Мигель почувствовал присутствие девушки и поднял голову. На несколько мгновений их взгляды встретились, и в глазах испанца читалось бесконечное презрение.

- О, боже! – простонала Келли, падая на колени, когда телега, увозившая Мигеля, скрылась за поворотом дороги. – О, Боже!

Жители Порт-Ройала не знали, что за ними наблюдали четыре пиратских корабля, и заканчивали день в привычных хлопотах неподалеку от причала. Торговцы закрывали свои лавки; матросы готовились к отплытию и загружали последние бочонки с водой и провизией, чтобы поутру выйти в море; проститутки прощались с клиентами, которых развлекали целый вечер, и подыскивали клиентуру посвежее...

Никто и знать не знал, что падет на них сверху.

Корабли из флотилии Франсуа Бульона открыли огонь из палубных орудий именно в тот момент, когда под покровом ночи телега, на которой везли Мигеля, проезжала по главной, мощеной булыжником, набережной порта.

Кое-кто из дозорных заметил корабли, но не придал этому слишком большого значения, поскольку на их мачтах развевались английские флаги, ведь фрегаты державной короны бросали здесь свои якоря постоянно.

Потом, когда флаги их Императорского Величества заменили на французские и черные с черепом и двумя скрещенными костями, трубить тревогу было поздно.

Ядро, пущенное с борта “Миссионера” первым достигло цели. Одна из лавчонок получила две пробоины, и передняя стена развалилась, будто сметенная ураганом, а ее обломки и загоревшиеся балки разлетелись по сторонам. Соседние здания тоже были разрушены, еще был поврежден один корабль, стоящий на якоре и часть приморской улицы, на которой образовалась огромная воронка от ядра.

Возница, правивший телегой, в которой ехал Мигель, был вынужден постоянно натягивать поводья, сдерживая лошадей, чтобы те не рванули и не понесли. Испытывая боль от впивающегося в рот мундштука, животные фыркали и вставали на дыбы...

Портовые улицы наполняли крики и паника; проклятия и приказы, отдаваемые солдатам, перемежались с оглушительным грохотом орудийных выстрелов. Гарнизон, защищавший Порт-Ройал, отреагировал слишком поздно, и к тому времени как солдаты начали отвечать на неприятельский огонь, добрая часть северной части форта уже пылала в огне.

Мирные жители, бóльшая часть которых уже выбежала из своих домов, перекрывали улицы, пытаясь защитить то, что могли. Конечно же, Порт-Ройал уже переживал вражеские налеты, но этот, совершенно неожиданный, яростный натиск заставил людей бояться за собственную жизнь, как никогда прежде.

Неприятельские суда, развернувшись полукругом, накрывали своим огнем всю переднюю часть города. Непрерывный обстрел Порт-Ройала в первые минуты посеял в городе вселенский ужас.

Уцелевшая повозка из “Подающей надежды” кое-как проехала еще несколько метров. Возница старательно выискивал для лошадей путь к какому-нибудь маленькому проулку, но раздался новый пушечный залп, и снаряд угодил в здание муниципалитета, мимо которого они ехали. Обломки разрушенной стены взметнулись вверх и посыпались прямо на лошадей. От испуга те дико заржали и вскинулись на дыбы. Все закончилось тем, что телега опрокинулась вместе с лошадьми. Ужасное прямое попадание ускорило конец колбертовских приспешников среди конских тел и копыт. Мигелю крупно повезло: его выбросило из повозки, но со связанными за спиной руками он не смог смягчить падение, и, ударившись о землю, потерял сознание.

На борту “Миссионера”, довольные подобным развитием событий, Франсуа и Пьер продолжали

выкрикивать приказы своим людям, не прекращавшим обстрел.

- Еще несколько залпов, и мы сможем взять Порт-Ройал, как конфетку…

Бульян глянул в подзорную трубу и скривился.

- Вот дерьмо! – взревел он. – Дело, кажется, осложнилось, дружище. Посмотри туда. – Пьер

выхватил подзорную трубу из рук товарища и посмотрел в указанном направлении.

- Да, дело дрянь! – подтвердил он. – Какого дьявола он забыл нас предупредить, что здесь стоят на

рейде “Каноник” и “Тамаринд”?

