Но очередь из огнестрельного оружия, донесшаяся со стороны второго транспорта, была не тем, что он имел в виду.

Понадобилась секунда, чтобы Адальбрект осознал услышанное и резко выпрямился. Он увидел, что остальные отреагировали так же — их внезапно вырвало из грез, навеянных покачиванием транспорта и парадом мертвых металлических гротесков, проходящим за окнами. Потом кто-то очнулся и в водительской кабине и переключил освещение с белого на красное аварийное. Позади транспорта снова раздался залп — быстрый взвизг лазера и два кашляющих выстрела из неавтоматического стаббера — приглушивший чей-то крик боли и гнева.

Сестра Сарелл уже наполовину поднялась из кресла, ее рука метнулась к лакированному болтпистолету на бедре. Вошени, Киноза и два клерка сжались рядом на передних сиденьях, и на какой-то миг Адальбрект подумал, пытаются ли они так защититься или успокоить друг друга. Но тут Адептус отпрянули друг от друга, и он понял, что все четверо читали молитву над магнитными батареями, которые они теперь вставили в тонкоствольные лазпистолеты. Адальбрект оглянулся и увидел Хаффита, одного из солдат полковника, который стоял на коленях в проходе меж сидений, и его очки в свете ламп отсвечивали красным, как глаза животного, пока он спокойно заряжал короткий гвардейский стабкарабин. Наконец заставив себя пошевелиться, Адальбрект прыгнул в проход и выхватил из кобуры лазпистолет.

— Не торопись и дыши спокойно, брат, — сказал позади Хаффит. — Никогда не надо бросаться в атаку, пока не знаешь… подожди-ка…

Голос Хаффита умолк, и он наклонил голову, прислушиваясь к каким-то сообщениям в вокс-бусине. Адальбрект кивнул, осознав, насколько тяжело дышит, и постарался расслабиться. Еще через пару секунд он вспомнил о своем призвании, вернул пистолет в кобуру и потянулся за символизирующим его статус жезлом с набалдашником-аквилой, который лежал на окне рядом с его местом. Если понадобится выйти наружу и сражаться, то пусть его враги знают, что стоят лицом к лицу с посвященным служителем Имперского Культа. Кончиком пальца он погладил ободок под когтями аквилы, на который надо было надавить, чтобы изнутри выскользнул боевой клинок.

Прямо за окнами транспорта снова грохнул стаббер, но Адальбрект очистил свой разум, и выстрелы больше его не пугали. Он собрался спросить Хаффита, что тому сообщили, когда затрещал динамик связи с водительской кабиной.

— Говорит Тоск. Это люди, прокравшиеся на второй транспорт. Трое прячутся у нашего правого борта, прикрывая другую группу, следующую за конвоем. Пожалуйста, заткните их. Конец связи.

Хаффит уже направился к люку по правой стороне, но Сарелл обогнала его, и Адальбрект поспешно пошел следом. Немного помедлив, Вошени хотел было повести за ними других офицеров Администратума, но Хаффит покачал головой. Он показал Вошени на ручку люка, резко провел двумя пальцами по губам, когда демилектор попытался что-то сказать, и поднял большой палец, когда тот кивнул, промолчал и схватился за ручку.

Хаффит показал один палец, затем три, два и, наконец, один, и тогда Вошени схватился за ручку и откинулся назад. Люк открылся быстрее, чем он ожидал, отчего тот ударился о кресло и, потеряв равновесие, упал.

Повис миг абсолютного затишья, пока холодный ветер тихо вливался в салон, а затем сестра Сарелл, держась одной рукой, выпрыгнула из люка, сжимая в другой руке болтпистолет и выкрикивая боевое благословение с какого-то дикого мира голосом, которому просто нечего было делать в таком маленьком теле с таким узеньким ртом.

— Гром-для-Него, крылья-для-Него, слова-для-Него! Гром-для-Него!

К тому времени, как Хаффит шагнул в люк следом за ней, спрыгнул и завертелся на месте, оружие Сарелл проговорило дважды, и Адальбректа передернуло от глухих, лишенных эха звуков, раздавшихся после обоих выстрелов. Единожды услышав, как снаряд болтера взрывается внутри тела, ты никогда не забудешь этот звук.

Хаффит пропал из виду. Адальбрект прошел в люк, прыгнул, приземлился за один вздох и увидел, что гвардеец закатился под транспорт, пытаясь найти такой угол стрельбы, чтобы снаряды не пронзили цель насквозь и не угодили в шину. Будто только сейчас вспомнив о врагах, Адальбрект повернулся, чтобы посмотреть на них.

Ничего особенного. Он не знал, что ожидал увидеть, но не это. Двое мужчин с совершенно незапоминающейся внешностью, плотного сложения, с остриженными головами, одетые в желтые рабочие комбинезоны, которые он каждый день и во множестве наблюдал перед храмом, где работал. Они были забрызганы и заляпаны чем-то темным, широко раскрытые глаза смотрели застывшим взглядом. Между ними валялись останки того, кто был третьим, пока снаряды Сарелл не нашли свою цель.

