Не хочу давать понять Итану, что между нами все по-прежнему.

— Привет, — улыбается мне Итан, как будто все в порядке, будто ничего не изменилось. Он заводит мотор, и мы трогаемся с места. — Как занятия?

Если честно, понятия не имею, как там мои занятия. Я была слишком занята мыслями о другом. Я пожимаю плечами:

— Занятия как занятия.

Итан кивает, будто понимает. Не уверена, был ли он хоть раз в колледже. С тех пор, как Итан закончил школу, он работает региональным менеджером в «Глайерз Электроникс». Он уже признался мне, что он региональный менеджер только номинально. У него и правда было очень мало работы. Для него это просто место, чтобы заполнить свое время пока он не унаследует весь бизнес от отца.

Между нами повисает напряженное молчание. Я не знаю, что сказать. Я чувствую себя неловко, пытаясь поднять тему того, что здесь произошло, уединившись с ним в машине. Если я снова разозлю его, что, учитывая, как сильно он изменился, я не стала бы исключать, вокруг никого не будет, чтобы мне помочь.

Поэтому я сжимаю губы и пялюсь в окно, решив, что лучше вообще ничего не говорить. Я наслаждаюсь, наблюдая знакомый пейзаж, проносящийся мимо, пока он везет на обед в наше обычное место.

По крайней мере, он не давит на меня и не везет меня назад к себе домой.

Как только мы останавливаемся у бургерной Брайана, Итан бросает машину в парке, выпрыгивая из нее. Я хватаю свой рюкзак, который в любое другое время я просто оставила бы на полу, и выхожу из машины.

Итан хмурится, когда я закидываю рюкзак на плечо, но все еще ничего не говорю, пока мы идем в ресторан. Мы находим нашу обычную кабинку в конце зала. Появляется официантка, и Итан заказывает как обычно.

Я плюхаюсь на стул и просто позволяю ему это сделать. Все это кажется слишком запутанным.

Но только до тех пор, пока официантка не ставит нашу колу на стол и не исчезает, только тогда Итан, наконец, говорит:

— Послушай, Эйвери, мне, правда, жаль, что все так случилось.

Я только смотрю на него. Неужели он надеется, что я его прощу? Учитывая, какими же нежными стали его светло-голубые глаза, у меня вроде как складывается впечатление, что именно на это он и надеется.

Когда я ничего не говорю, Итан нервно облизывает губы и продолжает: - Мне не следовало толкать тебя на стену.

Я киваю головой в знак согласия.

— Да, не следовало.

— Я чувствую себя дерьмово, — признается он. — Ты этого не заслужила.

— Нет, не заслужила.

Внезапно в голове возникает голос Чейза. Ни один мужчина никогда не позволит себе ударить женщину.

— Не знаю, что на меня нашло. Раньше я никогда не проигрывал, — хмурится Итан. — Я вышел из себя.

Если бы не были друзьями так долго, я бы просто умыла руки в случае с Итаном и списала бы его со счетов как полного придурка. Но я подумала, что учитывая все, что он для меня сделал, я должна ему хотя бы шанс извиниться передо мной. Раньше он никогда меня не бил, раньше он никогда не был таким агрессивным. Я хочу поверить ему на слово.

Мы столько времени друзья, столько времени он единственный человек, который заботится обо мне.

— Ты обвинил меня в свое неудаче, — говорю я, помешивая соломинкой колу. — Ты не только меня толкнул, ты насильно меня поцеловал и сказал, что я тебе должна.

Итан морщится, будто я дала ему пощечину или еще что-то вроде того, и спокойно говорит:

— Я был не в себе.

Я вздыхаю, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди.

— Считаешь, я у тебя в долгу? Ты считал так все это время? — я делаю глубокий вдох и не могу даже взглянуть на него, когда спрашиваю. — Хочешь, чтобы я вернула тебе деньги за похороны бабушки?

Денег у меня нет, но я уже прикидываю, как и где их раздобыть. Нам придется разработать план рассрочки или что-нибудь еще.

— Нет, Эйвери, черт, нет, — сыплет проклятиями Итан.

Я почти вздыхаю от облегчения. Кого я обманываю? Я едва свожу концы с концами.

— Ты ничего мне не должна. Если уж на то пошло, это я у тебя в долгу.

Я хмурюсь и качаю головой Итану.

