Кто-то распоряжается жильем, кто-то — властью, кто-то судит, кто-то защищает, у кого-то — автомобильный завод, у кого-то — автосервис, и т. д. , и т. п. Каждый что-то качает в систему — жилье, услуги, товары — деньги ни за что по сути не платятся, они берутся со стороны, и никуда из системы не уходят — все живут, все богатеют, все проводят совместные операции по выкачиванию средств из населения и из государства.
Да, система держится на взятках, но в большей степени она держится на связях, и взятку у человека с улицы в серьезных кругах никто не возьмет. А если и возьмет — только по корпоративной рекомендации.
С тем, как исчезли партийные коммуникационные структуры, корпоратистам все равно надо было как-то договариваться. И чтобы проводить эти переговоры, по традиции была выбрана "политическая крыша". Так, несколько корпораций в борьбе за власть могут создавать союзы под видом политических партий и групп. В зале заседаний наемником фабрикуется лапша для народных ушей, а в кулуарах встречаются сами корпоратисты и решают свои вопросы. И если какая-либо корпорация желает примкнуть к союзу, она посылает представителя по координатам политической организации — маяка. Сюда и перекочевал главный коммутатор. А после кулуарных переговоров принимаются решения, спускаемые дальше средствами массовой информации.
Помимо распределения жизненного пространства и совместных действий оговариваются политическая ориентация групп, квоты в масс-медиа, доли в проведении операций на уровне центральной власти и т. д. Коммутатор — это не то что параллельная система власти, это ее первая система. Заговор и коммутатор неразделимы, ибо без связи и правил, с его помощью установленных, нет и заговора.
Любая корпорация имеет группу связи, работающую в коммутаторе. Эти лица везде шатаются, по всем учреждениям, вроде бы не делая никакой работы. Они — постоянные представители на частных встречах истеблишмента, завсегдатаи клубов и подобных заведений. Они ищут связи и обмениваются связями. Так как мест, посещаемых сильными мира, немного, то и найти их не сложно. Так связываются со следователями, прокурорами, адвокатами, журналистами, так выходят на уровень министров. Один из вариантов отбора — открытие корпорациями особо дорогих клубов для своего нового поколения. Нужные люди слетятся на огоньки сами: они знают, для чего эти клубы открываются. Например, «Клуб молодых миллионеров» Стерлигова. Или респектабельные клубы типа "Ротари". А по налаживанию достаточных связей клубы хиреют, сходят в тень, потом исчезают с социальной арены.
К подобным структурам можно отнести ассоциацию "Форум — 90" и движение "Будущие лидеры третьего тысячелетия". Е. Спицын, лидер: «Опыт развития таких стран, как США, Франция, Англия, ФРГ, Япония, Южная Корея, что люди, занимающие ключевые посты в государстве, играющие сколько-нибудь значительную роль в бизнесе, науке, политике, начинали не с нуля и НЕ ПРИХОДИЛИ С УЛИЦЫ. За каждым из растущих лидеров стоит ОРГАНИЗАЦИЯ, занимающаяся их планомерной и целенаправленной подготовкой. Теперь такие организации появились в Росии.» А кто выступает на их мероприятиях, проходящих в Москве, а не в Балтиморе? "Ожидается, что на форуме выступят президент России, министр иностранных дел, командующий Объединенными Вооруженными Силами СНГ, руководство Верховного Совета страны". Ничего себе "будущие лидеры". Все руководство страны выступает перед ними чуть ли не с отчетами. В наличии одна из «крыш» заговора, а именно — структура, звено коммутатора. И что за ОРГАНИЗАЦИИ могут быть представлены на форуме, кроме корпораций — хозяев страны? Истинное, коллегиальное правительство России? Воистину — суть русской трагедии не в "лидерах", а в ОРГАНИЗАЦИЯХ.
