Выругавшись, он побежал еще быстрее, обращаясь к мускулам ног, призывая их набрать скорость.

Эту гонку выиграет зверь… победа была неизбежна, учитывая, что он пытался пятифутовым шагом обогнать пару ног, которые покрывали по двадцать пять футов за шаг. С каждой секундой грохот становился все громче, пока потоки горячего дыхание не ударили в спину Эссейла, согревая его на холоде.

Страх пробрал его до костей.

Но не было времени на то, чтобы взять контроль над паникой, затопившей разум. Его сотряс рев невероятной силы, буквально толкая его вперед под силой потока тошнотворного воздуха. Дерьмо, его единственный шанс…

За внушительным ревом последовал укус, челюсти сомкнулись в дюймах от затылка Эссейла, и он съежился, замедляя свой ход. Но было поздно спасать себя.

Полетел.

Он полетел, оторвавшись от земли… но почему не было боли?

Если бы зверь ухватился за плечи, его бы охватила боль… нет, он схватил его за куртку. Монстр схватил его за кожаную куртку, а не тело, материал впился в его торс на местах швов, поднимая его за подмышки, оставляя ноги болтаться в воздухе, и оружие начало стрелять, когда он сжал кулаки. Земля под ним накренилась, словно он был на качелях, разбегавшиеся лессеры, дерущиеся Братья, заросли кустов и деревья завертелись вокруг, пока его трясли в воздухе.

Монстрина собиралась подбросить его и заглотить. Он просто играл с едой.

Черт подери, Эссейл чувствовал себя вампирским аналогом куриного крылышка.

Нет времени. Он отпустил пистолет и потянулся к замку у горла. Благодаря дрожи в руках и мокрым, потным пальцам замок превратился в крошечную мышь, скользкую, как мрамор, иголку в стоге сена.

Ему больше помогла сама хватка зверя.

Когда зубы вцепились в заднюю сторону куртки, кожа не могла вынести тяжесть его веса, и он выпал из челюстей, приветствуя твердую землю. Перекатившись так, чтобы ничего не сломать, он приземлился бесформенной кучей.

Прямо на плечо.

Его тело зарегистрировало хруст, превращаясь в беспомощного младенца, дыхание вылетело из легких, зрение затуманилось. Но времени не было, если он хотел выжить. Вывернувшись, он…

Бамс, бамс, бамс… БУМ!

Его кузены появились из тьмы, они бежали так, словно их преследовали. Эрик разряжал два пистолета…а у Эвейла была огроменная винтовка на плече.

Вот что было «Бумом».

Воистину, это действительно была винтовка для слонов, громадная пушка, как из фильмов Раджа[17]. Эвейл, агрессивный ублюдок, питал болезненную любовь к «своей прелести».

Хвала богам за его нездоровые привязанности.

Сорокамиллиметровые пули не замедлили зверя ни на йоту, отскакивая от фиолетовой чешуи, словно горох от автомобиля. Но куча свинца из пушки оставила после себя рев боли и заставила зверя отшатнуться.

Это был единственный шанс Эссейла на спасение.

Закрывая глаза, он сосредоточился, собирался с мыслями…

Дематериализации не будет. Слишком много адреналина плюс избыток кокаина в крови плюс взрыв боли в плече.

И зверь снова бросился в атаку, нацеливаясь на Эссейла и посылая ему драконий эквивалент «пошел нахрен» в виде сокрушающего рёва…

Шквальный огонь раздался во второй раз, направленный в грудь зверя.

— Беги! — закричал Эрик, перезаряжая сороковые, заталкивая обоймы в пистолеты. — Поднимайся!

Эссейл с помощью целой руки оторвался от земли, ноги вернулись в строй с рвением, достойным восхищения. Прижимая раненую конечность к груди, он побежал, что было сил, остатки куртки болтались на его торсе, живот скручивало, а сердце гулко билось в груди.

БУМ!

Куда-нибудь, куда угодно… ему нужно свалить к чертям собачьим из радиуса поражения… и быстро. Очень плохо, что тело его не слушалось. Хотя мозг криком приказывал ускориться, он мог лишь хромать, как зомби…

Кто-то подхватил его со спины, оторвал от земли и закинул на плечо, как мешок с картошкой. Когда его перевернули вверх тормашками, Эссейла стошнило от боли, и в глазах замелькали звездочки, когда желудок самопроизвольно опустошил себя. Хорошие новости — он ничего не ел в течение двенадцати-пятнадцати часов, поэтому не сильно уделал штаны своего кузена.

Он хотел помочь ему. Хотел крепко держаться. Хотел.

Ветки ударили в лицо, и он зажмурился, защищая глаза. Потекла кровь, наполняя его нос. Боль в плече все нарастала. Давление в голове стало невыносимым, напоминая ему о надутых с избытком шинах, мешках, переполненных деньгами сверх меры, шарах с водой, что лопнули, разливая содержимое на пол.

Хвала Богу за его кузенов. Они никогда не бросали его.

Нужно не забыть отблагодарить их как-нибудь.

С точки обзора Эссейла — вверх ногами — казалось, здание надвигалось на них, не наоборот, строение появилось так, будто росло из неба, а не врастало в землю. Кирпич. Даже во тьме, с лезшими в глаза ветками и мелькавшими перед ним ногами, он видел, что хибара построена из кирпича.

Им оставалось лишь надеяться на крепкое укрытие.

Его кузен выломал дверь, и воздух внутри был затхлым и душным.

Без предупреждения Эссейла сбросили на пол, как мешок мусора, и он приземлился на пыльный пол с ударом, от которого его снова вырвало. Дверь резко захлопнули, и после он слышал только тяжелое дыхание своего кузена. И свое собственное.

И приглушенный шум боя

Резко вспыхнул оранжевый свет.

Эссейл нахмурился сквозь туман боли… и отпрянул. Лицо, освещенное зажигалкой, приставленной к самокрутке, не принадлежало ни одному из его кузенов.

— Сильно ранен? — спросил Брат Черного Кинжала Вишес, выдыхая самый приятный дым в мире.

— Это ты?

— А что, похож на Санту?

— Не похож на спасителя. — Поморщившись, Эссейл вытер рот рукавом куртки. — Прошу прощения за штаны.

Ви посмотрел на себя.

— Что-то имеешь против черной кожи?

— Меня стошнило на заднюю…

— Вот дерьмо!

— Ну, их можно почистить…

— Да нет же, придурок, он идет за нами. — Ви кивнул на окно. — Черт подери.

Воистину, издалека доносилась громоподобная поступить дракона, шторм надвигался в их сторону.

Эссейл забился по полу в поисках укрытия. Шкафа. Ванной. Погреба. Ничего. Внутри было пусто, не считая двух подпорных балок от пола до потолка и сгнивших за десятилетия стропил. Слава Деве-Летописеце, кирпич был крепким на вид, и, скорее всего, выдержит…

Оторванная крыша разлетелась в щепки, черепица осыпалась внутрь, словно с аплодисментами собственному падению. Свежий ночной воздух разогнал затхлость, но едва ли можно радоваться этому, учитывая, что ждало их дальше.

Разумеется, Зверь не был вегетарианцем. Но он также не заботился о потреблении клетчатки: монстрина выплюнула старую древесину крыши в сторону, наклонилась и, открыв пасть, издала громогласный рев.

Бежать было некуда. Монстрина нависала над зданием, собираясь проглотить все, что было в ланчбоксе. Негде укрыться. Никакой приемлемой защиты.

— Беги, — сказал Эссейл Брату, когда огромные глаза ящера прищурились, и рыло выдохнуло воздух, горячий и зловонный, так пахло летом от Дампстера. — Дай мне свое оружие. Я отвлеку его.

— Я тебя не оставлю.

— Я не один из твоих Братьев.

— Ты направил нас сюда. Ты принес нам голову Старшего Лессера. Придурок, я тебя здесь не брошу.

— Как галантно. И сколько комплиментов. Прекрати.

Когда зверь издал очередной рев и запрокинул голову так, словно собирался поиграть с ними перед тем, как съесть, Эссейл подумал о своей торговле наркотиками… своей наркозависимости…

Человеческой женщине, в которую влюбился и которую отпустил. Потому что она не могла свыкнуться с его стилем жизни, а он был слишком увлечен, чтобы остановиться, даже для нее.

Он покачал головой, смотря на Брата.

— Нет, я этого не стою. Вали отсюда, черт подери.

Глава 6

Куриный суп «Кэмпбэлл» со звездочками[18].