Изменить стиль страницы

Но и на это я не поддалась, хотя тут же захотелось располосовать плащ Эйволин на лоскуты. Полежала еще немного для порядка, и затем с тихим стоном открыла глаза, растерянно посмотрела на Аквея и пожаловалась:

— Голова закружилась, — сразу скривилась и впилась пальцами в плечо, с наслаждением его потерев. — Кажется, ударила плечо.

— Дай посмотрю, — Скай потянулся ко мне, но я отвела в сторону его руку, гордо сообщив:

— Выживу.

— Очень жаль, — буркнул тот воин, который уповал на мою мгновенную кончину.

Такая несусветная глупость, но мне вдруг захотелось показать ему язык и гаденько похихикать. Разумеется, ничего подобного я делать не стала. Поднялась с помощью Ская, и леор Лицемер с видом легкой обреченности, «сделал мне одолжение»:

— Садись на моего жеребца. Твой великоват и слишком норовист. Этот спокойней.

В это мгновение я поняла, что Аквей умеет пользоваться ситуацией. Мы с понимаем посмотрели друг на друга и обменялись конями. Он вернулся на громадную зверину, я на коняку поменьше. Водник тронул поводья, и отряд последовал за ним. Скай довольно похлопывал своего жеребца по шее, я с таким же довольным видом почесывала «ушибленное» плечо. Искра оставленная мною во время падения на холке коня, была торжественно возвращена мне. Венн, удостоверившись, что все живы, унесся вперед, а когда вернулся, по счастливой морде было видно — кого-то сожрал. Оставалось надеяться, что этот кто-то был не особо против стать кормом для нашего малыша. Впрочем, людей, судя по всему, на этой дороге не было.

После того, как мы покинули замок Аквея, дорога вывела нас к водопаду, который отметил Вайторис в моих воспоминаниях. Скай первым подъехал к берегу озера, в которое падал водопад, поднял руку, и вода, забурлив, поднялась и распалась на две стороны, открыв нам проход прямо к водопаду, вдруг прекратившему свое течение и нависшего над головой жутковатой искрящейся на солнце глыбой, готовой обрушиться сверху и придавить своей мощью. Однако мы свободно прошли по образовавшемуся проходу и лошади шагнули под округлый свод пещеры. И тут же движение воды возобновилось. Гулко ударился о дно озера водопад, обдав роем брызг тех, кто не успел отойти подальше. С шумом сошлись воды озера, а вскоре все прочие звуки затихли, и только плеск подземной речушки под копытами лошадей, был слышен под сводами пещеры, освещенной мхом-светилкой, росшим в темных и влажных местах.

А вскоре мы свернули в ответвление, где мох устилал и каменный пол, вновь приглушив лошадиный цокот. Оценив все эти ухищрения, я подумала, что браннеры никогда не почуют это след. Вода и мох скрыли нас от взоров и носов тварей Вайториса. Меня подмывало спросить, когда Скай успел продумать все эти предосторожности, потому что отход прислуги и хозяев из замка был явно хорошо подготовлен.

За всё время, пока мы пробирались подземными галереями, в отряде царило молчание. И даже когда мы вышли на берег небольшой речушки и перешли ее вброд, никто так и не произнес ни слова. Молчал Скай, ехавший впереди и, казалось, забывший о том, что за ним следуют люди. Молчал любитель поцелуев, ни разу не решившись заговорить со мной. То ли предостережение Аквея о переломах произвело на него впечатление, то ли не хотел злить товарищей своим расположением ко мне. В любом случае, я без его намеков и подмигиваний не скучала.

В отличие от мужчин я наслаждалась прогулкой. И солнечными лучами, и запахом цветов, наполнившим воздух, и ветром, и шелестом листвы на деревьях, и даже дурноватыми коленцами Венна, резвившегося на воле, как малое дитя. Впрочем, кем еще была эта случайно созданная водяная сущность? Для него это мир был в новинку. Но самое любопытное, что и для меня каждый лошадиный шаг оказался открытием. И совсем забывшись, я скинула с головы капюшон, мешавший мне смотреть по сторонам, задрала лицо к небу и зажмурилась, мечтательно улыбаясь, когда яркие лучи ослепили даже сквозь сомкнутые веки. С ума сойти! Почему я раньше не замечала, что простая зелень может быть такой красивой? Почему видела совершенство лишь в лепестках пламени, когда каждая травинка, каждый цветок, каждый корявый ствол идеален по своей сути?

