Техника проверена веками и не допускает изменений. Семейные связи существуют только в горизонтальных аспектах. Работник может подняться в управляющие, но его социальный статус не изменится. Он все равно будет только первым работником, это место не наследуется и новых прав не дает. Даже хуже — это значит подняться над своей семьей, оставаясь чужим высшему окружению.
Русским любят говорить про "новых русских" миллионеров. Имена у них действительно новые — вот только фамилии старые — брежневской эпохи.
Интеллектуальные возможности не играют никакой роли; даже если корпоратист выбирает снайперский путь, трехкратные усилия не поднимут планку доходов выше 20%. Олигофрен, состоящий в корпорации на порядок выше, в любом случае «заработает» на порядок больше. Только корпорации есть субъекты предпринимательства, и в них имеет значение только состоять, но ум, способности, таланты хотя и приветствуются, но не оплачиваются.
Должности распределяются в относительном допуске плюс-минус уровень, но доходы — по близости к главной семье. Люди главного клана возглавляют все производные структуры. Люди, стоящие ниже, организуют временные операции, в т. ч. с созданием фирм и банков.
Исходя из принципов возможного охвата, допускающего контроль, корпорация состоит из главной семьи со всеми родственниками — главного клана, 3 — 5 близких кланов непрямых родственников, имеющих каждый 3 — 5 доверенных семей. Плюс доверенные друзья семей — наемники и специалисты. 10 — 25 человек первого круга, 100 — 150 второго. Плюс «друзья друзей» вокруг вышеприведенных.
Человеческие способности, предопределяющие успех в какой-либо деятельности, сильно различны и не передаются по наследству. Корпорация держит определенную нишу, ориентируя своих людей на эту деятельность. Наследник торговца становится торговцем, музыканта — музыкантом, и т. д. Место в жизни запланировано, предопределено связями и средствами производства. Появляются противоречия между способностями и возможностями. Профессиональный уровень корпоратистов падает, корпорация деградирует — ухудшается качество человеческого материала. Слабость корпорации заложена в ней самой. Выход — в создании больших корпораций с обменом людьми через сеть корпоративных организаций, но равные эквиваленты подыскать тяжело, что делает обмен практически невозможным.
Природная разнонаправленность, должная гарантировать расцвет, ведет к снижению качества. Корпорация может удержаться, если достаточно богата для найма специалистов: в обществах, где в корпорациях большинство населения, вакантных специалистов нет — выход в импорте людей. Вопрос талантов — больной даже для Америки, но вертолет и телевизор русские изобрели здесь. Средства на развитие НТП, на науку принято собирать всем миром. И если бы даже в России оставались серьезные научные производства, они должны были бы вырывать свой кусок бюджета с боем — в результате распыление сил и снова отставание.
Жизненное пространство страны можно представить как поле из неравных участков: ниш конкретных корпораций. Каждый разбит на множество мелких: мест, местечек, должностей — микрониш. В каждой — семья. В семье — отдельные люди. Пустого места не существует. Некоторые ниши — это штатные места бизнесменов. Если уезжает семья на запад — ниша сразу же занимается соседними семьями; если выбывает человек — занимается человеком этой семьи.
Любому корпоратисту могут предложить получать "корпоративный минимум" за то, что он не будет до освобождения места работать в корпорации. Собственно, коммерческие институты, в т. ч. экономические, существуют в качестве отстойников для лишних корпоратистов. Для этой же цели — зарубежные стажировки и на худой случай — работа рядовым с перспективой. Пока не освободится микрониша, корпоратист должен сидеть и ждать.
В корпоративном обществе, по определению, не существует бизнесменов-личностей, если только бизнесмены-корпорации. Боссы, сияющие с экранов, — это не люди, это корпоративные символы, не больше чем знаки различия. «Русской Мечты» по подобию американской не существует — нет здесь человека, начавшего с нуля и добившегося успеха: иначе именно его, хотя бы в единственном экземпляре, показывали СМИ.
Никогда точно не известно, кто возглавляет коммерческие организации. Элементарная логика подсказывает, что это дети представителей власти, которым все позволено и все возможности предоставлены. Совокупность всех российских законов не позволяет заниматься бизнесом. Любого бизнесмена можно если не привлечь, то разорить. Но своих не разоряют, им предоставляют кредиты и государственные заказы, ниши на внешнеэкономическом рынке, квоты на вывоз сырья и тому подобные вещи. Все, что делают эти цветы корпоративной жизни, могло бы делать государство, как оно это делало раньше, и прибыль бы делилась на всех граждан, шла бы на строительство жилья и создание высокооплачиваемых рабочих мест, на науку и оборудование, на культуру и просвещение. На благо всех людей, а не нескольких сотен семейств, измазанных кровью еще сталинских жертв, не говоря уже о жертвах последующих.
Универсальный коммутатор
Мир корпоратистов существует фактически независимо от остального общества подобно двум нескрещивающимся биологическим популяциям, обитающим в одном ареале. Их система во многом повторяет обычные институты, часто занимает то же место, но она призвана решать конкретные системные задачи, никак не общественные. А при столкновении с обществом, если такое происходит, система старается свести взаимодействие к минимуму. Например, суд никогда не осудит важного корпоратиста: или не хватит доказательств, или закроется дело, и т. д.
Корпоративное общество (по Гумилеву — субэтнос) не планировалось, оно именно возникло и обособилось. Оно подобно нации в строении своих институтов, но является отдельной популяцией — все институты у корпоративной системы свои, куда люди со стороны не допусаются.
Для возникновения структуры нужно сконцентрировать нужных людей в нужном месте. Власть в равной степени — система коммутации. Собственно круги власти — корпоративная питательная среда — как раз то место, где проросли семена корпоративной системы,. Власть в первую очередь прошлая. Нынешняя только дораспределяет захваченное. Но структуры нужны — иначе корпоративная система не будет корпоративным миром.
Собственно власть и была коммутатором первичным. Власть наследуется. В России не так много ее первоисточников. Это министерства, это управления делами, это крупные предприятия, это органы местного упраления, это госучреждения. Корпоративная система родилась где-то в подобных закоулках. И как она возникла, как появилась корпоративная самоидентификация — появились структуры специальные, ориентированные на будущие поколения.
Эти структуры — спецшколы. Дети представителей власти встречаются здесь, здесь они первоначально делятся на команды: высшее, среднее и низшее управляющие звенья. Все встретившиеся — наследники корпоративных ниш. У них отличный от всех уровень жизни и следственно другое определенное бытием сознание.
Далее — элитарные институты и факультеты. Опять концентрация наследников пространства. Академия народного хозяйства при правительстве РФ, МГИМО, Российская экономическая академия имени Плеханова (МИНХ), МГУ, Московский финансовый инстинтут — в Москве; в крупнейших городах состредоточены экономические и другие халявные институты, для наследников колхозных групп — сельскохозяйственные. Далее — партийные структуры: партийные школы, комсомольские школы, Высшая комсомольская школа при ЦК КПСС, семинары и т. д. По сути дела ничего не дающие мероприятия, кроме одного — коммутации.
За время прохождения всех приведенных структур корпоратисты обрастают нужными связями: все они наследники и владельцы жизненного пространства, каждый чем-то владеет и каждый может что-то дать или в чем-то взаимно помочь. А если даже не напрямую, то через цепочку взаимозачетов.
Получается так, что если у каждой семьи есть выход хотя бы на 40 семей, то через них уже на (40х40=)1600. Громадная паутина, где сконцентрировано все жизненное пространство и великая власть. Всего же, по ориентировочным подсчетам, в центральных коммутаторах первого и второго уровней представлено около 1000 человек.