– Умно, ничего не скажешь, – опер мысленно похвалил себя за верный вывод о своеобразной логике авиационных инженеров. – А в подвале вы как оказались? Решили мстить из подполья?

–Так нет же! – хором воскликнули Лукины. – Он нас выследил!

И в ответ на изумленный взгляд милиционера, Олежек пояснил:

– Мы понеслись к дому. Чтобы сначала забрать свои вещи, а потом послать деревяшку. Где-то на середине пути, влезая в трамвай, я понял: на меня кто-то смотрит. Я обернулся с подножки и увидел, что через площадь, сшибая людей, за нами несется Поленко! На тот трамвай он не успел, и мы успокоились. Потом пересели в автобус, все было чисто. И вот когда уже с вещами выходили из дома, вдруг на лавочке у детской площадки увидели его! Он уставился на верхние этажи и заметил нас только тогда, когда мы ринулись назад в подъезд. Тут мы деревяшку и уронили…

– А подвал мы еще накануне приметили, – сообщил старший. – И инструменты туда перенесли. Чтобы, значит, оборудовать независимое место, куда можно пригласить Поленко для разговора. Наверху у нас-то было тесновато, да и отношения становились не очень…Вот мы в него и спрятались. Люк там странный, вовнутрь открывался. Мы крышку быстро монтировочкой и заткнули. Поленко там сверху погромыхал чем-то и ушел. Но мы на всякий случай сидели тихо.

–Понятно, – протянул Рыжий. – Леонид Серафимович думал, что это он вас замуровал. Битой под скобку. Наверное, люк для верности подергал, – опер хмыкнул, представив, как директор потирал преступные ручонки. – А не вышло. Интересно, где же он сейчас?

Тишину кабинета прорезал телефонный звонок. Звонили по межгороду. Рыжий снял трубку и недовольно гаркнул на монотонный треск и шорох:

– Ну, говорите! Здесь люди работают.

– Здесь тоже не сальсу танцуют, – огрызнулась трубка. – Областная больница. Нас просили позвонить, когда очнется. Вот, очнулся. Забирайте.

Рыжий вскочил и выпучил глаза:

– Кого забирать? Поленко??

– Нет, пластмасску, – передразнил голос. – Вольдемара своего забирайте. Афонькина. У нас спирт закончился.

Больница дала тобой, а опер на глазах у изумленных инженеров провалился в обморок.

Глава 27

"Этот человек, сэр, гениальный изобретатель. Он разделяет западные ценности и является их проводником в отсталой глубинке. За это русские его не любят. Его притесняют.

Недавно по месту его работы была организована ужасная провокация. Директор учреждения, независимый специалист, выделил его лидерские качества и рекомендовал к назначению на высокую должность в сфере образования. Это могло бы гарантировать нам распространение идеалов свободы и демократии среди российской молодежи.

Однако власти и олигархическая клика области сплотились против прогресса. Предположительно, директору был подсыпан в питье препарат, вызывающий агрессию. Этот человек даже предъявил нам этикетку, с угрозой для жизни добытую им из помойки рядом со зданием спецслужб. Препарат называется "боярышника настойка". Недавно я обнаружила, что настойка свободно продается в аптеках и пользуется огромным спросом. Это наконец-то объясняет непримиримость русских и их глупое желание никогда не сдаваться.

После подстроенной выпивки директор сначала напал на изобретателя прямо в своем кабинете, потом на охранника, потом на случайных прохожих, а потом на председательницу ячейки правящей партии. При коммунистах ему бы грозил расстрел, а затем лагеря ГУЛАГа, но сейчас времена изменились. Общество встало с колен, поэтому расстрела не будет. Только лагеря.

Итого, сэр, этот человек, Тайхон Гаврилов, опасается преследования со стороны врагов демократии. В связи с тем, что развитие нашей организации в области наткнулась на броню местной ограниченности, которую они называют патриотизмом, предлагаю считать Тайхона идеальным кандидатом на позицию друга Америки. Он энергичен, деятелен, верит в победу Марион Диксон на стометровке и говорит, что у сибирских медведей, которыми нас так пугают, рост по колено. Он знает расположение всех частей ракетных воск и за две минуты нарисовал мне схему всех подземных бункеров управления ядерным оружием в России. Мне кажется, это успех.