— Ты ничего мне не должен, — я никогда ничего не могла сделать для него в плане денег.

Итан кивает:

— Я должен тебе. Должен, потому что я чертов ублюдок. Мне противно от того, что я сделал. Это похоже на кошмар, который я просто хочу забыть. Я не такой. Я не подонок, который бьет женщин.

Итан делает паузу, чтобы глубоко вздохнуть, и говорит с такой проникновенной грустью:

— Я не хочу быть гребаным монстром.

Я вздыхаю. Все пошло совсем не так, как я ожидала. Не знаю, на что я рассчитывала, но точно не на это.

Мы с Итаном столько пережили вместе, у нас было столько всего хорошего, и просто перечеркнуть все это только из-за того, что он сделал, — чересчур грустно. Я наблюдаю, как он буквально терзает себя, слушаю, как он называет себя монстром, и это цепляет меня.

— Ты не монстр, — говорю я ему. Затем я очень, очень осторожно обдумываю свои следующие слова. — Но ты изменился. Мне кажется, я больше не знаю, кто ты. Я не уверена, что мне нравится тот, кем ты теперь стал.

Итан кивает и проводит рукой по лицу.

— Это все из-за боя. Я сам допустил все это дерьмо в свою голову.

Снова появляется официантка, и мы замолкаем, пока она расставляет наши тарелки. У меня урчит в животе, и хотя у меня не то настроение, чтобы есть, я не могу не потянуться и не отщипнуть ломтик картофеля фри.

С рефлексом как у чертова кота, Итан протягивает руку и хватает меня за руку. Картофель фри падает на тарелку. У меня замирает сердце.

Итан умоляюще смотрит на меня своими светло-голубыми глазами.

— Думаешь, нам удастся все уладить?

Его лицо мрачнеет, когда я тихо и честно отвечаю:

— Я не знаю.

— Позволь мне загладить свою вину, Эйвери, — умоляет он, сжимая мою руку. — Что мне сделать?

Я качаю головой и едва сдерживаю сильное желание вырвать свои пальцы из его хватки.

— Тебе не нужно заглаживать вину перед мной. Но я считаю, что тебе, вероятно, следует начать посещать занятия по управлению гневом, для собственного блага.

Итан кивает.

— Я уже записался на прием к специалисту.

Я немного удивлена, даже поражена. Может быть, он на самом деле хочет исправиться.

Я ему улыбаюсь.

— Начало неплохое.

Он снова сжимает мою руку и отпускает ее. Я беру картошку и отправляю ее в рот.

— Как твоя голова? — спрашивает Итан и берет свой гамбургер.

— Сейчас гораздо лучше, — отвечаю я и запихиваю в рот еще одну картошину. Теперь, когда я попробовала немного, мне хочется съесть всю порцию.

— Ты ходила к врачу? — спрашивает Итан и откусывает кусок от гамбургера.

Я киваю головой.

— Кое-кто на ринге посоветовал мне посетить врача.

Итан жует, проглатывает кусок и затем хмурится.

— Мне было бы гораздо легче, если бы тебя осмотрел мой личный врач.

— Мне уже лучше, честно, — я отмахиваюсь от него и беру еще немного картошки.

Итан выглядит так, будто он хочет поговорить об этом еще. Я смотрю на него сердито, чтобы дать понять, что это плохая идея.

Он вздыхает, затем интересуется:

— Ты хотя бы хорошо провела выходные?

Я качаю головой.

— Нет. Не совсем, нет. На самом деле, если бы ты вернул мои смены в график, было бы замечательно. Мне не нужны выходные. Мне нужны часы.

— Тебе все оплатят, Эйвери, — успокаивает Итан и откусывает еще один кусок от гамбургера.

Вот как, прямо как гора с плеч.

— Потому что ты никогда не берешь выходной, — продолжает Итан, проглатывая кусок. — У тебя накопилось более трех недель на пособие по болезни.

— Ну, я не больна. Я лучше воспользуюсь ими, когда они мне действительно понадобятся. Если честно, я не возражаю против возвращения на работу. Когда я без работы, все расписание идет наперекосяк.

Итан кладет свой гамбургер на стол, затем вытирает салфеткой рот.

— На самом деле, нам нужно поговорить об этом.

— Разве? — озадаченно спрашиваю я.