Мэтью Фаррер

МОГИЛЬНЫЙ КАМЕНЬ И КАМЕННЫЕ КОРОЛИ

РАССКАЗ

— Он летит сюда за Ним. На нем магос, который будет Его исследовать.

Как только Йопелл произнес эти слова, Ковинд Шек схватил его длинными узловатыми пальцами за грудки и отшвырнул, и он унизительно рухнул в пыль меж двух осевших сломанных механизмов. Йопелл лежал, опираясь на локоть, закрыв глаза и чувствуя, как мелкая рыжая каменная крошка, поднятая в воздух падением, оседает и пачкает его потную кожу. Утро было прохладным, но двойная смена на кладбище в тяжелом рабочем комбинезоне взяла свое, а бурлящая в животе смесь страхов — что его поймают и найдут поддельные бумаги, что он не найдет Ковинда, и как тот воспримет новости — сделала остальное. Йопелл взмок, и от него воняло.

Начальник уже отвернулся и снова выкрикивал приказы. Йопелл не стал открывать глаза. В бригаде рабочих произойдет еще один несчастный случай, одно из этих точно рассчитанных фатальных происшествий. Ковинд недостаточно доверял Йопеллу, чтобы воспользоваться его помощью в организации аварий. Сквозь лязг металла он уже слышал испуганные стоны мужчин, которые должны были стать жертвами случая. По какой-то причине все они должны были быть мужчинами. Йопелл как-то вслух поинтересовался насчет этого, и Ковинд пнул его в живот так сильно, что он перекувырнулся назад.

— Магос, который будет Его исследовать, — пробормотал он снова, с трудом поднимаясь и усаживаясь. Он сидел, широко раскинув ноги в грязи, и чувствовал, как зудит нависший над ними живот. Йопелл проговорил это послание на старом ашекском диалекте, и форма местоимения, которая в нем использовалась, имела весьма точный набор оттенков значения. Сложный суффикс демонстрировал уважение к старшему, чья власть происходила из-за пределов семьи и феода говорящего, интонации гласных передавали нюансы соблюдения Обычаев, Порядков и Традиций, а акценты указывали на кузнечную работу и машинное ремесло. Контекст подводил итог. Йопелл мог говорить только об одной вещи.

Йопелл отклонился назад, посмотрел вверх, меж смятых и потускневших стальных каркасов, и уставился на маленькое темное пятно, зависшее высоко над ними. Оно походило на крошечную занозу, застрявшую в бледной коже, и висело так уже два дня; еще позавчера можно было разглядеть только при сильном увеличении, через подзорный блок, который они украли из гарнизона. Этот «Могильный камень» никуда не спешил.

Йопелл подумал, не следует ли ему испытывать большее беспокойство по этому поводу. В конце концов, магос ведь собирается «исследовать». По крайней мере в низком готике это слово было ближе всего по смыслу к ашекскому «к'сеоше», термину, который относился к более сложному понятию. Он обозначал тщательный, умелый разбор, произведенный рукой и разумом сведущего, однако ведомого воровскими намерениями человека, который желал познать устройство, не имея на то благословения Традиций, изучить беззащитные секреты машины против воли ее создателя, вторгнуться в нее без всякого уважения и стыда. Ковинд и его люди были здесь именно для того, чтобы защитить Его от подобного. Но сейчас они слабы, и прячутся с тех самых пор, как сгорели ульи. Хватит ли у них сил?

Услышав крик, он опустил взгляд — как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то из жертв — мужчина с чахлой бородкой — пригибаясь, выскользнул из-под протянутых к нему рук одного из бандитов Ковинда и пустился наутек. Бежал он неуклюже, слишком просторная рабочая одежда хлопала по неловко ступающим ногам и машущим туда-сюда рукам. Рот его был распахнут от ужаса и напряжения. Один головорез хотел было помчаться следом, но им еще надо было справиться с остальными жертвами, и под накренившейся махиной началась драка. Ковинд ругался и орал.

— Брат! — выдохнул мужчина, приближаясь к Йопеллу. — Брат, они сошли с ума, беги отсюда! Приведи солдат или проповедников, я не понимаю, что они…

И тут Йопелл, хорошо рассчитав расстояние и скорость, вскочил с земли и ударом локтя сломал ему челюсть. Перед лицом мелькнули ноги беглеца. Запрокинув голову, тот всем телом рухнул наземь, подняв еще одно облако каменной крошки. Еще мгновение, и мускулистые руки схватили рабочего и потащили обратно к сломанной машине.