Сейчас необходимо оказать Тайхону финансовую помощь. Он называет внушительные цифры, которые нас сначала смутили. Но потом мы вспомнили, что демократия бесценна и согласились.

Также высылаю вам техническую документацию на 247 его последних изобретений.

P.S. Изобретения за этот месяц. Из него он пропустил две недели из-за событий, описанных выше. Какой ум! P.P.S. Изобретения настолько гениальны, что они опережают настоящее и даже будущее. Мы не смогли разобраться, что это такое и для чего оно нужно. Какой ум!!

Искренне ваша,

Шэрон Вильямс."

Крепкий мужчина в костюме без галстука закончил чтение и откинулся в кресле. Глаза его ничего не выражали, серой шторкой отгородив внутренний мир от треволнений внешнего, зато тонкие губы растянулись в условно приятной улыбке.

– Вот, Михаил Владимирович, какие грамотные люди работают у нас в области! – мужчина потряс листочками и бросил их на журнальный столик. – Мы с вами еще ничего не знаем, а они уже и про Поленко вашего все выяснили, и про бункеры не забыли.

– Да, познавательно, – лениво откликнулся заммэра, сидящий напротив в кольцах сигарного дыма. Из дальних комнат доносились звуки рояля, пахло дорогим одеколоном и выпечкой, а драгоценная Марточка о чем-то весело щебетала с подружкой. Чиновник был абсолютно счастлив. Настолько, что местами шаткие дела города казались ему сущей безделицей, если жизнь в целом так хороша. Заммэра вдруг захотелось, чтобы его собеседник, генерал одной федеральной службы, почувствовал такую же легкость на душе.

– Сергей Сергеич, родной, да не распаляйся ты так! Один сумасшедший сказал, другая записала, ну получилась глупость. Махнем лучше на рыбалку завтра, а? Клязьма, солнце, воздух – здорово-то как!

– Эх, Михал Владимирович, беспечный ты! Для тебя глупость, а для врагов Отечества – агентурная информация, – генерал подмигнул приятелю, а потом сделал суровое лицо. – Ситуация у нас, как у Шелленберга с чемоданчиком радистки. Вон, даже Никон Берин приехал. Его здесь сколько лет не было!

Заммэра в удивлении зацокал языком и уже серьезнее переспросил:

– И это все из-за школьного происшествия? Или из-за письма? Откуда, кстати, оно к тебе попало? Почту перехватываете?

Сергей Сергеич, довольный вниманием, приосанился и взял листочки со стола. Пробежав еще раз глазами по тексту, он в который раз подивился, насколько одинаковых людей находит Госдеп для продвижения их культуры в инородные массы россиян. На его памяти посланцы демократии все, как один, цеплялись к медведям. Наконец, он сложил письмо в карман и повернулся к хозяину дома:

– Обижаешь, Михаил Владимирович, – серые глаза налились сталью, – мы же не кустари–любители. Они нам сами все присылают. И это тоже прислали. Со своего компьютера, – и, поймав полный недоверия взгляд заммэра, генерал снисходительно пояснил:

– Нет, ты не подумай, компьютер они с собой привезли. Все чисто, все секретно, и шифр стоит, дай Бог каждому, очень сложный, американский. Правда, его здесь на Олимпиаде решил один отличник из Волгодонска, но это детали. Зато батареи у них в этом их Культурном центре проверял наш водопроводчик. Майор, между прочим, и теперь почему-то вся их почта приходит нам. Оттуда и письмо.

Заммэра задумался. Пару минут он напряженно вспоминал, а не приходил ли и к нему пожарный, слесарь или сантехник с простым интеллигентным лицом и умелыми руками, и не ждать ли теперь алаверды на его не совсем патриотичную переписку о будущем тракторного завода. Решив впредь быть осмотрительнее, он отложил сигару и как бы невзначай поинтересовался:

– И что, серьезно у вас там на такую дребедень смотрят?

Его собеседник утвердительно кивнул и показал пальцем куда-то наверх и в бок:

– Там не спят. Никогда.