“Каноник” был мощным, хорошо оснащенным испанским галеоном. Когда-то он был захвачен, а

потом его перестроили, и теперь это был маневренный, хорошо вооруженный военный корабль с высокими палубными орудийными надстройками на носу и корме. Словом, это был настоящий монстр сорока двух метров в длину. “Тамаринд” был не менее сильным кораблем, созданным в Англии специально для морских сражений. Оба корабля подчинялись английской короне. Осведомитель уверял Бульяна, что в последнее время их видели чаще на юге. Этот недочет мог очень дорого обойтись Бульяну, потому что корабли под командой капитанов Лионеля Ромманса и Ричарда Коннелли стоявшие на рейде вблизи порта, могли дать им отпор.

- С ними двумя нам не справиться! – проорал Франсуа, стараясь перекричать адский грохот своих

пушек. – Этот чертов Ромманс опасен, не говоря уж о Коннелли! Если они сумеют защищать порт достаточно долго, чтобы гарнизон успел перегруппироваться, нам хана!

Пьер разразился проклятьями. “Каноник” открыл стрельбу, и ядра, упавшие в море, окатили

палубу “Миссионера” соленой водой. “Тамаринд” не отстал от приятеля – его пушки громыхнули почти в унисон с орудиями “Миссионера”. Франсуа снова прильнул глазом к подзорной трубе: артиллерия, защищавшая Порт-Ройал, успела подготовиться к обороне.

Снаряд угодил прямиком в корабль, которым командовал Депардье, и Леду снова заорал благим

матом, разразившись бранью.

- Огонь, мать вашу! – завопил он во всю силу своих легких. – Огонь, будь прокляты эти английские

скоты!

Французы поспешно перезарядили пушки и дали залп, но поддержка флота уже была не такой.

Несмотря на то, что в их распоряжении было четыре корабля, они понимали, что не смогут противостоять двум английским судам и огню портовой крепостной артиллерии. Бриг Депардье развернулся и вышел в открытое море.

Бульян приказал своим людям потушить пламя на загоревшейся корме. Хотя урон и казался

небольшим, они находились ближе всех к английским кораблям, а потому были самыми уязвимыми, тем более что кое-какие повреждения уже имелись.

- Лево руля! – гаркнул Бульян рулевому. – Лево руля! Уходим!

Пьер Леду в ярости стиснул зубы. Он ненавидел англичан, и ему горько было прекращать набег, но

мериться силами с этими кораблями и дальше, было чистой воды безумием, а первейшим правилом было – не рисковать жизнями экипажа понапрасну. Они оказались в ловушке между двух огней, и единственным выходом было – вырваться оттуда.

Когда “Миссионер” развернулся и поплыл в море, удаляясь от порта, остальные три фрегата

последовали его примеру.

Мигель очнулся посреди хаоса – разрушенные здания вокруг и языки пламени, лижущие мешки с

кофе на складах порта, горевших как сухие поленья. Смертельно напуганные люди в панике разбегались кто куда. Все были слишком заняты, чтобы обратить внимание на перевернутую повозку и оглушенного мужчину.

Мигель, как мог, отполз подальше и укрылся за стеной. У него болела голова, от жгучего дыма

саднило горло, но это мало волновало его. Он поджал под себя ноги и попытался протащить под ними связанные за спиной руки. Ему это удалось, хотя кисти рук нестерпимо болели от стягивавшей их веревки. Ни один из его стражей не пошевелился. Мигель дал себе время, чтобы успокоить биение сердца и осознать свое нынешнее положение. Он не слышал ни голоса, ни тревожные сигналы, ни даже беспрерывный грохот пушек налетчиков и защитников Порт-Ройала. В его мозгу была только одна неотступная мысль – бежать, а поскольку судьба сдала ему неплохие карты, он, пожалуй, сыграет по-крупному. Или пан, или пропал – слишком высока ставка.

Мигель встал и двинулся к повозке. Он знал, что надсмотрщики, даже имея при себе оружие, всегда носили нож, и теперь старательно искал какой-нибудь из них. Он зажал рукоять ножа между двумя досками и несколькими движениями разрезал стягивавшие его веревки. Освободившись от пут, Мигель потер затекшие кисти, чтобы уменьшить колющую боль и восстановить нормальное кровообращение, и внимательно осмотрел все вокруг.