Прогресс и регресс

Американцы, писавшие в 60-х о смерти идеологии, торжественно прокляли свою ересь десятилетием позже. Отсутствие идеологии оказалось идеологией либеральной, а в условиях кризисов 70-х годов Европа вынужденно провела серьезную социализацию и поставила американское лидерство под угрозу.

В России строй по ориентации принято делить на капиталистический и социалистический. На самом деле системы бывают либеральными или социальными. Для первых характерно стимулирование накоплением, для второго — кредитованием. По уровню развития инфраструктуры: доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное общества. Первое — аграрно-сырьевое (Латинская Америка, Африка), второе — промышленное (Турция, Италия, СССР в 70-х годах), третье — информационное — порядка 50% населения занято в непроизводственной сфере (Америка, Германия). От первого через второе к третьему и есть прогресс: к освобождению труда и времени, к раскрытию творческих возможностей человека. Систему можно характеризовать по проценту занятых в различных отраслях:

	Сельское хозяйство	Промышленность	Обслуживание	% инж-технич. работн.
Доиндустриальное	> 50	< 30	----	----
Индустриальное
1-я стадия	35-50	30-50	< 20	15-25%
2-я стадия	12-35	50-65	20-35	25-35%
3-я стадия	5-12	40-65	35-50	35-45%
Постиндустриальное	< 5	< 40	> 50	45-60%

Россия находилась в конце первой стадии общества индустриального. Это 10-летнее отставание от США, Германии и Японии, на одном уровне с Англией и Италией, впереди таких стран как Испания и Турция. Для перехода в третью стадию России не хватало только образованных людей и технологий, а в первую очередь — нормального строя.

В сфере прогресса параллельно возрастанию уровня идет социализация. Чем сложнее организовано общество, тем в большей степени оно нуждается в защите, в т. ч. и от экономической стихии. С отказом от перепроизводства во имя рационализации либерализм уступает место социализму — государственные научные и экономические программы, защита внутреннего и внешнего рынка, регулирование внутренних противоречий между социумами и профессиональными группами. А если либерализм (неоконсерватизм) еще и удерживает позиции, то только за счет эксплуатации ресурсов третьих стран. В России, в иных системах, особенно негражданских, где социализм симпатичен нациям, он может быть введен как государственный строй национального плана до перехода к постиндустриализму, как строй ускорения прогресса научно-технического через ускорение прогресса социального. В этом случае при каждом переходе требуется его реформирование.

Хотя и убогий, но социализм в России был. Нужна была радикальная реформа. Госсистема сгнила, права человека не соблюдались — система не могла перескочить в третью стадию индустриального общества.

Если общество передерживается на одной стадии, то начинается застой и депрессия, если оно регрессирует — начинается распад. Двигатель прогресса — социализация: здесь опыт и Рузвельта, и опыт Гитлера, и опыт Сталина; цели — разные, суть — одна. Так Америка, Германия и Россия перешли во вторую стадию. В 3-ю стадию Америку вывели гонка вооружений и соперничество, остальных — конкуренция; но и социализация — тоже. Это время расцвета демократического, этического и христианского социализма: социалисты у власти в Германии, Франции, Швеции. И вот через 20 лет во всем мире стагнация. Нужна очередная социализация, а социализм дискредитирован.

Застойному социализму недоставало свободы, недоставало рынка и конкуренции, но в области интеллектуальной и сфере услуг. Эти же свободы в промышленности и агропроизводстве при невозможности ввоза сырья и продовольствия ведут к несвободе в высших сферах общества. Так что выбор однозначен: или свобода на высших уровнях, или на низших, свободу выбора ликвидирующая. Первая — путь прогресса, путь к постиндустриализму, вторая — возврат к рынку жизненных потребностей, а при наличии сильных конкурентов — к аграрно-сырьевой структуре.

Для России социализм как строй выступает в двух представлениях: во-первых, как строй национальный, соответствующий национальным характеристическим предпосылкам (русский социализм); во-вторых, как строй, максимально благоприятствующий прогрессу во всех сферах жизни (государственный социализм всемирной модели).

Русская социализация: государственная власть — единственный гарант развития при отсутствии гражданского общества; прогресс нужен нации, но не нужен каждому конкретному устроенному ремесленнику — прогрессистская функция государства; делегирование «пожирательских» полномочий власти с ликвидацией смысла «пожирательства» — залог русских свободы и солидарности.

Если существуют силы прогресса, то есть и силы регресса. Регресс — это не отвлеченная тенденция без конкретных лиц. Прогресс постоянно меняет структуру системы, но находятся силы, извлекающие выгоду из настоящих неудобств общества. Это не только люди, это объединения; это корпорации — не те, которые концерны, а которые ближе к кланам и неуголовным мафиям. Задача социализации — сломить эти силы.

Прогресс предполагает экономическую иерархию с возрастанием верхних этажей. Российские корпорации начали продавать сырье. За этими делами — дичь, каменный век. Например, технологический процесс производства металлических изделий: руда-концентрат-чугун-сталь-заготовка-изделие. Выкиньте руду — что получится? Рухнет вся промышленность, потому что без руды ничего не будет — ни чугуна, ни стали, ни изделия. На вырученные деньги корпорации купят себе изделия за границей; а что же делать остальным — кто производит сталь, чугун и т. д.? Рушится сфера обслуживания — она сворачивается до потребностей корпоратистов, а ведь она — мерило прогресса. С границы второй и третьей стадий Россия рухнула на границу первой и второй — примерно на 40 лет в прошлое.

Российское сельское хозяйство было ориентировано на технику конца 2-й стадии — оно не получает этой техники, топлива, специалистов — отбрасывается на конец 1-й стадии; но для компенсации количественных показателей нужно увеличить численность работающих как минимум в два раза! Где их взять, их нет! Начинается продовольственный кризис, начинается крах агроструктуры — в снижении производительности, в свертывании площадей. И наука в таких условиях не может прогрессировать: кому она нужна, у того нет денег — все прибыли забирают корпорации. И образование не может, и информационные структуры. И радиоэлектронная промышленность сдыхает — нет спроса, потому что нет денег, а у кого есть — купят импортное. У сырьевиков денег полно, у других — ни гроша. Дифференциация происходит не по социальному, а по профессионально-корпоративному делению. А исправлять это как? Танками? А если не ими, то как урезать доходы в десятки раз?