Но Элинор не могла сказать: «Мне нет дела до этого». Господи, а что вообще она может сказать? Ей нужна работа, она отчаянно нуждается в деньгах.
— Бог дал, Бог и взял, да славится имя Божье, — пробормотал Тони, ловко стянул кольцо с ее пальца, положил его обратно на бархатную подушечку и бросил коробочку в открытую сумку Элинор. И добавил: — И, ради Бога, не потеряйте его. Я не думаю, что если вам вздумается щеголять с кольцом перед Джилл, то это будет особо умное решение в данный момент. — Элинор молчала, и Энтони Мондейн произнес таким голосом, которого она прежде никогда не слышала: — Я хочу поцеловать тебя. Но тут по улице прется целый выводок ребят из колледжа. А я сейчас не в том настроении, чтобы забавлять молодое поколение. Позже, дорогая. Я обещаю. Обещаю, конечно уж, без обмана.
Элинор машинально огляделась и увидела сотню ребятишек, закутанных в пальто, которые шли парами в публичную библиотеку и старательно разбивали лед в каждой луже, которая попадалась на их пути.
Энтони подал машину назад, развернулся и поехал по улице, нахмурившись из-за того, что грязные комья снега пачкали борта щегольского автомобиля.
Один из ребятишек в неряшливом дождевике пронзительно закричал:
— Позже, милашка!
Тони засмеялся.
— Точно, — сказал он Элинор, молчаливо сидящей рядом с ним. — Я и сам лучше бы не сказал.
Тот факт, что она лишь вымученно улыбнулась, ускользнул от него. Сейчас перед Энтони Мондейном стояла другая задача. Надо отделаться, и окончательно, от Джилл Бонфорд. Она должна убраться из города, исчезнуть из виду, и навсегда.
Когда машина Тони достигла проулка, они увидели оживленное движение, припаркованные машины и людей на подъездной дорожке.
Тони сказал:
— Какого черта здесь творится?
В это же самое время Элинор воскликнула:
— О, Господи!
В одном из окон висел транспарант с красными буквами: «ПРОДАЕТСЯ! От десяти до пятидесяти процентов скидки за все в магазине!».
Глава 22
Тони нажал на тормоза и припарковался.
Они вышли на оживленную подъездную дорожку и столкнулись с Беном и Мэри Энн, которые подошли к магазину с противоположной стороны. Мэри Энн воскликнула:
— О, господи!
— Чертова баба! — сказал Бен и добавил горько, обращаясь к Элинор: — Не удивительно, что она отпустила нас на ланч.
Джилл Бонфорд стояла прямо возле входной двери. При их шумном появлении она оторвалась от возбужденного клиента, посмотрела на них с явным вызовом и сказала:
— Привет!
Элинор гневно выкрикнула:
— Вы не должны так поступать, Джилл!
Джилл ответила так же гневно:
— Я уже это сделала!
— Нет, не сделали, — сказал Тони своим спокойным голосом, в котором разливалась скрытая ярость. Он протянул свою длинную руку и сорвал один из импровизированных транспарантов с окна.
Она накинулась на него, почти как разъяренная кошка. Но, схваченная Тони, она оказалась беспомощна. Он сказал:
— Извините, ребята, вышла ошибка. Сегодня никакой распродажи. — В ответ на ее буйное сопротивление он изрек: — Пойдемте-ка, ужасный ребенок, в заднюю комнату, где я расскажу вам кое-что об антикварном бизнесе.
И, взяв ее в охапку, он уволок ее прочь.
Какая-то пожилая леди в невообразимом полосатом шарфе сказала с тревогой:
— Но я уже уплатила деньги; ведь это уже мое, не так ли?
Элинор взглянула на стеклянное блюдо для торта в ее руке, скрипнула зубами, заверила чек и сказала:
— Конечно. Мы просим прощения. Но, миссис Бонфорд, — тут она замялась, не желая играть в благотворительность, но пересилила себя, — еще не до конца вошла в тонкости бизнеса.
Другой клиент оставил в покое викторианский туалетный столик. Тихо выругался сквозь зубы и толкнул входную дверь. Наконец порядок восстановился, с полдюжины других посетителей один за другим удалились, и в конечном счете оказалось, что потеряны лишь подставки времен Федерации для ножей и полукруглый столик с мраморной крышкой.
Проследив, как выходит последний недовольный покупатель, Элинор заметила, что снова пошел легкий снежок, который покрывал тонким влажным слоем подъездную дорожку.