Коммутатор выявить практически невозможно. Заговор — в нем, и его равносильно. Коммутатор — это черный ящик, можно наблюдать только результаты его деятельности. Он существует умозрительно, но действует реально. В коммутаторе нет никаких бумаг, не ведется и не читается протоколов. В нем просто встречаются агенты корпораций. Доказать, что говорят они не о природе, невозможно. Клубы — это место, где коммутация называется «дружбой». Искать коммутатор, чем занимается множество патриотов — занятие безрезультатное. Он умозрителен и тем в сокрытии совершенен. Это звено не укусить.
Как сказал один из крестных отцов сицилийской мафии фашистскому суду: "Вы не смогли осудить меня за множество преступлений, и вы осудили за единственное, что я не совершал".
Коммутатор нельзя выявить, как нельзя выявить коррупцию или наказать корпоратиста-преступника. Нельзя осудить корпоратиста за что-то конкретное — ничего не будет доказано, его можно осудить только за единственное, что он не совершал.
У каждого свои проблемы: миллионеры советуются, как сделать миллиарды. И договариваются, чтобы их не перерезали за сотворенные благодеяния. Сговариваются. Зговариваются. И никто конкретно не виноват в проблемах России — это пауки на общей паутине. Это стая акул в океане — несерьезно искать кого-то виновного. Потому это и называется “системой”.
Фирмы и предприятия
Корпорации могут и не владеть фирмой или заводом. Для получения прибыли экономическую единицу достаточно контролировать. В нормальных экономических системах такого понятия быть не может: можно или владеть фирмой или ее частью, или не владеть. Корпоратисты создали систему именно контроля — это когда прибыли принадлежат им, а убытки оплачивает контролируемая, не обязательно находящаяся в собственности, структура.
Например, несколько кланов владеют машиностроительным заводом. Развалившимся и умирающим. Но каким бы завод ни был, он — основная база. Ресурсы завода мобилизуются для создания дочерних организаций. Один из кланов организует банк — туда переводятся заводские счета и там прокручиваются деньги. Другой клан организует торговую фирму, используя транспорт и складские помещения завода бесплатно. Третий клан организует на заводском оборудовании какое-либо производство. Все три структуры минимизируют объявленные доходы, но при этом имеют еще фактически бесплатные помещения, связь, транспорт, технику — за все платит завод. Завод должен сидеть на грани финансовой ямы. Но если при этом какой-либо фирме требуется оборудование, то платит за него завод, а работает оно на фирму. Стабильность системы поддерживается тем, что все верхушки кланов держат должности именно на заводе. Фирмы без завода — ничто.
Естественные монополии никому не принадлежат, но кто их контролирует — известно. С собственностью это слабо соотносится — Черномырдинский клан не владеет «Газпромом», но всем известно, кто «Газпромом» распоряжается. Черномырдин совершенно верно сказал о деньгах: «Это не мои деньги, это деньги моего сына». Так же могут сказать о деньгах президенты Татарии и Башкирии. Сын президента Минтимера Шаймиева Радик Шаймиев — главный советник гендиректора АО ТАИФ (Местный монополист связи). Первым вице-президентом Башнефтехима является сын президента Башкирии Урал Рахимов.
Корпорации имеют дело с корпорациями, друг друга знают и друг другу не доверяют. Деньги корпорация хранит в своем банке, оперирует недвижимостью — через свою фирму. Клиенты у фирм есть «свои» — свои корпоратисты и все остальные. Фирмы проводят взаимозачеты услуг внутри корпорации, и потому услуги для своих ничего не стоят. Для своих — льготы, выигрыши, бесплатные услуги; причем все это включается в легальную расходную часть баланса. Когда прогорает подставной корпоративный банк — корпоратисты получают целиком все свои проценты. Когда прогорает корпоративная фирма — корпоратисты за копейки скупают ее имущество.
Изо всех принципов разрастания корпорация предпочитает все свое: если есть фирма, то появляется свой банк, своя брокерская контора, своя фирма по недвижимости, своя туристическая компания, своя газета, свой журнал и т.д. Те же фирмы типа МММ — это филиалы многочисленных корпораций, простым людям с улицы подобным заниматься никто бы не позволил.