Хозяин, в голосе которого уже появилась легкая хрипота, налил себе содовой из стоящего на столике сифона и залпом осушил стакан.

— Таково положение во всех отраслях промышленности, — продолжал он. — Электрическую контролируют две фирмы — «Вестингауз» и «Дженерал электрик», которые производят все, что хотите, — от карманных фонариков и пылесосов до турбореакторов для наших воздушных сил. Остальная мелочь, даже такая, как «Эллис-Чалмерз» или «Катлер-Хаммер», существует лишь постольку, поскольку против этого не возражают боссы из Скеннектеди. В химической вы не сделаете ни шагу без согласия Дюпон де Немура. «Стандарт ойл» позаботится о том, чтобы вы не достигли слишком большого успеха в добыче или переработке нефти, и так далее. Черт побери, этих примеров можно привести десятки и сотни, но я не хочу задерживаться на и без того ясном для всех вопросе. Вывод напрашивается сам собою: практически в деловом мире Штатов уже не существует сегодня ни одной области промышленности, где предприимчивый человек мог бы действовать свободно, не подвергаясь опасности быть раздавленным борющимися между собой гигантами.

— Это так, — кивнул один из инженеров, вкручивая сигарету в янтарный мундштук. — К сожалению, это так.

— Джентльмены! — с горечью воскликнул хозяин. — Вы сегодня не можете выбросить на рынок новую марку жевательной резинки без того, чтобы не подвергнуться яростным подводным атакам со стороны уже действующих фабрикантов. И эти атаки будут тем яростнее, чем большим будет успех нового продукта среди покупателей.

— Да-да, — горестно вздохнул похожий на пастора старичок, возводя к потолку свои выцветшие голубые глаза престарелого ангела. — Увы, у нас уже слишком все монополизировано…

— К счастью, не все, — возразил хозяин. — Джентльмены, есть еще одна область — только одна, — в которой по сей день действуют законы свободной конкуренции. Эта область еще ждет своих пионеров, и мы, джентльмены, можем стать этими пионерами. Прежде чем я перейду к сути вопроса, ради которого мы собрались, может быть, стоит сделать маленький перерыв? Бар к вашим услугам, джентльмены.

Поднявшись с кресла с заметным усилием человека, страдающего легкой подагрой, хозяин подошел к одному из тянувшихся вдоль стен кабинета книжных шкафов. Одна из секций, золоченые корешки которой оказались декоративным орнаментом, откинулась вперед, образовав зеркальную полку, за которой открылась внутренность небольшого бара-рефрижератора. Джентльмены разобрали стаканы и занялись напитками, сохраняя сосредоточенное молчание людей, обдумывающих только что услышанные важные новости; только Брэдли обменялся с хозяином, несколькими негромкими словами.

Жерар не тронулся с места. Он уже догадался, ради какого вопроса собрались сюда сегодня эти представители «делового мира Штатов». По сути дела, он догадался обо всем этом задолго до того, как очутился в Нью-Йорке. Разумеется — какое другое дело могло быть к нему у Алланова босса? Опять какое-нибудь паскудство. Но какова наглость — пригласить его на это совещание — несомненно, в качестве «технического эксперта», — даже не переговорив предварительно. Что ж, они настолько уверены в его согласии сотрудничать?

«А почему бы и нет — после Руффо? — пробормотал про себя Жерар, машинально уминая в трубке перегоревший табак. — Ну ничего, пусть дело дойдет до разговора…» Стиснув зубы, он долго рассматривал черный от золы палец, потом шепотом выругался и вытер его о брюки. Ничего, пусть только босс соблаговолит обратиться к нему…

Сегодня понедельник. Хорошо, что все это решится здесь, это даже лучше, чем он предполагал. Вечером он позвонит в агентство, и — если на завтра будут свободные места — в среду он уже дома. В среду он позвонит Трисс. Прямо из аэропорта, в каком бы часу он ни прилетел, позвонит в бюро или даже прямо домой…

Участники совещания рассаживались по местам, переговаривались, двигали кресла. Хозяин взял из шкатулки сигарету и прикурил ее от настольной зажигалки в виде маленькой античной амфоры.

