Эми Эвинг

Дом Камня

Одинокий город — 1,5

Глава 1

Меня зовут Рейвен Стирлинг. они не завладеют мной.

— Лот 191, выкрикивает ратник. — Лот 191.

Девушка полноватая, которая пришла за мной, пошатывалась, направляясь к двери. Я не виню ее неуклюжую походку — похоже, что она носит люстру на голове. Вайолет, сжимает мою руку так сильно, что ее ногти оставят следы.

Я следующая, но я не покажу ей свой страх. Ее страха хватает на нас обеих.

Дверь снова открывается.

— Я никогда тебя не забуду, — говорю я. Ее глаза выглядят фиолетово — черными, и я задумываюсь: они так темны из — за освещения или из — за страха. — Я никогда тебя не забуду, Вайолет.

Лот 192. Лот 192.

Я поворачиваюсь и поднимаю подбородок вверх, маршируя через всю комнату, подальше от моей лучшей подруги, прежде чем у нее появляется шанс что — нибудь сказать. Я не хочу тратить ее секунды на беспокойство обо мне. Я не могу смириться с тем, что больше не увижу ее.

Я даже не взглянула на ратника, который пришел забрать меня из этой ужасной подготовительной комнаты. Я прохожу мимо него, полностью готовая к штурму на сцене, за исключением того, что дверь закрывается, и я в кромешной тьме.

Паника захватывает мое горло, но я это проглатываю, прежде чем у него появляется шанс захватить меня. Есть слабый гул, и серия включающихся светильников, обрамляющие стороны длинного коридора. Их зеленоватое свечение стреляет прямо вверх, так что я не вижу конца коридора. Ратник — это черный контур передо мной.

— Куда мы идем? — Спрашиваю я, без всякой надежды на ответ. Я спросила его то же самое, когда он забрал меня с подготовительной комнаты. Интересно, является ли это частью их подготовки — игнорировать суррогатов.

Он шагает вперед и у меня не остается выбора, кроме как следовать за ним. Я держу свои плечи ровно, а подбородок поднят вверх, и повторяю вслух то, что я говорила себе с тех пор, как получила свой номер лота два дня назад.

— Я Рейвен Стирлинг, — говорю я спокойно. — Они не завладеют мной.

Коридор кажется бесконечным, но я просто сосредоточена на том, передвигая то одной ногой, то другой. Я благодарна, Вайолет за то, что она крепко сжала мою руку, потому что я все еще могу чувствовать крошечные полумесяцы от ногтей на коже.

— Я Рейвен Стирлинг, — говорю я спокойно. — Они не завладеют мной.

Ратник останавливается так резко, что я едва не врезаюсь в него. Его тело напряжено и у меня сложилось впечатление, что он чего — то ждет. Впереди нет ничего, кроме тьмы.

— Что? — Спрашиваю агрессивно, потому что намного легче быть злой, чем напуганной.

В течение двенадцати секунд, он ничего не говорит. Затем поворачивается ко мне лицом.

— Я благодарю вас, лот 192, за вашу службу королевскому двору. Ваше место обозначено. Дальше вы следуете в одиночку. — Он кланяется мне, как будто я заслужила какую — то медаль за то, что создана для продажи, а затем отходит позади меня. Вероятно, чтобы я не смогла сбежать.

Овальная золотая дверь, на которой выгравированы глупые королевские гербы, озаряется светом передо мной. Мои руки дрожат, но я не покажу им свою слабость.

Я делаю глубокий вдох и толкаю дверь, словно ждавшая моего прикосновения, распахивается, и мне в глаза бьет яркий свет и я моргаю, пока мои глаза привыкают.

— И далее, уважаемые дамы, лот 192. Лот 192, пожалуйста, займите свое место.

Амфитеатр сходится в моем мозгу быстро, как кусочки головоломки вставали на свои места. Аукционист, бледный мужчина в смокинге, стоит слева от меня. Ряды поднимаются по спирали вверх, где женщины сидят в одинаковых экстравагантных дорогих платьях потягивая дорогие напитки. В середине круговой стены серебряный крест.

Человек в смокинге открывает рот, наверное, чтобы научить меня стоять на отметке. Но прежде, чем у него появляется такой шанс, я вышагиваю по амфитеатру, и бросаю на него взгляд. Я не идиотка. И я не номерная вещь. Я Рейвен Стирлинг.