Йопелл прогулочным шагом двинулся следом за вырывающимся мужчиной, чувствуя, что к нему постепенно возвращается самообладание. Нависшая над людьми махина была поездом, «Небодробителем», чьи сегменты были оторваны друг от друга и сложены в уродливую кучу какой-то невежественной тронолюбской бригадой тягачей, коих в более приличном мире за подобное неуважение освежевали бы кислотой. Этот кусок — из задней части, насколько мог судить Йопелл — лежал в неустойчивом положении. Судя по пикт-записям и показаниям других бригад, он, похоже, готов был свалиться. Краны вперевалку подобрались к куче и встали сбоку, чтобы можно было со всей убедительностью заявить: они пытаются сделать это нагромождение более устойчивым, прежде чем к нему можно будет подпускать бригаду рубщиков.

Эти люди не входили в такую бригаду. Умелые рубщики дорого стоили, и самые умелые из них знали об Обычаях и даже Традициях и служили тому же, что и Ковинд, и сам Йопелл. Но, по крайней мере, у этих рабочих был режущий инструмент, старый, который было не жалко, и Псинтер уже занялась своим делом в Администратуме. К тому времени, как найдут тела, документы будут свидетельствовать, что жертвы действительно были бригадой рубщиков.

Что до бандитов, то их подкупили разнообразными комбинациями из услуг, обещаний, краденых облигаций Адептус и дешевой выпивки. Они думали, что работают на несколько более высокопоставленную версию самих себя, на тех, кому надо защищать свои сомнительные источники дохода и силой укреплять репутацию. Они не знали положение Ковинда Шека в Традициях. Так было лучше. Теперь они согнали всех жертв в одно место, обездвижили одного надоедливого драчуна парой тяжелых пинков по коленям и отошли в сторону. Едва они покинули зону поражения, Ковинд подал знак, и оператор крана выпустил захват-клешню. Двое закричали, а затем изрытый, обожженный взрывами кусок «Небодробителя» обрушился на людей, как ботинок на жука.

Оператор и Ковинд показали друг другу поднятые большие пальцы. Наемники заржали и захлопали друг друга по плечам, демонстрируя, насколько равнодушными их оставила судьба рабочих. Йопелл услышал задыхающийся вопль из-под перевернувшейся громады, но к тому времени, как он подошел к Ковинду, голос перешел в хрип и затих.

— Да, я тебя слышал, — огрызнулся Ковинд, хотя Йопелл не сказал ему ни слова после того сообщения. Но начальник разговаривал не с ним, а с собой. — Сюда за Ним, — снова, чуть тише, прошипел он, глядя на маленькое темное пятно в небесах так же, как смотрел и Йопелл. — Меньше времени, чем мы думали. Нам надо двигаться.

— Рунический жрец? — переспросил демилектор Вошени. — Подождите, я что, не так расслышал?

— Не знаю, мастер демилектор. Есть причина так полагать?

Сестра Сарелл впервые за несколько часов заговорила, и некоторые Адептус сильно удивились, услышав ее голос. Вошени помедлил с ответом, чтобы прожевать сложенный кожистый лист ушпиила.

— Ты должна это объяснить, — сказал он наконец. — Слушайте, кто-нибудь еще это помнит? Императором клянусь, что моя память работает как надо, но я все же думал о жреце из Астартес, не Механикус. Хоть кто-нибудь? Или я нечаянно вдохнул жар-камня и у меня начал разлагаться мозг? Рунический жрец Адептус Механикус — кто-то вообще когда-либо слышал о таких?

— Я даже о рунических жрецах Астартес не слышала, — вставила Киноза и решительно протянула руку к блюду с пюре из семян, прежде чем Вошени успел его прикончить. Как и Вошени, Киноза была работником Администратума, военным представителем в гарнизоне Гвардии. Вошени входил в целевую рабочую группу по реконструкции и взысканию десятины, и это была его идея — организовать регулярные обеды для старших членов Адептус в восстанавливаемой крепости Хладолом. Джерс Адальбрект был не против обедов, но хотел бы, чтобы они не выпадали на дни, когда он постился. Адальбрект вежливо попивал воду из кружки и слушал, как остальные препираются.