ГЛАВА 16

Трэвис

Я зашел в палату Эбби с Фэйлин и Элли, и тут же пожалел, что вернулся без Картера. Лицо моей жены на долю секунду засветилось, после чего она постаралась скрыть свое разочарование за своей милой улыбкой.

— Мы очень скоро сможем его увидеть, — заверил ее я.

Волосы Эбби едва собирались в маленький хвостик. Отдельные пряди выбились из него и обрамляли ее лицо. Ее глаза все еще были красными после родов и слез после них. Никогда не видел ее столь опустошенной, как в тот момент, когда они увезли нашего сына.

— Он прекрасен, — сказала Элли с улыбкой.

— Вы его видели? — Спросила Эбби. Она села на кровати и засунула выбившиеся пряди за ухо.

— В коридоре. Его отвезли всего лишь в конец этого крыла, — сказала Фэйлин.

— Это утешает. — Глаза Эбби заслезились, и она посмотрела на потолок, пытаясь сдержать слезы.

— Плакать — это нормально, — сказала Элли, взяв стул и поставив его к кровати. — У тебя был длинный день. Ты истощена. Твои гормоны сходят с ума.

Эбби вытерла щеки.

— Я не хочу плакать.

Я присел на кровать Эбби и взял ее за руку. В ее руке, благодаря нескольким кусочкам пластыря, держалась капельница, которую ей поставили, чтобы вылечить инфекцию, вызванную преждевременными родами. Она испробовала все способы, чтобы замедлить схватки, но чем сильнее она старалась, тем сильнее они усиливались. Когда врач сказал ей, что она родит сегодня, Эбби сломалась. У нее так хорошо прошли роды близнецов, а с одним ребенком все вышло гораздо сложнее.

Я знал, что винить нужно не только инфекцию. Она также находилась в постоянном стрессе из-за моей работы. Я не только собирался разрушить семью, чтобы их защитить, но еще мои жена и новорожденный сын оказались под угрозой. Я собирался найти способ уйти из ФБР после этого. Нам с Томасом повезет, если наша семья к тому моменту останется невредимой.

— Перестань, — сказала Эбби, увидев мое выражение лица. — Мы ничего не могли сделать. Просто так сложились обстоятельства.

— И он в порядке, — добавила Элли. — Он завывал как банши всю дорогу по коридору. У него сильные легкие и мэддоксовский темперамент. Все с ним хорошо.

— Как думаете, нам разрешат забрать его домой? — Неожиданно спросила Эбби голосом, переполненным надеждой.

Я похлопал ее по руке.

— Возможно, нет. Во всяком случае, не сразу. Но давай подождем новостей из интенсивной терапии, прежде чем расстраиваться еще сильнее.

— Ты имеешь в виду, прежде чем я еще сильнее расстроюсь, — сказала она.

Я поднес её руку к губам и закрыл глаза. Чувство вины было невыносимым. Я был рад, что отец вмешался в нашу с Трентоном ссору, потому что я уже был готов вернуться к тем временам, когда решал все свои проблемы кулаками. Мне было девятнадцать будто сто лет назад, и, честно говоря, быть взрослым — полный отстой. Было намного проще стащить с себя футболку и начать размахивать кулаками, чем слушать, как Трентон ведет себя как безрассудная сволочь, и стараться быть великодушным, когда все, что я пытался сделать, это спасти ему жизнь.

— Детка, — сказала Эбби, видя, как мои внутренние терзания просачиваются наружу.

— Трентон узнал насчет ФБР, — сказала Элли. — И что Кэми уже знала. Он воспринял это близко к сердцу.

Эбби посмотрела на меня.

— Он обвинил во всем тебя.

— А кого еще он мог винить? — Проворчал я.

Эбби переплела наши пальцы.

— Осталось еще немного.

Я кивнул, понимая, что мы не могли больше сказать при Элли и Фэйлин.

Эбби рассказала о родах, и все они снова стали плакать на моменте, когда Картера вывозили из комнаты. Сестры обнялись, после чего Элли и Фэйлин пошли обратно в комнату ожидания, чтобы проверить родных.

Эбби вздохнула, откинув голову на подушку.

— Хочешь, чтобы я соорудил себе здесь постель и остался? — Спросил я.

Она покачала головой, осторожно нажимая на живот и морщась.