Он осознал, что его собственное тело уже двигается. Один шаг, и послышался скользкий металлический звон нанозакаленного адамантиевого клинка, выскочившего из резной аквилы. Этот звук заставил его вспомнить движения, загнанные глубоко в мышечную память многими сотнями часов тренировок. Глубоким низким выпадом он вложил весь вес своего тела и оружия в клинок, вонзив его в горло одного из мужчин. Руки того конвульсивно стиснули лазган, выпустив быструю красную вспышку, а затем он сполз с клинка и повалился в месиво зловонной крови и обожженного гравия. Второй вздрогнул, не зная, в кого стрелять — в Хаффита или Адальбректа — и тут гвардеец нашел верный угол для стрельбы и поразил того в колено. Человек беззвучно упал на землю и только было вдохнул, чтобы закричать, как клинок Адальбректа снова ударил в горло и заставил его замолчать навсегда.

Внезапно весь мир снова стал полон звуков. Крики и топот позади транспорта. Раскрытый и качающийся позади него люк кабины. Его собственное дыхание.

По каменной крошке сзади захрустели сапоги, и кто-то хлопнул Адальбректа по плечу.

— Храбро, — сказал полковник Тоск. — Я-то думал их подстрелить, но это было храбро.

Адальбрект повернулся и поднял жезл. Клинок еще был снаружи, и золотая аквила блестела от крови.

— Аквила не уклоняется от боя, полковник, — он сморгнул. — Со всем уважением.

— С уважением, это точно, — ответил Тоск. Его тяжелая рука все еще лежала на плече Адальбректа. — Как насчет присоединиться к моему адъютанту и добраться до остальных?

— А… — сказал Адальбрект. Он и не подумал, что нападавших могло быть больше. Рука полковника повернула его лицом к Хаффиту, который уже согласно кивал.

— Они разбегаются по машинам, — сказал тот. — Давайте возьмем их по горячим следам.

Он зашагал прочь, и сестра Сарелл последовала за ним.

— Побольше глаз, это правильно, — одобрил полковник. — Идите к охранникам Механикус, постарайтесь им помочь и доложите нам все, что узнаете об этих непрошеных пассажирах. Это, конечно, и к вам относится.

Адальбрект кивнул, поднял жезл подобно штандарту, увенчанному аквилой, другой рукой вытянул пистолет и последовал за Хаффитом и Сарелл на кладбище.

От них все еще пахло. Адальбрект не ожидал этого. Не воняло, но пахло. Он улавливал слабый металлический привкус в воздухе, исходящий от выжженных холмов, и более приторный аромат масел. Запах пустыни был однообразен и едва заметен, но под ним будто запеклось нечто иное, нечто более густое. Адальбрект осознал, что чует кровь. Не свежую, запачкавшую его скипетр, но застарелую, пролитую имперскими гвардейцами и бесчисленными невинными ашекийцами кровь и иные жизненные флюиды, что все еще покрывали шипы и крючья Машин Скорби Наследника.

Эта мысль пробрала его до самого нутра, и мгновением спустя, когда лазерный луч врезался в остов над его головой и сбил с металла патину, которая пылью осела у него на лице, он поймал себя на мысли: «На мне кровь». Он пригнулся, бездумно прислонился спиной к корпусу машины и завопил от боли.

В тот же миг еще два выстрела пронзили металлический остов на расстоянии руки от него, и от мест попаданий пошел дымок. Он ответил отрывистыми выстрелами из пистолета, целясь во мрак и толком не зная, откуда вообще стреляют, пока Хаффит не рявкнул у него над ухом «Стрелять точнее!» и выпалил одну, две, три короткие, выверенные очереди во что-то, чего Адальбрект не мог разглядеть. Он попытался пригнуться еще ниже, но яркая и как будто радостная боль с новой силой пронзила плечо, исторгнув из проповедника еще один вопль. Что-то держало его. Скрипя зубами и рыча от муки, он попытался сдвинуться вбок, потом привстать, но всякий раз крюк проворачивался в плече, и он оставался на том же месте, извиваясь, как наживка удильщика. Тяжело дыша, он пробормотал про себя строку из четвертого псалма Тобиша — «Зеркалом, обращенным к Его лучезарному Трону, я выжигаю ночь» — и заставил себя не шевелиться. Откуда-то издали, слева от Адальбректа послышалась череда металлических лязгов и два изрыгающих ругательства голоса, один с хриплым континентальным акцентом Ашека, другой — с грохочущими гласными Прагарского подулья. Через несколько мгновений их заглушил рык мотора цепного меча, который пожужжал и замолк на достаточно долгое время, чтобы Адальбрект услышал голос Сарелл откуда-то поблизости и визги и взрывы болтерных снарядов.