула.

Я поджал губы. Если она взорвала Шанкару, то нападение на Энхнапи тоже было ее делом.

— Твоя мама знает?

Она вскинула черную бровь.

— Думаю, уже знает.

— Хмм, — мне нужно было понять, что с ней произошло. Где она была? Почему пропала? — Видимо, да.

Она посмотрела вслед Павлу.

— Заливаем горе выпивкой? — ее йетянский акцент смягчился. Как она выживала в Небесном городе с сильным акцентом, но почти избавилась от него за пару месяцев в семье?

Я покачал головой. Я многого не знал об Иветте.

— Его брат погиб, когда «Юссра Самма» упал с неба.

Она облизнула губы.

— Слышала об этом. Мне очень жаль, Синн.

Я молчал, повисла неловкая пауза.

— Где ты была? Мы не слышали о тебе.

Она пожала плечами.

— Я нашла семью и поняла, что без них мне лучше. Что еще хочешь узнать?

Странно, но я не знал, что спросить, что сказать.

— Ты говорила с Кили?

— Нет, — она скрестила руки. — Нужно было увидеть тебя.

Я нахмурился.

— Почему?

— Ты ведешь этих людей.

Я указал на Нейру, смеявшуюся через два костра. Ваш не печалились. Они праздновали.

— Она ведет наш народ.

Иветта заглянула в мои глаза, покачала головой, выражение ее лица смягчилось.

— Я бы и не подумала, что мальчишка, которого я знаю, вырастет таким мужчиной.

Я сухо рассмеялся.

— Я тоже.

Она повернулась к Нейре, встала плечом к плечу ко мне у костра.

— У меня большой гарем, Синн. Я могу звать тебя Синн или называть Эль-Асим, как остальные?

— Можешь звать меня Синн, если ты с нами.

— Если примете.

Я пошатнулся. Водка. Тяжелая штука.

— Ты сказала, что у тебя есть гарем, — я удивленно вскинул брови. — Я этого от тебя не ожидал.

— Это традиции мамы. Она думала, что вернет меня, окружив своими людьми, и подкупит.

Я поджал губы. Я не хотел спрашивать.

— Видимо, тебе это не понравилось.

— Как ты отреагировал бы, если бы твоя мать так поступила?

Мы с Иветтой встретились в Небесном городе, не знали тогда политику Великих семей. Мне было сложно помнить, что она — наследника Великой семьи.

— Я поднял Лигу городов.

Она рассмеялась.

— Точно, да? Я собрала единомышленников.

— Это хорошо.

— Я могу помочь.

У нас не было отряда в воде. Так что да. Она могла помочь.

Она повернулась ко мне.

— Я знаю, куда ушли Ино и Шанкара.

Я взглянул на нее, все расплывалось. Водка могла ударить сильнее, чем раньше? Я этого не ожидал.

— Не знаю, готов ли ты сражаться.

— Готов, — я посерьезнел при мысли о такой ночи после войны. Немного посерьезнел. Водка была сильнее моей решимости.

— Они собираются с силами на островах на краю известного нам мира. Западнее на сотню километров.

Я не знал места западнее Коко Надие. Мы всегда оставались в границах известного мира.

— Воздух здесь ядовит. Вода грязная. Преследовать их опасно.

— Ино и Шанкара в летаран. А летаран Шанкара ранена.

— Есть безопасные проходы. Наверняка, есть.

Я прикусил губу.

— Ты хочешь показать проход.

Она склонила голову.

— Если позволишь.

Я долго молчал. Я чувствовал даже в таком состоянии, что она хотела сказать что-то еще.

— Знаю, что я тебе не нравлюсь, — заявила она.

— Я тебя не знаю, Иветта. Ты закрыта от меня.

Она облизнула губы.

— Я… — она замолчала и посмотрела на огонь. — Меня злят эти тираны, Синн. А ты, когда только прибыл, мало отличался от всех задир вокруг.

Я пытался вспомнить свои действия, когда она была рядом, но не припоминал ничего, что сделал, чтобы так ее разозлить.

— Ты был наследником великого воздушного племени, — огонь блестел на ее волосах. — У меня не было племени. Я была узницей Рук Таро.

— В забавных платьях, глупых шляпах и на каблуках, если я не ошибаюсь.

— Не все тюрьмы с решетками, Синн, — она посмотрела на меня. — Я не верила, что могу тебе доверять.

— Почему передумала? — хотя она могла не передумать. Я все еще не видел ее эмоции. Ее слова могли их раскрыть, и я хотел понять, где скрывались ее чувства. Хотел искренности.

— Кили пыталась мне сказать, — она прикусила губу и повернулась ко мне. — Ты это сделал, Синн. На Играх. Я была там, когда ты сражался с Нейрой, Оки, Иосифом и Токарзем. Я была там, когда ты отдал лидерство Нейре.