— Тебе надо постараться выспаться. Завтра будет длинный день.

— Ты имеешь в виду сегодня?

Эбби посмотрела на часы на стене.

— Лииз приедет через несколько часов. Медсестра сказала, что кресло можно почти полностью разложить.

Я встал и кивнул, обойдя больничную койку к сиреневому креслу поблизости. Сестра уже сложила там пару покрывал и подушку друг на друга. Кресло заскрипело, когда я пододвинул его к кровати. Я сел и накрылся одеялом, после чего потянул за рычажок и откинулся назад.

С помощью пульта Эбби погасила свет, и на протяжение недолгого времени стояла драгоценная тишина. Когда я уже начал задремывать, открылась дверь, и я услышал, как зашла медсестра.

— Здравствуйте, миссис Мэддокс. Я подумала, что захотите попробовать молокоотсос, — она подняла небольшое устройства с трубочками, похожее на маленький клаксон.

Эбби выглядела испуганной.

— Почему?

— Картер еще недостаточно окреп, чтобы сосать грудь, так что мы будем кормить его через трубочку. У нас есть специальная молочная смесь, но ваше молоко больше подойдет. Хотите попробовать?

— Я... — Она замолчала, глядя на молокоотсос, которым никогда не пользовалась. Наших близнецов она кормила грудью, и все время оставалась дома, поэтому ей никогда не приходилось его приобретать. — Я даже не уверена, что там есть, что откачивать.

— Вы удивитесь, — сказала медсестра. — Его желудок меньше шарика, поэтому много ему не нужно.

— И мои антибиотики не навредят? — Спросила она, подняв руку. Я так гордился ей. Даже вымотавшись, Эбби задумывалась о таких вещах, что мне в голову даже не приходили.

— Абсолютно, — ответила медсестра.

— Хооорошо, — сказала Эбби. Она выслушала все указания медсестры. Когда та ушла, она так и продолжила сидеть, с презрением глядя на емкость и трубочки.

Я сел.

— Хочешь, я помогу?

— Точно нет, — ответила она.

— Я могу просто...

— Нет, Трэвис. Если я и буду доить себя как корову, ты точно не будешь помогать мне это делать. И смотреть ты тоже не будешь.

— Детка, это не что-то плохое. Ты делаешь это для нашего сына.

— Просто это чувствуется таким... личным.

— Ладно, — сказал я, выбираясь из кучи одеял в кресле. — Уверена?

— Уверена.

— Я вернусь через пятнадцать минут. Нужно что-нибудь, прежде чем я уйду?

— Неа.

— Удачи, Гулька.

Эбби подняла этот маленький клаксон, будто показывая мне большой палец, и я усмехнулся, желая, чтобы со всеми проблемами можно было разобраться так же. Я закрыл за собой дверь и вернулся в коридор перед комнатой ожидания к своей семье. Кэми в одиночестве сидела на скамейке.

— Где все? — Спросил я.

— Медсестра принесла раскладушки. Все, кроме папы, спят в комнате ожидания.

— А он где?

Камилла кивнула в сторону родильной палаты, откуда раздавался знакомый храп Джима Мэддокса. Он вдыхал через нос, потом его щеки наполнялись воздухом, и после этого он, наконец, выдыхал воздух.

— Он уговорил их выделить ему отдельную палату?

— Он боялся, что своим храпом разбудит детей. Настаивал, чтобы расположиться здесь, но это увидели медсестры, и, ты же знаешь... Все любят Джима.

— Ты не устала? — Спросил я.

Она пожала плечами.

— Не думаю, что Трент жаждет моей компании.

Я сел рядом с ней.

— Кэми... Ты же знаешь, он тебя любит. Просто ему на голову много свалилось.

— Знаю, — ответила она, заламывая руки. — Наши с Томасом секреты... Все эти годы они вырывались наружу. Я знала, что однажды они выплывут, и он будет сердиться. Я просто не ожидала, что буду чувствовать себя такой виноватой.

— Потому что ты не хочешь видеть, как он страдает.

— Да, не хочу.

Я уставился на пол.

— Никто не собирается бежать на этот раз.

— Слышал что-нибудь от Лииз? Какие-нибудь новости?

— Нет, — сказал я, и это была правда. Мне не нужно было слышать новости: я точно знал, что должно было произойти.