Я уверенно смотрю на каждую женщину, желательно в глаза, а я стою здесь, в этом нелепом платье с нелепым макияжем на лице и дурацкой прической. Я не позволю им заставить чувствовать себя менее важной, чем я есть на самом деле.

Там одна женщина, такая толстая, что удивляюсь, как она может вписаться в такое плотное черное атласное платье, которое на ней, кто улыбается чуть — чуть, я встречаюсь с ней глазами.

Одной улыбки достаточно, чтобы послать дрожь по всей спине.

Все правильно, я думаю. Кто — то кроме нее.

— Лот 192, — аукционист начинает, и я вижу, что он зажег тонкую белую свечу и поставил ее на подиум. Пламя светится ярким голубым цветом. — Семнадцать лет, рост один метр восемьдесят сантиметров, вес пятьдесят девять килограммов четыреста двадцать граммов. Пять лет обучения с баллами 9.5 на первом заклинании, 9.8 на втором, и 9.6 на третьем. Квалифицированная в области математики, выдающиеся показатели по всем диагностическим тестам с начала своего пребывания в изоляторе. Стартовая цена двести тысяч диамантов. Я уже слышу свыше двухсот тысяч?

Если бы я попила в тот момент, я бы сплюнула. Двести тысяч диамантов? Наверное, можно было купить Южные ворота[1]. Что не так с этими людьми? Они не знают, что дети голодают в Болоте? Я думаю о моем вчерашнем визите домой — отец чахнет, обе мои сестры и их мужья и их дети ютятся все под одной крышей. Кроу, мой брат, настолько тонок, его лицо постоянно темное от копоти дыма. И моя мама, относится ко мне, как Курфюрстине. Что только сделало все еще хуже.

— Двести тысяч от Дамы Сосны. — Голос аукциониста возвращает меня обратно в настоящее время, когда женщина средних лет в третьем ряду поднимает медный папоротник. — Слышу ли я двести пятьдесят тысяч?

Мой желудок съеживается, когда толстая женщина с жестокой улыбкой поднимает серебряный блок на конце тонкого стержня.

— Двести пятьдесят тысяч от графини Камня. Я слышу триста тысяч?

Торги продолжаются. Я перестаю слушать все цифры, только сосредоточив внимание на того, кто делает реальный торг.

Жир — женщина, графиня Камня, борется за меня. Ее ленивая уверенность в том, как она бросает свой жезл в воздух, и это зудит мою кожу.

Я позволяю своему видению увлечь меня и смягчить, размыть этих женщины вместе в дымке цветов, и попытаться притвориться, что я где — то еще. Я думаю о Вайолет. Могу поспорить, что ей будет комфортно на данном этапе, если ее виолончель была бы с ней. Я помню первый раз, когда я увидела ее. Она была такая мелочь с дикими черными волосами и большими фиолетовыми глазами, и Эмбер Лукринг называла ее уродкой, я так скрутила руку Эмбер, пока она не взяла слова обратно. Я не знаю, если я когда — нибудь говорила Вайолет об этом. Она была так напугана, как и все остальные новоприбывшие, и я не хотела, чтобы она чувствовала себя неловко еще больше. Мы все чувствовали себя так сначала. Южные ворота, наверное, совершенно новая Вселенная по сравнению с остальным болотом. Я увидела ее и поняла, что я хочу защитить ее. Я была уверена, что мы подружимся.

Но я не могу защитить Вайолет от этого. Я не могу даже защитить себя.

— Продано! — кричит аукционист и я проваливаюсь обратно в настоящее. — Продано за три миллиона пятьсот тысяч диамантов. Графине Камня.

Нет. Я почти не могу в это поверить. Из всех членов королевской семьи в этой комнате, почему это должна быть именно она?

Но последнее, что я вижу, как Х и я опускаемся ниже сцены, а на глазах графини больное удовольствие.

— Я Рейвен Стирлинг, — говорю я, но я могла бы также говорить ветру. Никто не слушает. Никого не волнует.

Я стою на платформе и спускалась в глубь амфитеатра. Я смотрю вверх и вижу очертания света, где моя Х была раньше. Затем другая платформа затмевает его до тех пор, пока тьма вокруг меня полностью не замкнет. Но не раньше, прежде чем я услышала, аукционист объявляет: