Блаженный Августин родился в Африке в семье крестьянина-язычника. Он является воплощением света и теней христианской религии первых веков. Этот очень образованный и умный человек сначала был большим поклонником античной мудрости, но затем стал страстным проповедником церковных догм. Однако противоречия между наукой и религией обуревали его. Он стремился найти ответ на волновавшие его чувства и думы и был уверен, что нашел его в непреклонной вере во «всемогущего и всеблагого» христианского бога. Но, как видно, ему так и не удалось достичь умиротворения. Об этом говорят его «Исповеди», полные драматизма: «Я говорю о том состоянии духа, когда любовь к благам вечным возвышает нас к небу, а удовольствия благ временных привязывают нас к земле; тут одна и та же душа наша в желаниях своих как бы разделилась надвое, ни того, ни другого вполне не желает всей волей своей и от того-то так тяжко мучается и не находит себе покоя… пока не придет выбор, на котором воля, доселе разделявшаяся, вся не сосредоточится». Августин сам не сумел сделать выбора. Он высказывает диаметрально противоположные взгляды на мирскую мудрость. «Не нравится мне, — говорит он, — что я придавал слишком много значения занятиям науками, которые многим святым людям мало известны». И в той же «Исповеди» говорит противоположное: «Если бы я стал давать советы тем, кого люблю, то стал бы их уговаривать не пренебрегать ни одним из человеческих знаний».

Мечтая о хорошей жизни для всех людей, он договаривается до антигосударственных взглядов. Августин спрашивает: «Что такое государство, если в нем уничтожена справедливость, как не огромный разбойничий стан?» И чтобы обосновать свой взгляд на «земные царства», вспоминает следующий легендарный диалог Александра Македонского с захваченным им в плен пиратом: «Что это тебе вздумалось нарушать мир на море? — А ты зачем нарушаешь его на всем земном шаре? Я это делаю на маленьком судне и потому меня зовут разбойником; ты же — с большим флотом, и потому тебя величают царем». Но на деле Августин защищал царей и царства («отдай кесарево кесарю»), так как они не нарушали прав церкви и содействовали укреплению христианства.

Его противоречивость проявляется и по отношению к другим религиям. Он высказывался за веротерпимость и, говоря, например, о язычниках, заявлял: «Наша главная забота — разбивать идолов в их сердцах». На самом же деле в результате его попустительства, отчасти и благословения фанатически настроенные толпы христиан под руководством епископов грабили и уничтожали храмы инаковерующих, всячески издевались над язычниками. Двуличным он оказывается и по отношению к вероотступникам (еретикам). Вначале он писал, что «гонения за веру исходят от людей слабых в вере». Но, истощив все аргументы против еретиков, разуверившись в возможности переубедить их словом, он начинает проповедовать: «Неужели из опасения кратковременного пламени, в котором погибают немногие, предоставить всех вечному огню геенны?» Он, таким образом, явился основателем «святейшей инквизиции», возглавляемой Ватиканом. По решениям инквизиционных судилищ сотни тысяч людей, обвиненных в «ереси», были сожжены на кострах, брошены в темницы и тюрьмы, замучены и покалечены.

Интересовала Августина и такая важнейшая научно-философская проблема, как происхождение материи: сотворена ли она или существовала вечно и если сотворена, то из чего? Прежде чем ответить на этот весьма щепетильный вопрос, Августин вынужден был взвесить все, чтобы не унизить и не обидеть бога. Он рассуждал примерно так: если материя существует вечно, а движение — ее свойство, то в боге нет надобности; если же бог — первооснова и перводвигатель мира, то значит материя создана богом. Но из чего? Считать материю частью самого бога — унизительно для всевышнего. Допустить, что она создана из чего-то другого, значит признать существование этого «другого» одновременно с богом или до него. И Августин нашел «выход» из затруднительного положения, заявив, что материя сотворена из ничего.

В целом Блаженный Августин, предостерегая паству от увлечений «суетной, мирской мудростью», в определенной мере затормозил развитие природоведения и других наук.

Итак, в рассматриваемый период наука, как уже говорилось выше, была всего лишь рабой, служанкой богословия.

Школы в этот период существовали под руководством священников. В них обучались дети христиан и иноверцев. И учебные пособия для них составлялись из жалких обрывков античной науки, дополненные измышлениями «святых отцов» и церковными догмами.

Природой позволено было интересоваться лишь в меру полезности ее объектов для человека. Растения и животных изучали только с узкопрактическими целями. Классификацию и описание живых объектов производили в духе шести дней творения мира.

В период правления императора Карла Великого была создана при дворе Высшая школа для детей знати. Занятия в ней велись в форме вопросов учителя и заранее заученных ответов ученика.

Вот отрывок из пособия, позволяющий видеть, как это обучение выглядело:

«Учитель. — Что такое небо?

Ученик. — Вращающаяся сфера, неизмеримый свод.

— Что такое солнце?

— Блеск вселенной, краса небес, прелесть природы, распределитель часов.

— Что такое Земля?

— Мать растущего, кормилица живущего, хранительница жизни, пожирательница всего.

— Что такое море?

— Путь отважных, граница земли, гостиница рек, источник дождей.

— Что такое жизнь?

— Радость для счастливых, печаль для несчастных, ожидание смерти.

— Что такое человек?

— Раб смерти, мимолетный путник, гость в своем доме.

— Что такое тело?

— Жилище души».

Разумеется, такое, с позволения сказать, обучение не могло дать истинных знаний, но, предлагая отвечать на важные вопросы, вопреки собственным целям оно отрывало учащихся от религиозных догм и заставляло глубже вдумываться в сущность тех или иных явлений.

Было бы неправильно считать, что в эпоху средневековья отсутствовала всякая наука. Уже сам факт смены рабовладельческого строя феодальным был исторически прогрессивным явлением. Ф. Энгельс писал, что средневековье не было перерывом в историческом развитии, что в этот период возникали силы, которые становились источником возрождения науки и культуры.

Арабы развивают науки

В X и XI веках церковь при поддержке недовольных светской властью начала борьбу с королем за безраздельное господство. Духовенство, стремясь подчинить «град мирской суеты» «граду божьему», не пренебрегало любыми мирскими средствами. К IX–XI векам духовенство полностью захватило не только политическую, но и экономическую власть. Оно стало самой богатой прослойкой общества и буквально утопало в роскоши. В этот период в странах Западной Европы господствовали догматизм и мистицизм, жестоко преследовалась всякая свободная мысль. Природоведение перестало существовать. Все естественное, идущее от природы и возвращающееся к ней, было предано анафеме.

Церковь усиленно распространяла легенды, мифы, рассказы о чудесах, религиозные обряды, молитвы о спасении души, призывы поклониться мощам и реликвиям.

В этот период разгула невежества и мистики спасителями античной цивилизации явились арабы.

Приобщившись к исламу, арабы под руководством Мохаммеда и его наследников халифов покорили многие страны: Аравию, Египет, Сирию, Иудею, Месопотамию и Персию, овладели многими провинциями Византии, завоевали часть Индии, Северного побережья Африки, некоторые острова на Средиземном море и Испанию. Власть арабского халифата распространилась на огромные территории в VII–VIII веках. Сильное экономическое развитие арабов явилось следствием объединения их в одну народность, что произошло в VII веке.

На огромных завоеванных территориях арабы начали развивать скотоводство, орошаемое земледелие, различные отрасли ремесленного производства. Широкого размаха достигли торговля и экономические связи между странами. Все это настоятельно требовало более высокого уровня знаний и послужило основой развития богатой и разносторонней культуры. Арабская культура развивалась в результате взаимодействия разнообразных культур народностей, объединенных в арабский халифат, а также культур ряда других стран.