Ровно в полночь двери привычно содрогнулись. Но на этот раз мы не проявили к ним особого интереса. Поворачиваясь на правый бочок, мой друг лениво произнес:

– Надеюсь, гости твои не нервные?

Но не дождался ответа, так как сон мгновенно поглотил меня.

  Теплый вечер в осеннем парке… Я бродил по зеленой лужайке. Но странное ощущение преследовало меня.

Что-то было что не так… Деревья вокруг как будто стали ниже, кусты подстрижены по всем правилам ландшафтного дизайна, дорожки посыпаны мелким гравием. Я взглянул на усадьбу – дом как новенький! Вечернее солнце отражалось в сияющих чистотой окнах. Куда я попал? Ноги сами несли меня в глубину графского парка. Я миновал тот самый тополь… Но, похоже, молния еще не тронула его своим карающим жезлом. Я быстро бежал по центральной аллее между ровных рядов молодых кленов. Вот уже чугунные ворота остались позади, и я очутился на утрамбованной проселочной дороге.

Странно, но изменения в пейзаже больше не удивляли меня. Бежать было легко и свободно. Я бежал и думал о ней… О моей графине… Мне казалось, что она зовет меня… Я чувствовал аромат ее духов, теплое дыхание и ощущал какое-то звериное беспокойство. Я понимал, что бегу туда, где сейчас моя Аннет. Свернув в березовую рощу, я продолжал свой бег по наезженной колее лесной дороги, которая обрывалась у ворот роскошной незнакомой усадьбы. Они были закрыты, но внизу было достаточно пространства, чтобы проникнуть во двор. Вымощенная дорожка вывела меня к огромному дому, похожему на дворец.

На площадке перед усадьбой – фонтан с четой мраморных Амуров. У подъезда стояла она… сияющая и счастливая в костюме амазонки. Рядом с ней стройный улыбающийся господин, придерживающий под уздцы холеного жеребца. На балкон вышла дама в пурпурной накидке:

– Анна Сергеевна! Прошу к столу! Евгений Владимирович! Может, все-таки останетесь?

– Сожалею, Вера Федоровна – дела, дела!..

– Может быть, останетесь, Евгений Владимирович? – неуверенно спросила Аннет.

– Право мне очень жаль, Анна Сергеевна… Но послезавтра я к Вашим услугам!

– Чертынцев поцеловал руку Аннет, вскочил на коня и широко улыбнулся даме в пурпурном.

 Я повернул назад. «Домой, домой… Аннет скоро вернется», – пульсировало в мозгу. Проселочную дорогу сменило шоссе. Стало темно. Вот и знакомая остановка автобуса. Неожиданно передо мной как из-под земли выросла белая «шестерка». Она резко затормозила, слетела на обочину и перевернулась, угодив в придорожную канаву. Я хотел остановиться, но не мог. Ноги сами несли меня к усадьбе… Я начал осознавать, что все это лишь сон, но никак не мог проснуться.

  Небо начало светлеть с бешенной скоростью. Я миновал чугунные ворота. Было пасмурное раннее утро. В пяти метрах от меня туман поглотил все вокруг. Но вблизи я различал каждый лист на извилистых дорожках, прилегающих к главной аллее. Теперь графский парк напоминал павильон с искусно сделанными декорациями.

Туманный занавес отступал, расширяя пространство. В тридцати шагах от меня появился графский дом. Перед колоннами у входа я остановился. Дверь отворилась, и в проеме появился Маклай. Он удивленно посмотрел на меня. Еще несколько минут мы молча и неподвижно стояли друг напротив друга. Я хотел что-то сказать Маклаю, но передумал и пошел в направлении старого пруда…

Долго бродил я среди густого кустарника и не заметил, как вновь очутился у березовой рощи, которая вчера так поразила меня. У березы сидела моя кареглазая подружка.

  Может быть, я уже проснулся? Аннета просто пришла меня навестить… Я приблизился к ней, чтобы поцеловать, но в ответ она лишь погладила меня по голове нежной рукой и улыбнулась:

– Откуда ты такой?

Я проснулся в холодном поту. Маклай курил у окна. Вся посуда была перемыта. Он затушил сигарету.

– Маклай, ты что, не спал?

– Доброе утро, Ванька. Ты что, заболел?

– Да нет… снится бог весть какая ерунда.

– А мне что-то не спится. Проворочался всю ночь. Часов в есть вышел на улицу покурить… Туман! Жуть! Открываю дверь – у порога стоит огромный черный дог. Смотрит на меня человеческими глазами!.. И, постояв минут пять, убегает…

– Может, приблудный какой? – спросил я, с трудом понимая, что происходит.

– Ты видел когда-нибудь приблудных догов?

– Да нет, знаешь, как-то все больше дворняг.

– То-то и оно… У нас тут в округе вроде никто догов не держит. Ерунда какая-то… Может, это, того… Графский… Ну, типа призрак?

– Все, Маклай! Переходим на минералку!!!

– Слушай! Ты давай в магазин за минералкой, а я тут немного приберусь. Время уже одиннадцать. Твои гости во сколько придут?

– Обещала часам к четырем.

– А-а-а-а… Так это дама! Чудесно, а подружка у нее есть?

– Подружки нет, есть только бабушка…

– Жаль, – грустно заметил Маклай, – Как зовут?

– Бабушку?

– Нет, внучку.

– Аннет.

– Послушай, Вань, давай без шуток. И так уж сплошные кошмарики в голове.

– Вообще-то мне не до шуток. Ее действительно зовут Аннета… И в отличие от тебя у нее крепкие нервы. И на ту Аннет она совсем не похожа… Ну, разве что цветом волос.

Маклай улыбнулся:

– Тогда пусть приходит. Давай по кофейку и дуй в магазин!

Я вышел на шоссе. Там было непривычно оживленно. В кювете рядом с остановкой автобуса на боку лежала машина – «Жигули» белого цвета. Милиция разгоняла любопытную толпу. Пожилая женщина растолковывала мужу суть происшедшего:

– Говорю же тебе – он был совершенно трезвый. Увидел собаку или еще кого, начал тормозить и не справился с управлением.

– Эх! Сколько я твердила – не нужна Соньке машина. А ты все на да-а-ачу будем ездить! Тут на электричке двадцать минут…

– А что с Сонькой-то? – поинтересовался муж.

– Не знаю, что с Сонькой. Вроде жива… На скорой увезли…

Голоса слились в сплошной гул. Я механически отошел в сторону, думая о сегодняшнем сне.

– Или…– холод пробежал по телу, – это мне не приснилось…

5.

Грустный дождь за окном отстукивал осенний блюз…

Грустный дождь за окном отстукивал осенний блюз, я подыгрывал ему на старой гитаре Маклая. Аннет как-то быстро нашла с Маклаем общий язык. Мне даже показалось, что, глядя на нее, наш убежденный холостяк изменил своим принципам. Девушка не переставая болтала, похваливая Маклайкино кулинарное искусство и потихоньку опустошая штоф. А  EPUBмы, под впечатлением последних событий, старались чередовать водку с минералкой. В этот вечер я был глуп и абсолютно влюблен. Создавалось ощущение, будто всю свою жизнь, а может, и в прошлых жизнях своих, я любил только ее. И как бы не распинался мой друг, блеск ее карих глаз был предназначен именно мне. Мы настолько увлеклись беседой, что не заметили, как пробило полночь.