Она чувствовала себя похожей на выжатый лимон, совершенно лишенной сил. После внезапного прилива адреналина ее колени задрожали. Она рухнула в плетеное кресло-качалку и устало взглянула на Бена и Мэри Энн, которые тоже опустились на плетеный диванчик и смотрели на нее. Из задней комнаты не доносилось ни звука.
«Пусть всем займется Тони», — подумала она.
Мэри Энн нарушила тишину.
— Ну что за невезение! — сказала она, отбрасывая назад взъерошенные седые волосы.
Бен кивнул.
Элинор пожала плечами и сказала:
— Мы остановили ее. По крайней мере, сейчас.
Они уставились друг на друга, сознавая, что все может повториться. Затем Бен встал и сорвал второй транспарант с окна, скомкал его и швырнул через всю комнату так сильно, как только мог. Бумажный ком покатился, подпрыгивая, по полу и остановился возле деревенского комода.
— Вот хорошенькое местечко для этого, — коротко бросил старик.
А из задней комнаты все еще не доносилось ни звука.
Может быть, они вообще ушли?
Но, с другой стороны, может, и не ушли. У Тони Мондейна свои методы.
Через некоторое время из задней двери появился Тони Мондейн, крепко обнимая за плечи Джилл Бонфорд. Она еще не вполне была успокоена, но явно укрощена.
— Сводка новостей, — сказал Энтони бодрым тоном, — миссис Бонфорд согласна все продать мне, и детали всех не касаются. — Он подмигнул. — Все вступает в силу сразу после подписания документов и оплаты. Завтра, например. А в отпущенный промежуток времени, дети мои, мы с миссис Бонфорд отправляемся отпраздновать нашу сделку, и я обещаю, что сегодня вы нас больше не увидите. Ну, почему я не слышу аплодисментов?
Бен и Мэри Энн, облегченно вздохнув, захлопали в ладоши. Если Тони намеревался стать владельцем магазина, то Бену и Мэри Энн было совершенно наплевать, что думает по этому поводу Джилл Бонфорд. А вот Элинор все еще была слишком разозлена, чтобы проявлять осторожность.
Джилл улыбалась, одинаково ненавидя всю троицу, но выполняя свою собственную роль в игре. Если бы она могла дать волю чувствам, она послала бы их к черту и поставила бы Тони условие: он получает магазин, если не наймет их обратно. Но ее шанс и так был невелик. Поэтому ей оставалось лишь смириться с их угрюмыми взглядами.
Ну ничего, они еще свое получат. Особенно Элинор Райт. Особенно. Только посмотрите на нее! Она сидит тут в своем модном шерстяном платье. А волосы ее покрашены искусно, даже не определишь, то ли это дорогой пепельный оттенок, то ли благородная седина. И она так довольна собой, она… эдакая кошечка, которая никогда не боялась завтрашнего дня или тяжелых времен. И ей не приходилось задумываться, выживет ли она на следующее утро или нет. Все ей удавалось, этой Элинор Райт. Определенно. Все удавалось.
Джилл ненавидела подобных женщин.
— Бай-бай! — сказала Джилл Бонфорд.
Когда они втроем прошли в заднюю комнату, там еще чувствовался аромат дорогих духов Джилл. Не говоря ни слова, Мэри Энн прошла в крошечную уборную, взяла освежитель воздуха и опрыскала помещение.
Зазвонил телефон.
Элинор с улыбкой села в кресло и взяла трубку.
— «Антиквариат Бонфорд», — сказала она. — Элинор Райт слушает.
Звонила Марта, вдова Мэтта. Она сказала:
— Элинор, дорогая, я наконец набралась храбрости и занялась разбором письменного стола Мэтта. И, кажется, некоторые бумаги, которые я нашла, касаются вас. Я ничего не смыслю в таких вещах, но я видела ваше имя, название магазина и подпись мистера Бентона. Нет, точнее — мистера Бентона Бонфорда. Питера нет в городе. Не могли бы вы подъехать и забрать бумаги? Может быть, мы выпили бы кофе. Ведь я вас не видела с тех пор, как вы заболели.
Элинор взглянула на листок с текущими делами дня. Не было ничего срочного, кроме одного телефонного звонка на ферму прямо за городом. Надо прицениться к гарнитуру для столовой. И они так давно не виделись с Мартой, которая была Элинор как родная.