— Продолжаем, джентльмены, — сказал он, выпустив прямую струю дыма и ставя на место серебряную амфору. — Время — деньги, а нам предстоит еще обсудить много деталей. Итак, я сказал, что сегодня имеется лишь одна область, где для делового и энергичного человека есть еще шанс достичь большого и реального успеха. Джентльмены, эта область называется искусством. — Он сделал паузу и обвел слушателей прищуренным взглядом. — Я, разумеется, имею в виду не искусство вообще. Я имею в виду то, что принято называть «фривольным искусством». Не будем бояться слов, джентльмены. Этот род человеческой деятельности еще не монополизирован, и он лежит перед нами, как в свое время лежала перед Саттером девственная Калифорния. Дайте мне три года — и, если провидение не оставит нас своими милостями, к концу этого срока мы будем держать в своих руках трест, более мощный, чем «Дженерал моторс» и «Дженерал электрик», вместе взятые…

— Неплохая идея, Арчи, — лениво процедил бостонский сноб, — назовем его «Дженерал порнографик».

Один из инженеров коротко рассмеялся, остальные смотрели на хозяину с напряженным любопытством.

— Я не шучу, джентльмены, — покачал тот головой. — Должен напомнить вам одну тривиальную истину: широта перспектив всякой монополии прямо пропорциональна широте потребления монополизированного продукта. Было бы глупо монополизировать торговлю этрусскими вазами, но спички — простые спички, которые бесплатно прилагаются к покупаемой вами пачке сигарет, — эти спички создали в годы нашей молодости гигантскую финансовую империю Ивара Крейгера. А тот факт, что американцы полюбили скорость, привел к возникновению таких колоссов, как наши автомобильные сверхкорпорации. И в этом смысле нет принципиальной разницы между книжечкой спичек и «бьюиком», стоящим три тысячи долларов. Важна, как я сказал, не цена продукта, а степень его популярности, степень массовости его потребления…

Второй инженер кашлянул и поправил массивные роговые очки.

— Мне кажется, — осторожно заметил он, — порнографию вряд ли можно назвать предметом первой необходимости. Не хотел бы вас обескураживать, но… не думаю, чтобы средний американец нуждался в ней так же, как он нуждается в спичках или в своем автомобиле.

— Ну, порнография — это слишком сильно сказано, — усмехнулся хозяин. — Будем говорить просто об искусстве м-м-м… легкого жанра, джентльмены. Об искусстве смелого и не слишком пуританского показа человеческого тела. Так вот, если говорить об искусстве такого рода, о потребности среднего американца видеть именно такие изображения, то тут вы не правы, — обернулся он ко второму инженеру. — Эта потребность уже сейчас стала для него почти первой необходимостью. Чтобы не быть голословным…

Хозяин взял с полки толстый номер «Ивнинг пост» и бросил его на стол.

— Полистайте этот журнал, джентльмены, — журнал, который является излюбленным воскресным чтением миллионов американцев. Здесь из полутораста страниц не менее ста заняты рекламами, и по крайней мере половина из них изображает не столько сам рекламируемый продукт, сколько какую-нибудь привлекательную молодую особу в более или менее легкомысленном туалете. Возьмем наугад несколько примеров! Ну, скажем, эти две рекламы — «Спан-Ло Андергарментс» и купальные костюмы «Джентсен» — они, разумеется, и не могут изображать ничего другого… Но, например, этот «линкольн» достаточно хорош сам по себе, однако его сочли нужным сфотографировать с девицей за рулем — опять-таки в купальном костюме, и дверца, естественно, распахнута. А вот моторные яхты «Крис-Крафт», тут вы, разумеется, обратите внимание не столько на самую яхту, сколько на эту очаровательную юную леди, которая в столь живописной позе лежит на палубе. Или, например, это…

Прикрыв ладонью низ страницы, хозяин поднял журнал, показывая слушателям рекламу в ярких красках — выходящую из бассейна девушку, над которой было написано: «Ослепительная красота и легкость».

— Как вы думаете, что здесь рекламируется? Купальные костюмы? Крем для загара? Или грейпфрутовый сок, придающий женской фигуре изящество линий? Ничего подобного, джентльмены, речь идет только об алюминиевой лесенке, за поручни которой держится это прелестное создание…