— Я не поступлю так.

— Скажите. Вот, предположим, на вас напали. Что вы будете делать?

— Убегать.

— А если это не удается сделать?

— Отбиваться.

— Вы понимаете, что меня не устраивает ни один из ваших ответов? И почему вы ко мне не поворачиваетесь лицом?

Я действительно, стояла, отвернувшись от него. Все уже решено — чего зря сердце рвать? И так больно.

Услышала, как он поднялся, подошел ко мне, обнял за плечи. И тихо сказал:

— Я хотел услышать, что вы — как только почувствуете опасность — придете ко мне. Или прибежите. Или позовете… И никак иначе.

— Почему ты не пришел ночью? — спросила я.

— Я приходил. Ты уже спала.

— А утром?

— У меня грандиозный скандал в Академии — я уже в шесть утра прибыл обратно на службу. А в восемь у меня было совещание с Императором. А потом ко мне шел поток визитеров. Кто пытался заверить в своей поддержке, кто пытался повлиять на меня, чтобы я не требовал отставки герцога Борнмута, кто просто пытался протиснуть свою кандидатуру на этот пост.

— Рэма или Пауля допрашивали?

— Нет. Их не тронули. Да и зачем — они же всяко не при чем.

«Юный маркиз Борнмут — молодец. Просчитал взрослых. И не раскололся, когда его допрашивали», — подумала я.

— Кто-то пострадал?

— Несколько кадетов, с которыми дружил баронет Кромер. В том числе и сын герцога Борнмута. Прокурор пришел в бешенство от сыновей непокорности.

— И что теперь?

— Мой кадет — маркиз Борнмут — перешел под опеку Императора. Ему ничего не грозит.

— А что это было с твоими выпускниками за обедом? Ты мною хвастался? Или…. - я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты пытался их просчитать… Ты пытался узнать, не один ли из них ко мне приставал!

Первый раз за это время я наблюдала картину — смущенный милорд Верд.

— Кто-то тебя оскорбил. Я хочу знать, кто. И примерно наказать.

— Зачем?

— Никто не смеет тебя оскорблять. Защищать тебя — мое право.

— Ты еще меня защищать кинься от девчонки, которая у меня на паре ногти красила, — фыркнула я.

— Странно. Я так понял, что ты преподавала в Академии. Практически военной.

— Не совсем, но близко к этому.

— Тогда откуда у тебя девчонка на паре? И почему она не писала лекцию?

— Девчонка на паре — потому что у нас, в Академии МВД — обучаются и девушки тоже. А лекцию не писала — потому что дурочка. Невоспитанная дурочка. За что и пострадала. Пострадает… Черт, а кого же у них поставили на курс предмет вести? И как мне потом… И что мне делать?

— Ника… — прижался он к моему лбу своим. — Пожалуйста… Дай нам шанс. Подпусти меня. Доверься. Прояви терпение… Я постараюсь не давить на тебя… Очень постараюсь. Но постарайся и ты… Это ведь такое чудо, что мы встретились. Что мы вместе. Не надо рушить все сгоряча…

ГЛАВА 29

В дверь кабинета постучали:

— Прошу прощения, милорд, — раздался голос Джона. — К вам милорд Милфорд. Прикажете принять?

— Минуту, — отозвался милорд Верд. И обратился ко мне. — Как все некстати… Ника…

— Иди, — обняла я его. — Я дождусь тебя. Потом поговорим.

— Я тебя люблю, — стал он меня целовать.

— Давай куда-нибудь уедем от всех, — поймала его взгляд, полный сожаления — поправилась, — хотя бы на этот вечер…

— Я даже не знаю, когда вернусь.

— Тогда иди, — сделала я шаг назад — и выскользнула из его объятий. — Чем быстрее ты уйдешь — тем быстрее ты вернешься.

Он чуть поклонился мне — и решительно рванул на себя дверь.

— Шир, — донесся до меня его голос. — Как же ты не вовремя!

— Рэ! Время! Нас ждут, — ответил ему начальник контрразведки.

Значит, они называют друг друга по фамилиям матерей. С Ричардом понятно, а что такого стряслось в жизни милорда Милфорда, что он отказался от фамилии отца? Видимо, тоже ничего хорошего.

Дальше я постаралась погрузиться в заботы по хозяйству — помниться, мама всегда любила приговаривать, что все дурные мысли от ничегонеделанья. Поэтому я организовала приготовление вкусного ужина, а сама увлеклась приготовлением лимонных плюшек. На мой взгляд, они милорду Верду должны были прийтись по вкусу.

Дело уже шло к вечеру, когда я вспомнила, что мне так и не принесли газеты за сегодня. Да и интервью герцога Борнмута от меня спрятали.

— Джон, — распорядилась я. — Принесите мне газету в библиотеку.

— Какую газету? — поднял он на меня недоумевающий, честнейший взгляд.

— Которую нам доставляют каждый день. Я в магазине подписку купила, — ласково ответила я.

— Какая незадача, — воскликнул старый солдат, — а вот сегодня ее не доставили.

— Бывает, — проводила я его подозрительным взглядом.

И решила по-тихому прогуляться в деревню. И Вилли навещу. И газету раздобуду — есть там маленький магазинчик.

Пальто, шляпка, перчатки. Небо было сумрачное, ноябрь все-таки. Но воздух был прозрачен и чист, дождя не было. Не известив слуг, ощущая себя ученицей третьего класса, удравшей без спроса, я выскользнула из дома и неспешно пошла.

Давно я так не гуляла.

Дошла до деревни, купила газету — магазинчик уже закрывался, но для экономки милорда Верда они с удовольствием сделали исключение.

Я вышла на порог — за моей спиной приветливо звякнул колокольчик. И уставилась на первую полосу.

ПРЕДСТОЯЩАЯ ЖЕНИТЬБА НЕЗАКОННОРОЖДЕННОГО СЫНА ИМПЕРАТОРА НА ПРОСТОЛЮДИНКЕ — СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ ИЛИ ПРОДУМАННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ АКЦИЯ?

То есть вариант с любовной историей они даже не рассматривают — как-то меня внутри зацарапало. Я вздохнула — и стала читать.

Ричард Фредерик Рэ, милорд Верд женится… Казалось бы — что в этом такого? — спросите вы. Пусть он бастард, пусть даже самого императора — но и он может полюбить. Но… такое ощущение, что милорд заигрался в подростковые протесты — и выбрал невесту весьма и весьма не своего круга. Эта дама — некая миледи Вероника — как ее сейчас приказано называть — с сентября трудилась в доме милорда экономкой. Как мы все помним — это восьмая экономка в доме милорда только за этот год. Видимо, женщина отчаянно трудилась, чтобы не потерять завидную должность. И выиграла.

Кстати, ходят упорные слухи, что мастер Пауль Рэ и мастер Рэм Рэ — молодые люди, которых еще в сентябре приняли в род милорда Верда и о которых ходят упорные слухи, что это внебрачные дети бастарда императора — это дети госпожи Лиззард.

Где же правда?

В этой ситуации начинаешь сочувствовать императору — какой удар по респектабельность его семейства…

С другой стороны, все происходящее может быть и тщательно продуманным реверансом в сторону низших слоев империи, недовольных аристократами и традиционно поддерживающих императорский дом.

Как бы то ни было, редакция гарантирует — мы разберемся в этой запутанной истории. И наши журналисты доберутся до правды!

В гости к Вилли я сегодня не пошла. Настроение было не то. Пока тащилась обратно к поместью — мерзкая статья словно высосала все силы — размышляла о происходящем. Действительно, ведь со стороны наша история выглядит именно так, как ее расписали в газете.

Гадко.

Дошла до любимого камня, у которого встречалась с милордом, чтобы ехать на дуэль. Вспомнила, как потом он здесь же ел лимарру…

Погладила серую шероховатость валуна. Карабкаться не решилась — побоялась упасть. Постояла, посмотрел на закатное солнце, на землю, замершую в предчувствии холодов — и попробовала связаться с Пашей. Вдруг получиться как вчера.

— Сынок, — позвала я его мысленно. — Вы как там?

Ничего не получилось.

Я рассматривала могучие деревья, обступающие поместье, стремительно темнеющее небо. И думала — что же мне делать? Все это время я неслась, как листок, подхваченный бурей. Приспосабливаясь к тем обстоятельствам, в которые меня поставила жизнь. Но теперь…

— Как хорошо, что вы вышли из дома, — услышала я рядом с собой неприятный, но, к сожалению, знакомый голос. — И штурмовать поместье милорда Верда не придется.