Я подняла ладонь, и на нее опустилась бабочка, пощекотав мне пальцы лапками. Несколько мгновений я рассматривала легкокрылое создание, после шепнула:

— Лети, — и она вспорхнула и умчалась от меня.

И пока бабочка летела, я с улыбкой провожала ее взглядом, удивляясь тому, как прекрасен этот незамысловатый полет. А когда она скрылась из вида, я тряхнула головой, накинула обратно капюшон и затихла, подавленная осознанием происходящего. За какой Тьмой, как говорит мой водник, со мной творится? Идет всего лишь седьмой день без Господина, а я начинаю сходить с ума и любоваться на полет бабочки. Неужели это связь с Аквеем лишает меня разума?

Вскинула на него взгляд, и Скай обернулся, будто ощутив, что я думаю о нем. Он ответил полувопросительным, полузадумчивым взглядом, затем отвернулся и больше не вспоминал обо мне до самой темноты, встретившей нас на маленькой лесной поляне. Это был первый привал с того момента, когда мы выехали из ворот замка.

— Спешиться, — приказал Аквей.

В этот раз Войтер мне не помогал. Я сама слезла с коня, забрала с холки Искру и с удовольствием потянулась. Цветок в этот раз долго не мучил меня, он распустился, когда еще не начало темнеть, и то, что скоро наступает ночь, я поняла из негромких разговоров, потому что темноты я не заметила. Впрочем, когда этот дар появился у меня в первый раз, я тоже потерялась, но быстро научилась различать разницу между тем, как я вижу днем, а как ночью. Сейчас мне лишь оставалось вспомнить об этом.

Искра спрыгнула с моего плеча и исчезла в траве. Я ей не мешала, крыса тоже устала от долгого перехода. Зато Венн теперь крутился рядом, не позволяя никому приближаться ко мне. Правда, приближаться как раз никто не спешил. Даже Скай, хоть и поглядывал, но не подходил. Только когда было готово простое грубое варево, он принес мне миску с похлебкой, ложку и присел рядом, внимательно вглядываясь мне в лицо.

— Устала? — спросил водник.

Я пожала плечами и подняла глаза к небу, уже заполненному звездами.

— Ты раньше это видел? — я указала взглядом наверх.

— Сто тысяч раз, — усмехнулся Скай.

— А я ни разу, — ответила я и взялась за ложку.

Аквей еще некоторое время рассматривал меня и хотел уже отойти, больше ничего не сказав, но я остановила его.

— Скай.

— Что? — он снова присел рядом.

— Господин снова будет звать меня, — сказала я. — Если он захочет, я покажу, где мы прошли.

— Показывай, — пожал плечами водник и отошел от меня.

Я нахмурилась, пытаясь понять безразличие Ская, но вскоре махнула рукой. Если Вайторис все-таки нагрянет, меня может и не тронуть, а Аквей со своими людьми пусть разбираются сами. Впрочем, я еще надеялась, что смогу сбить Господина со следа, выдав ему ложные воспоминания за настоящие. Удается же мне не показывать ему то, что происходит между мной и водником. И значит, нужно всего лишь заранее продумать свои воспоминания, и пусть Вайтор любуется на них. «Реальность — то, во что ты веришь, Игнис». Вот именно, мой Господин.

Больше я на мужчин внимания не обращала, занятая созданием в своей голове ложной реальности. А когда Скай указал мне на импровизированное ложе у костра, опустилась на него без разговоров, собираясь сладко уснуть, но еще долго лежала, прислушивалась, подглядывала из-под ресниц и думала об очаровании ночи.

И когда сон укутал меня в свои объятья, налив веки тяжестью, я снова вспомнила прошедший день. Но не тот, который я прожила, разглядывая красоту летнего дня, а то, где мне связали руки, накинули на голову мешок и, перекинув через седло, везли в неизвестном направлении. Я слышала звук воды, слышала щебет птиц, но из запахов чувствовала лишь один — запах пыли от грязного мешка. Вот такая я бедная и несчастная, пожалей меня, Вайтор. Ах, да, ты же не знаешь жалости, тогда просто не наказывай, а лучше возьми снова, и я посмотрю на то, каким равнодушным умеет быть Скай Аквей…